Духовная сфера жизни общества

Духовная сфера жизни общества

В этом разделе мы рассмотрим формы общественного сознания. Мы уже описывали сознание в учебнике " философия "(в соавторстве с А. В. Паниным; см. раздел"философия познания"). Теперь остановимся на общественном сознании, которое соотносится с такой социальной структурой, как общество, и его материальной основой - общественным бытием и природой. Это не индивидуальное сознание, а общественное. В связи с этим в него не войдут, например, обыденные знания, которые в основном ограничиваются такой ячейкой общества, как индивид, хотя, несомненно, эти знания входят и в духовную сферу общества. В него не войдут интуитивное знание и некоторые другие виды знания (мы не будем касаться, например, также априорного и апостериорного знания).

Название этого раздела шире, чем "формы общественного сознания". Однако здесь будет показано самое главное, что связано с понятием "духовная сфера общества" и с проблемным полем социальной философии.

Понятие "дух" (и производное от него слово "духовный") мы уже знаем (см. Учебник. 3-е изд. М., 2001, С. 429-431). Дополним его соображениями, высказанными известным философом и культурологом А. Л. Доброхотовым [1]. Дух, пишет он, есть высшая способность человека, позволяющая ему стать источником смыслотворчества, личностного самоопределения, осмысленного преобразования действительности, открывающая возможность дополнить природную основу индивидуального и общественного бытия миром нравственных, культурных и религиозных ценностей, играющая роль направляющего и концентрирующего начала для других способностей души. Понятие "дух", отмечает он далее, в отличие от понятия "Разум" (и тем более от понятия "Разум") не так жестко связано с рациональными и познавательными способностями; в отличие от понятия "интеллект", оно обычно соотносится со своим персонифицированным носителем, с понятием "личность"; в отличие от понятия "душа", оно подчеркивает объективную значимость своего содержания и его относительную независимость от элементов эмоциональных переживаний; в отличие от понятия "воля", оно выделяет созерцания и смыслы, которые могут определять действия, оно в отличие от понятия "сознание", оно фиксирует не столько дистанцию между эго и его эмпирическим содержанием, сколько их живую связь; в отличие от понятия "ментальность", оно не включает в себя бессознательные механизмы традиционных и повседневных реакций и установок. В зависимости от идеологического контекста дух может быть противопоставлен (как оппозиция или как альтернатива) природе, жизни, материи, утилитарной необходимости, практической деятельности и т. д.

1 см.: дух // Новая философская энциклопедия. В 4-х томах. Т. I. М., 2000. С. 706.

Итак, в формах общественного сознания мы возьмем уровень духовной сферы общества, относящийся к предмету социальной философии.

4.1. религиозное сознание

В истории человеческого общества религиозному сознанию предшествовало мифологическое знание. Это было первоначальное знание о природе и о самом человеке (вспомним, что такое познание и знание: "познание" - деятельность по получению, хранению, обработке и систематизации сознательных конкретных чувственных и понятийных образов действительности; знание-результат познания). Мифы и мифология-это тоже знание, хотя и развитое на уровне чувственно-чувственных образов. Представляя собой первый шаг человечества на пути познания мира, она помогла людям понять мир, Его явления и как-то приспособиться к нему. В отсутствие науки постижение причинности, например, компенсировалось знанием мифа (источник огня - в мифе о Прометее, гром-в мифе о Зевсе и т. д.). вся действительность в мифологии еще не была разделена на объективный мир и субъективный мир: они слились воедино. В ней, прежде всего, объект предстает в единстве с субъектом. Человек в мифе-это органическая часть наблюдаемого им мира. И, в то же время, все в мире рисуется "по образу и подобию" человека: природные вещи и явления имеют, как и он, "тело" и "душу", у них те же желания, чувства, способы поведения, что и у него. Отношение человека к ним-это отношение общения с себе подобными, наполненное эмоциями и переживаниями. Способ объяснения природных и социальных процессов в мифе заключался не в выяснении причинно-следственных связей, а в художественном и образном описании этих процессов, в рассказе о них. В то же время общее отождествлялось с единичным, появляясь в форме единичного. Объяснительный эффект рассказа был связан с его визуальным воздействием и эмоциональным воздействием.

Объяснительный смысл мифа был неотделим от антропоморфизма и соответствующего ему мировоззрения. Можно сказать, что в то время существовало только синкретическое мифологическое знание, где сама мифологическая сторона была неотделима от ее идеологического аспекта. Магия также нашла в нем свое место как донаучное (и вненаучное) знание о человеческом теле, окружающих его вещах и событиях, так и как определенная практика, связанная со здоровьем человека и возникающими формами его практической деятельности. Что касается сущности идеологической стороны мифологического знания, то она может быть выражена следующим образом. Мифологическое мировоззрение-это картина мира, которая строится на уровне эмоционально-чувственного познания по законам воображения и методом аналогии, перенося основные черты человеческого рода во Вселенную, в результате чего "мы" (то есть человек) онтологизируется, а "оно" (то есть природа) персонифицируется (А. Н. Чанышев). Идея мира в этом мировоззрении, созданном мифотворческой фантазией, еще не отличает естественного от сверхъестественного; это своего рода видение мира, в котором реальное сливается с фантастическим. Религия-это вера, которая допускает фантастическое и чудесное, но отличает фантастическое от реального, испытывает несоответствие между идеальным и реальным, обязывает жить по своим нормам и требует соблюдения определенных видов ритуалов. Что существенно для религии, так это, прежде всего, вера в сверхъестественное и поклонение. Сам миф нерелигиозен (Ф. Х. Кэссиди).

Перейдем теперь непосредственно к рассмотрению религиозного знания. До сих пор существует мнение, особенно распространенное в 30-50-е годы XX века, что вера (религия) есть противоположность знанию. Однако это ошибочное мнение. Религия - это своего рода знание. Религиозное знание отличается от других видов знания (прежде всего научного), во-первых, своим основным содержанием, а во-вторых, формой и средствами постижения этого содержания.

В отличие от научного знания, объектом которого являются природа, общество и человек, религиозное знание, как уже отмечалось, делит всю реальность на природный и сверхъестественный миры. В религиозной картине мира основное место занимает сверхъестественный мир, а его центром является бог. Именно он определяет все остальные структуры сверхъестественного мира (включая идею ангелов), а также является творцом природного мира. Некоторые философы указывают, что познание Бога является единственной целью религии. Эта позиция более правильно понимается в том смысле, что все остальные проблемы религии сосредоточены вокруг проблемы Бога. Существует даже особая отрасль знания в рамках религиозного знания - познание Бога. Она ставит своей целью: 1) доказать или подтвердить существование бога; 2) определить, насколько это возможно, природу Бога; 3) охарактеризовать отношения между Богом и миром, Богом и человеком. Если Бога понимать как природную субстанцию, считая ее Абсолютом, то религиозный Бог будет подобен философскому абсолюту. Гегель отмечал: "в религии народы, несомненно, выражали свои представления о сущности вселенной, о субстанции природы и духа, об отношении к ним человека. Абсолютное бытие есть здесь объект для их сознания, и как таковое оно прежде всего представляет для них нечто иное, нечто потустороннее, близкое или далекое, дружественное или страшное, враждебное. В благоговейном поклонении и поклонении человек устраняет это противодействие и поднимается к сознанию своего единства с абсолютным существом... Это бытие есть вообще разум, существующий в себе и для себя, всеобщая конкретная субстанция, дух, первоначальная основа которого в сознании есть предмет для себя. Это, следовательно, представление, в котором есть не только разум вообще, но и всеобщий бесконечный разум. Поэтому мы должны прежде всего постичь, то есть признать и признать рациональными и философию, и религию, ибо последняя есть творение самораскрытого разума, то, что в ней есть высшего, самого разумного. Поэтому нелепо воображать, что священники выдумали религию для того, чтобы обманывать народ и получать выгоды и т. д. "[1] важно, что Гегель видит в религии знание, разумность, разум, сравнивая религию с философией, при этом Гегель обращал внимание на то, что "различие между этими двумя сферами не следует понимать так отвлеченно, как будто мыслят только в философии, а не в религии; в последней есть также идеи, общие мысли" (там же, С. Более того, " религия имеет общее содержание с философией, и только формы их различны "(там же, С. В чем разница между религией и философией? Согласно Гегелю, философия основана на понятиях и представлениях, в то время как религия основана главным образом на представлениях (то есть конкретных чувственных образах). Поэтому философия может понять религию, но религия не может понять философию." ... - указывает он, - имеет то преимущество перед представлением, которое есть форма религии, что она понимает и то и другое: она может понять религию, она также понимает рационализм и супранатурализм, она также понимает себя, но противоположного нет; религия, основанная на представлениях, понимает только то, что стоит с ней на одной точке зрения, а не философию, понятия, всеобщие определения мысли "(там же, с. 77).

1 Hegel. СОЧ. Л. 1932. Вып. 61-62.

Далее в этом разделе, анализируя отношения между верой и знанием, мы попытаемся показать неразрывную связь между религиозной верой и знанием: какой бы эмоциональной ни была вера, она основана на знании, имеет предпосылку для знания, знание пронизывает веру, знание венчает процесс религиозной веры. Специфика религиозной веры заключается в том, что она представляет собой переплетение разума и эмоциональных переживаний.

Для того чтобы конкретнее раскрыть эту позицию, мы позволим себе обратиться к одному из наиболее авторитетных исследователей религиозного знания - Богослову и философу В. В. Зеньковскому [1]. Он, как и Гегель, не сомневается в том, что существует религиозное знание, причем такое, которое имеет свою специфику. Она также признает внерелигиозные знания, направленные на изучение мира (эти знания, конечно, считаются весьма ограниченными). Но истинное знание, пишет он, принципиально отличается от чисто рационального знания. "Первое, на что мы должны обратить внимание,-это нераздельность сознания Бога и сознания мира на начальном этапе жизни духа. "Разума" в том виде, в каком он сейчас действует в нас, здесь еще нет (как нет и "веры", если иметь в виду феноменологию веры); изначальная основа разума и феноменов веры одна и та же-первичное сознание, в котором существует Богосознание... оно неотделимо от мирового сознания " (стр. Источником раздвоения познавательной силы является единство теоретизирующего и оценивающего сознания; из этой двойственности постепенно формируется различие между "умом" и "сердцем". Есть два типа сознания бога - "знание Бога" и "знание Бога". Первое, преимущественно рациональное познание, стоит за феноменологией веры, но и связано с ней. "Познание, - говорит В. В. Зеньковский, - не есть автоматический процесс рационализации поступающего в душу материала (в мировое сознание); познание есть всегда функция всего человека в его живой целостности, то есть оно связано рядом тончайших нитей с господствующими или вытесненными чувствами, с присутствующими или отодвинутыми в глубь души желаниями или стремлениями" (С. С религиозным знанием ум не может освободиться от "сердца"." Но и вера принципиально не отличается от разума.

Знание рождается в процессе взаимодействия субъекта и объекта. Это взаимодействие и есть взаимное общение или начальная стадия любви. Познание есть движение Духа к объекту, то есть охватить его любовью и соединиться с ним через эту любовь. Скрытой пружиной процесса познания является сила любви, сила сердца.

1 см. его книгу "Основы христианской философии", Москва, 1996, т. I. христианское учение о познании.

Вся наша познавательная и духовная сила в человеке, по мнению В. В. Зеньковского, восходит к свету Христову.

Есть две формы знания: знание в свете Христа и знание вне Христа. Это различные стадии в работе ума: от естественного света ума, от знания вне Христа мы можем подняться к знанию в свете Христа. Истина в конечном счете достигается с помощью Святого Иоанна Крестителя. Духовный разум дан нам в Откровении, записанном в Священном Писании, в решениях Вселенских соборов. Индивидуальный ум или ум группы людей должен пополняться благодатной помощью свыше, и это признание идеи синергии в познании является основным принципом христианской эпистемологии, изложенным в этих текстах. Носителем истины во всей ее полноте является не свет естественной меры, а церковь во взаимодействии природного разума и силы Святого Духа. Обновление ума есть "в то же время его преображение - принятие церковью внехристианского знания не ставит это знание (до того, как оно получено) рядом с прозрениями веры, не принимает разделения веры и знания, но требует преображения ума через наше вхождение в церковь. Христианская эпистемология не отвергает достижений естественного разума, но требует их переработки, чтобы они сияли светом Христа " (С.

Существуют нерациональные принципы в познании (или аксиомы): 1) аксиома реальности; 2) аксиома разумности мира; 3) аксиома превращения всех актов духа в абсолют. По мнению В. В. Зеньковского, все эти предпосылки подлинного познания подрывают первобытный рационализм и устанавливают наличие в познании внерациональных начал. Эти предпосылки в то же время "завершают теорию познания, которую мы назвали "познанием" вне Христа, и в то же время открывают необходимый простор для познания "в свете Христа "" (стр. Знание во Христе означает, что "в свете Христа мы стремимся видеть и знать мир, чтобы любить его и через любовь воссоединиться с ним" (стр.

В этом и заключается специфика религиозного знания, как она представлена в работе В. В. Зеньковского "Основы христианской философии".

Сказанное выше о совместимости религиозной веры и знания (иногда их единстве, единстве) дает ключ к пониманию исторической противоречивости отношений между религией (Церковью) и естествознанием: от соперничества и жестокого подавления Церковью научного взгляда на природу (вспомним костры и инквизиционные процессы) до попыток найти компромисс с представителями естественных наук. Попытки объединить религиозные догмы с понятиями естественных наук восходят к Фоме Аквинскому. В католицизме XVII и XVIII веков все более утвердилась тенденция к соединению естествознания с догмой католицизма; эта тенденция стала настолько сильной в XIX веке, что Ватиканский собор 1869-1870 годов официально признал доказуемость ряда основных положений религии аргументами разума. Решение Ватиканского Собора гласит: "Если кто говорит, что невозможно познать единого и истинного Бога, нашего Творца и господа, естественным светом разума через то, что сотворено, да будет анафема!", " хотя Вера возвышается над разумом (это одна из аксиом религиозного сознания - П. А.), но никогда не может быть действительного противоречия между верой и разумом; тот же Бог, который открывает тайны и внушает веру, также дал человеческому духу свет разума; но Бог не может изменить себя, и истинное никогда не может противоречить истинному."

Совместимость религиозной веры и естественнонаучных исследований, основанных на рациональности естествознания, доказывается также работами многих естествоиспытателей: И. Ньютона, г. Менделя, В. Ф. Войно-Ясенецкого, Тейяра де Шардена и др.

Поэтому ни теоретически, ни практически невозможно обосновать утверждение воинствующих атеистов о том, что разум и вера, наука и религия несовместимы.

В действительности научная и рационалистическая философия и религиозная вера несовместимы, особенно в вопросе о происхождении природы. Ответить на этот вопрос естествознание не в силах; он относится только к сфере религии и философии.

Рассмотрим теперь понятие "вера": каково его значение в науке и в религии? Совместимы ли вера в религию и вера в науку (если таковые имеются)?

Согласимся, что вера-это феномен человеческого (индивидуального и общественного) сознания. Без веры невозможна жизнь, невозможна никакая человеческая деятельность (в том числе политическая и художественная). Она сопровождает социальное развитие и жизнь индивида.

Часто можно услышать: "Я верю в этого человека", "я верю в его любовь", "я верю в себя". В научном сообществе существует множество объектов веры: теория относительности А. Эйнштейна, концепция занесения жизни на Землю из других звездных миров, гипотеза о движении континентов на Земле, гуманистический характер клонирования человека, факты телепатии и т. д. говорят о вере в определенные знаки, о вере в астрологию, в карточные гадания, о вере в существование ведьм, "злых духов". Существует вера в индивидуальное бессмертие человека, вера в Бога и т. д. "Вера", как мы видим, многообразна и многообразна.

Различают следующие типы веры: Вера-надежность, вера в авторитет (вера-доверие), моральная вера и религиозная вера.

Вера-уверенность, как указывает само ее название, связана с достоверным, чаще всего научным, знанием, основное содержание которого признается таковым (примером тому является теория относительности, хотя некоторые ученые сомневаются в ее экспериментальной обоснованности и даже отвергают ее научное значение, т. е. Многие убеждены в его правомерности, полагая, что требование какой-либо дополнительной проверяемости излишне). Вера-уверенность, как мы видим, связана с убежденностью, уверенностью, твердостью; сомнений нет; сомнение разрушает веру.

Вера-уверенность также включает в себя проблематичное, вероятностное знание. В свое время предположение о существовании наследственных структур (генов) в биологических организмах было гипотетическим знанием, и только спустя десятилетия оно стало истинным. Вера в существование генов придавала исследователям творческую силу, несмотря на порой резкое противодействие другой части биологов, эта вера способствовала развитию генетики.

Говоря о вере как об уверенности, как о рациональной вере, Э. Фромм отмечал: "корни рациональной веры лежат в творческой умственной и эмоциональной деятельности. Рациональная вера-важный компонент рационального мышления, где, как принято считать, вере нет места... Вера необходима на каждом этапе, от зарождения рационального замысла до формулирования теории: вера в замысел как разумную цель, достойную развития; вера в гипотезу как правдоподобное и правдоподобное утверждение; и вера в окончательную теорию, по крайней мере до тех пор, пока не будет достигнуто общее согласие относительно ее обоснованности. Эта вера берет свое начало в личном опыте, в уверенности, в собственной способности мыслить, наблюдать и выносить суждения. В то время как иррациональная вера-это принятие чего-то как истинного только потому, что так говорит авторитет или большинство, рациональная вера коренится в независимой вере, основанной на личном творческом наблюдении и мышлении, независимо от мнения большинства " [1]

1 человеческая ситуация, М., 1995, с. 213-215.

Вера-доверие основывается на подчинении авторитету, будь то научный авторитет вроде Н. Макиавелли или Ч. Дарвина или авторитет главы той или иной политической партии, авторитет знакомого человека или родственника. Это и есть вера-послушание. Частным случаем, а ныне довольно распространенным, является определенная-конформная-направленность характера, мышления и действий человека. (Конформизм, как его определяют в психологической литературе, - это уступчивость человека реальному или воображаемому давлению группы, проявляющаяся в изменении его поведения и установок в соответствии с позицией большинства, которую он изначально не разделял.)

Вера в авторитет основана на знании (истинном или ложном) о человеке или социальном учреждении, которые либо предприняли успешные действия, либо пришли к справедливым, правдивым выводам (с точки зрения того, кто уже поверил в их "успех" или "истину"). Но такая вера, исключающая сомнение как методический подход, способна с самого начала не замечать ошибок и истин противоположного характера в так называемом авторитете и оставляет мало шансов на успех в такой позиции в будущем.

Разновидностью веры-доверия является доктринальная вера, то есть вера в Общие положения, выдвигаемые авторитетом. (Кстати, доктринальная вера-это тоже своего рода вера-уверенность, когда объектом веры становится учение, учение.)

Только что упомянутые типы веры могут привести к фанатизму - альтернативе индивида, отвергающему приверженность определенным верованиям. Фанатизм сочетается с нетерпимостью к инакомыслящим, с отсутствием самокритики, с догматизмом.

И. Кант признавал категорический императив основным законом этики: "поступай так, чтобы человечество, как в твоем лице, так и в лице всех остальных, всегда рассматривалось тобой как цель, но никогда только как средство". По мнению И. Канта, нравственная вера неразрывно связана с религиозной верой в существование бога. "Ничто не может поколебать эту веру, так как она опрокинула бы самые мои нравственные принципы, от которых я не могу отказаться, не став в собственных глазах достойным презрения "[1].

1 Кант И. Соч. В 6 томах, М., 1964, Т. 3, С. 677-678.

Для многих людей вера в нравственные принципы христианства является основой жизни в современном обществе: "не делай себе идола и никакого подобия ни на земле, ни на небе, ни в водах земных; ни поклоняйся им, ни служи им", "не убивай", "Не кради" и т. д.

В религии, если брать не отдельные ее аспекты или элементы, а как целостное духовное образование, существуют также рассмотренные выше типы веры: Вера-надежность, вера-доверие и нравственная вера; наряду с ними в ее содержание входит большое количество информации из научных, нравственных, житейских и других знаний. Нельзя сказать, что центральная идея религии - Бог - абсолютно противоположна знанию. Этот взгляд рационалистичен в религиозном "познании Бога". Но на первом плане в идее Бога - не разум, а чувства-переживания, чувства-эмоции.

Ядром религиозного знания является религиозная вера. Что это за вера?

Это психологическая установка, которая принимает существование Бога на основе общения с ним человеческой души (другими словами, на основе религиозного опыта). Один из наиболее глубоких исследователей религиозного опыта, Уильям Джеймс, писал: "единственное, что прочно устанавливает религиозный опыт, - это способность переживать единение с чем-то более широким, чем наша личность, и находить в этом единении глубокий душевный покой... Для религиозного опыта и для практических нужд религии совершенно достаточно верить, что за личностью каждого человека, как ее прямым продолжением, стоит некая высшая сила, благоволящая ему и его идеалам "[1].

Обратимся к рассуждению о сущности религиозной веры С. Л. Франка, содержащемуся в его книге "Бог с нами" [2].

1 Джеймс У. разнообразие религиозного опыта, Санкт-Петербург, 1993, с. 417.

2 Франк л. с. духовные основы общества, Москва, 1992, с. 220-290.

Вера в существование бога, говорит он,-это не вера, а уверенность или самая правдоподобная гипотеза. Это вовсе не рациональное знание, хотя теологи обосновывают существование Бога рациональным образом, а верующие приходят к этой вере с посылкой выводов разума, т. е. Сама идея Бога иррационалистична. Однако иррациональная природа веры в Бога не является основанием для отрицания ее существования. Никогда не знаешь, что человек принимает на основании чувственной непосредственной реальности, то есть не доказал разумом (например, цвет)? Не через разум, а через опыт человек постигает и образы, заложенные в музыке Баха или Бетховена. И действительно ли красота или добро существуют как таковые, не испытанные в физическом эксперименте, но испытанные человеком неоднократно в конкретных "встречах" с ними? "Опыт сам себя доказывает", - говорит С. Л. Франк. "Просто быть достаточно, чтобы это было правдой. Когда я испытываю боль, я знаю, что боль реальна, что она реальна; я также знаю, что радость, которую я испытал, является реальной реальностью в моей жизни. Сомнение здесь просто бессмысленно, потому что оно бессмысленно. В конечном счете достоверность всегда имеет характер того непосредственно очевидного знания, в котором сама действительность как бы присутствует, представляет себя нам; именно это мы и имеем в виду под словом "опыт"." Опыт-это обладание чем-то, что само по себе является доказательством реальности того, чем обладаешь. Если возможна вера-уверенность, то она предполагает, что существует вера, имеющая характер опыта "(стр. Религиозная вера-это прямое познание Бога, полученное при встрече в опыте-общении.

Наши души от Бога, и они содержат части божественного (в той или иной степени, а некоторые не имеют божественного). Иисус Христос получил максимум божественного от Самого Бога, и люди должны двигаться к нему, постоянно приближаясь к Богу. "Как бы ни была сложна сеть проводов, соединяющих человеческую душу с Богом, свет, проходящий через эти провода и зажигающий свет в нашей душе - свет, который мы называем верой,-может исходить только от первоисточника световой энергии - от самого бога" [1].

1 франк л. с. духовные основы общества, М., 1992, с. 225.

Самая последняя основа бытия - Бог-сливается в религиозном опыте (опыте как опыте единения с Богом) с духовной глубиной человека.

Трансцендентное соединяется с имманентным. В религиозном опыте мы имеем отчетливое сочетание определенной близости с отдаленностью, определенной предельной имманентности с трансцендентностью. Природа религиозного опыта состоит в том, что в нем нечто проникает в нашу душу, непосредственно касается ее, ощущает ее внутренне, что в то же время признается исходящим из какой-то недосягаемой глубины или расстояния. Духовная глубина человека, раскрывающаяся в общении с Богом, подобна богу (хотя человек по самой своей природе ограничен и может лишь частично и смутно постигать бога). Трансцендентность Бога не противоречит его имманентности, его непосредственному присутствию в самой интимной близости, в глубинах нашего духа, как части нашего внутреннего опыта.

Религиозный опыт-это имманентный опыт трансцендентной реальности. Через религиозный опыт сознание мира и реальности Бога проникает в глубины сознания. Религиозная вера есть не что иное, как полнота и уместность жизненных сил духа - самосознания, углубленного до восприятия последней глубины и абсолютной основы нашей внутренней жизни - горения сердца силой, которая по своему значению и ценности ясно воспринимается как нечто высшее и большее, чем я сам. То, что непосредственно дано нам в религиозном опыте, есть сверхчувственная реальность. Мы воспринимаем его как нечто первичное, как предельную глубину и как абсолют, дающий предельную, высшую радость, совершенное удовлетворение и восторг. Этой реальности соответствует в нашей душе, с точки зрения ее субъективных переживаний, то чувство, которое мы называем благоговением, которое есть нераздельное единство благоговения, обожания и блаженства любви и восхищения.

Религиозная вера-это не произвольная догадка о чем-то далеком и недоступном. Вера есть переживание как самое сокровенное обладание, имеющее характер слияния и взаимопроникновения; она есть нечто, имеющее в нашей земной жизни аналогию только с экстазом и блаженным покоем нашей души в объятиях любящего и любимого существа; но только обладание это неизмеримо более длительное и бесконечное. Вера-это такое интимное обладание объектом веры, что сам факт обладания является самоочевидным и надежным доказательством реальности того, чем обладаешь.

Таково толкование сущности религиозной веры одним из ведущих представителей религиозной философии XX века С. Л. Франком.

Из вышесказанного следует, что специфика религиозной веры (если исходить из С. Л. Франка) состоит в принятии особой реальности (реальности Бога), основанной на непосредственном контакте с ним. Религиозная вера - это сердечная встреча человеческой души с Богом, явление Бога человеку. Это духовное отношение между человеком и богом (отсюда и отношение веры). Сущность этой веры заключается в религиозном опыте (важное место в нем, кстати, занимают молитва и покаяние). Вера преображает человека и ведет его к духовному совершенству.

Вера в реальность Бога оказывается основополагающим догматом христианской религии, органически связанным с другими ее догмами (догмат о бессмертии человеческой души имеет здесь особое значение).

Таковы основные типы веры: вера-уверенность, вера-доверие, нравственная вера, религиозная вера. Их переплетение, частично отмеченное выше, не исключает того, что они способны действовать и часто действуют самостоятельно.

Любой тип веры имеет следующие модальности: глубокая (вера), слабая (вера), неустойчивая (вера) и т. д.

Во всех случаях, имеем ли мы дело с типом веры или ее модальностью, вера неразрывно связана со знанием и не исключает его. Идея взаимного исключения веры и знания возникает в результате исключения из религии всех видов веры, кроме самой религиозной, и вследствие чрезмерно упрощенного толкования сущности религиозной веры: абсолютизируется ее эмоциональная составляющая. Такое понимание веры в религии было присуще французским философам XIX века, вульгарному материализму и атеизму XIX-XX веков. В значительной степени, как уже говорилось, сами представители Церкви ответственны за формирование этого мнения. Вера-подлинность в естествознании была сильно подавлена Церковью на протяжении многих веков (вплоть до начала XIX века). Одним из следствий такой ситуации стало то, что идея несовместимости веры и знания укоренилась в умах ученых, да и не только их.

В заключение определим понятие веры, которое могло бы охватывать все виды веры. "Вера-это состояние крайнего интереса, психологическая установка, мировоззренческая позиция и целостный личностный акт, заключающийся в признании безусловного существования и истинности чего-либо с такой решимостью и твердостью, что она превосходит убедительность фактических и логических доказательств и не зависит от них, несмотря на все сомнения" [1].

1 Пигалев А. И. Вера. XX век. Энциклопедия, Санкт-Петербург, 1998, Т. I. С. 107.

Одним из важнейших явлений религиозного сознания является сердце. Это не известное физиологическое сердце, а "сердце", близкое к понятию "душа". Через него и благодаря ему проявляется духовный мир верующего, осуществляется общение с другими людьми, с обществом, природой, Богом. Понятие "сердце", отмечал русский философ Б. П. Вышеславцев, занимает центральное место в мистике, в религии и в поэзии всех народов. В Библии понятие "сердце "и понятие" душа "иногда сменяют друг друга, так же как понятие" сердце "и понятие"дух"." Библия, пишет далее Б. П. Вышеславцев, приписывает сердцу все функции сознания: мышление, решение воли, ощущение, проявление любви, проявление совести; более того, сердце является центром жизни вообще-физической, духовной и духовной. Это прежде всего центр, центр во всех смыслах. Сердце означает некий скрытый центр, некую скрытую глубину. Через сердце мы созерцаем божество и Христа. Сердце-это центр не только сознания, но и бессознательного, не только умопостигаемого, но и непостижимого. Это источник любви, но это также и источник ненависти. Когда она сопротивляется Богу и его слову, она "ожесточается" и "превращается в камень"." Сердце-это нечто большее, чем интеллектуальное знание. Сердце-тоже орган постижения, оно постигает многое, недоступное разуму, постигает святость, красоту, ценность. Сердце-это центр свободы. Единство постижения и свободы, познания и любви наиболее полно выражает сущность сердца, являющегося узлом человеческих и Богочеловеческих тайн. Начало религии, по Б. П. Вышеславцеву, есть чувство таинственности, благоговение перед таинственным, благоговение перед таинственным. В этом смысле атеизм столь же нерелигиозен, сколь и нефилософичен: он ничему не удивляется и ни перед чем не благоговеет. Необходимо признать сердце главным органом религиозного опыта. В конце концов, неверие-это бессердечие.

1 см. подробнее: Вышеславцев Б. П. сердце в христианском и Индийском мистицизме. Перепечатано в журнале "Вопросы философии". 1990. № 4.

Приведенные выше сведения о религиозном знании (религиозная вера, роль сердца в религии и т. д.) показывают, что имеющиеся в философской литературе оригинальные определения религии нуждаются в корректировке. Л. Н. Митрохин, известный специалист по религиозному сознанию, указывает: "обычно религию определяют как мировоззрение, совокупность моральных норм и тип поведения, обусловленный верой в существование "иного", сверхъестественного мира и существ-духов, богов или Бога, которые разумно создали и создают все материальные и духовные формы существования, а также совокупность ритуалов и магические действия (религиозный культ), обеспечивающие связь человека с потусторонними силами, и соответствующие (церковные) организации и объединения верующих." Вышеприведенное определение, как справедливо отмечает Л. Н.Митрохин, " остается во многом формальным, не передающим той многообразной роли, которую религия играла и играет в жизни как своих последователей, так и общества в целом. Можно даже сказать, что дать адекватное формально-логическое определение религии вообще невозможно; ее сущность понимается только в результате выявления ее специфических многообразных форм и сущностных характеристик " [2].

2 религия / / Новая философская энциклопедия. В 4-х томах, М., 2001, Т. 3, С. 436-437.

Некоторые из его существенных характеристик описаны здесь. В заключение следует также указать на некоторые важные моменты, связанные с сущностью религиозного сознания. Есть разница между обычным религиозным сознанием - сознанием верующих и теоретическим религиозным сознанием - богословским исследованием. Различаются также уровни религиозной психологии (I) и религиозной идеологии (II). Я-это совокупность религиозных чувств, идей, которые формируются спонтанно под влиянием окружающих условий жизни. Его создатель-масса верующих. II - система соответствующих идей, которая проявляется в виде различных понятий. Она создается и продвигается профессиональными служителями культа. В рамках религиозного сознания различают также общественное, групповое и индивидуальное сознание. Некоторые исследователи религии выделяют ряд элементов (или аспектов) религиозного сознания: идеологический, ментальный, архетипический, рациональный, эмоциональный, а также волевой элемент, религиозную веру, нормы, символы, ориентации, ценности (см.

Функции религии. Прежде всего, это компенсаторная функция. Религия дает человеку силы противостоять злу и несправедливости, дает надежду на спасение в "другой жизни" в награду за поведение в этой жизни. Отсюда вытекает и другая функция-нравственная и социальная: религия призвана сеять мир, покой, любовь в душах людей, она регулирует формы поведения и общения. Учитывая, что религия дает ценные мировоззренческие ориентиры, определенные объяснения природы, общества, человека и мира в целом, необходимо выделить мировоззренческую функцию. Религия интегрирует достижения различных сфер деятельности, вносит определенный вклад в сохранение и развитие культуры. Наконец, хотя этот перечень, вероятно, не охватывает всех функций религиозного сознания, религия способствует единению и общению людей в любви и доброте.

Весь индивид со всеми его духовными потребностями вовлечен в атмосферу религиозного мира. И в заключение трудно оспорить , на наш взгляд, тезис: никто не доказал, что Бог существует, но никто не смог и, вероятно, не сможет доказать обратное - что Бога нет.

4.2. философия

Философия, как и религия, есть форма общественного сознания. Как и религия, она является мировоззрением, то есть в центре ее проблемного поля находится вопрос об отношениях человека и мира. Это система взглядов на мир в целом и на отношение человека к этому миру. Они различаются по содержанию - по трактовке мира в целом, его основы, оригинала, а также по средствам понимания его объекта. Если в религии на первом плане стоит вера, то в философии, несмотря на многообразие ее средств познания действительности, ведущими средствами являются методы рационального познания. В. И. Вернадский отмечал: "философия всегда опирается на разум"; "рефлексия и глубокое проникновение в аппарат рефлексии - разум - неизбежно входит в философскую работу. Для философии разум есть верховный судья; законы разума определяют его суждения "[1]. Одно из определений философии таково: философия-это наиболее систематизированное, наиболее рационализированное мировоззрение своей эпохи [2]. Это определение выражает ведущий принцип философского познания с точки зрения средств овладения действительностью (кстати, автор этой формулировки рассматривает философию как некую систему веры, в которой компоненты веры и знания неразрывно соединены в совершенно иной пропорции).

1 Вернадский В. И. размышления натуралиста. Книга 2. Москва, 1977, С. 61, 73.

2 Соколов В. В. философия в исторической перспективе. 1995. № 2. С. 137.

Вот еще одно определение философии. Философия-это "особая форма общественного сознания и познания мира, развивающая систему знаний об основах и основных принципах человеческого существования, о наиболее общих сущностных характеристиках отношения человека к природе, обществу и духовной жизни" [1].

Философия, в отличие от религии и других форм общественного сознания, представляет собой сложный тип знания. Швейцарский философ А. Мерсье описывает эту сложность, ссылаясь на способы познания. Он видит в философском знании четыре модуса (или способа, отношения): 1) объективный модус, объективность, которая характеризует науку; 2) субъективный модус, или субъективность, которая характеризует искусство; 3) модус общительности (коммуникативный модус), который присущ морали, и только морали; и 4) созерцание мистического свойства (или "контекстуальный способ мышления"). "Каждый из этих методов, - отмечал А. Мерсье, - является родовой формой достоверных суждений. Она точно соответствует четырем кардинальным подходам - науке, искусству, морали и мистицизму..." [2] "философию можно определить как интегральное слияние (или встречу) четырех кардинальных способов познания: науки, искусства, морали и мистицизма. Но эта связь не означает ни чистого и простого приращения, ни сложения, ни даже наложения одного на другое... Это, если хотите, квинтэссенция, встреча этих модусов, в которой все споры разрешаются в пользу разума и к полному удовлетворению мыслящего и действующего человечества: короче говоря, в полной гармонии мысли и действия по всем естественным путям, где наука, искусство, мораль и созерцание (мистицизм) сотрудничают. Но это не делает философию сверхнаукой или сверхморальностью, сверхискусством или Сверхсозерцанием ... " [3] анализ природы философского знания показывает, что это действительно сложный, целостный тип знания. Она имеет следующие характеристики: 1) естественнонаучное знание; 2) идеологическое знание (общественные науки); 3) гуманитарное знание; 4) художественное знание; 5) трансцендентное понимание (религия, мистика) и 6) обыденное, повседневное знание людей. В философском познании эти виды познания представлены как стороны, ипостаси, составляющие его внутреннее содержание. Они внутренне взаимосвязаны, причем настолько, что иногда оказываются слитыми, неразделимыми. Почти невозможно различить художественную сторону, которая глубоко связана с личностью, и сторону, основанную на Трансцендентности и мудрости. Мудрость, в свою очередь, основывается на знаниях, полученных не только из жизненного опыта, но и из различных научных источников, среди которых большое место занимают самые общие идеи естествознания и гуманитарных наук.

1 Степин В. С. Философия / / Новая философская энциклопедия. В 4 тоннах. MOSCOW, 2001 .T. 4. СP. 195.

2 Мерсье А. La philosophie et la science // труды XV Всемирного философского конгресса. София, 1973. Том I. P. 29.

3 Там Же, Стр.

В философском знании представлены все виды знания, имеющиеся в человеческой культуре, они здесь переплетаются и образуют единое целостное целое. М. М. Бахтин отмечал: "философию можно определить как метаязык всех наук (и всех видов знания и сознания)" [1].

1 Бахтин М. М. эстетика словесного творчества. Москва, 1986, С. 384.

Сложность философского познания подчеркивает единство различных вещей, несводимых друг к другу, и интегральность-единство, не исключающее преобладания в нем какого-то объединяющего начала; это и есть (как мы уже указывали) - если брать средства познания действительности - рационализм.

Мы уже давали подробное описание философии в учебнике: П. В. Алексеев, А. В. Панин. Философия. Сек. I (см.: Глава I. Зачем нам нужна философия? § 1. философские мировоззренческие функции. § 2. методологические функции философии. Глава II. Проблемы философии. Глава III. Субъектное самоопределение философии. Предмет философии. Глава IV. Философия как вид знания). Имея в виду, что читатели уже знакомы с этим материалом (в частности, с различными аспектами или разделами философского знания) или могут с ним ознакомиться, нам нет необходимости дальше углубляться в ответ на вопрос о философии как форме общественного сознания.

В словаре русского языка С. И. Ожегова отмечается, что мудрость-это глубокий ум, основанный на жизненном опыте. В" толковом словаре живого великорусского языка " В. Даль поясняет: мудрость есть "сочетание правды и добра, высшая истина, слияние любви и правды, высшее состояние душевного и нравственного совершенства." Мудрец-это "человек, достигший сознания высших мирских и духовных истин посредством изучения, размышления и опыта." "Философский словарь", изданный в Германии, поместил в соответствующей статье фрагмент из книги Н. Гартмана "этика" с раскрытием сущности мудрости. Мудрость, по Н. Гартману, есть проникновение чувства ценности в жизнь, в любое чувство вещей, в любое действие и реакцию, вплоть до спонтанной "оценки", сопровождающей каждый опыт; постижение всего истинно этического бытия с точки зрения этого бытия; всегда лежащее в основе образа действия практическое сознание его связи с ценностью.

В качестве дополнения к главе IV, раздел 6 ("философия - любовь к мудрости"), который не был достаточно прояснен, мы выделим ряд других моментов, характеризующих философию как мудрость. Но Сначала мы коснемся специфики его терминологии.

* *

Философия-это, как уже отмечалось, вечная погоня за мудростью, претендующая на выдвижение идеологических ориентиров деятельности человека и общества в целом. В связи с этим она обладает комплексом специфических особенностей. В то же время и в этом аспекте обнаруживается, что ряд характеристик философии отражает в большей степени ее рационалистическую направленность, в то время как другие, наоборот, выражают ее смысл как форму ценностного сознания.

Прежде всего, следует отметить, что, будучи тесно связанной с мудростью, философия не теряет своей рационалистической сущности и не становится иррациональным явлением человеческой культуры. Чувства и переживания, если мудрость не может обойтись без них, органически вплетаются в мудрость, придавая ей индивидуальную и личностную окраску.

Терминология истинного философа, который не ограничивается ни естественными, ни общественными науками и не наполняет ее чрезмерно специальными научными понятиями, действительно специфична. Человека, впервые знакомящегося с философией, может смутить язык, на котором философ выражает свои мысли. С одной стороны, терминология философии иногда кажется очень знакомой и включает в себя слова и выражения, которыми человек пользуется каждый день. С другой стороны, в отличие от частных наук, понятийный аппарат философии всегда носит личностный характер, и содержание понятий может существенно различаться в разных концепциях.

Зная терминологический аппарат математики, человек, вероятно, сможет воспринять любой математический текст, по крайней мере, он сможет его понять. Знание терминологического аппарата одной философской системы не гарантирует понимания других понятий. Более того, на современном этапе развития философии, когда вариативность и дисперсность философских течений значительно возрастает, когда ряд философских понятий непосредственно исходит из обыденного (обыденного) сознания, эта проблема даже возрастает.

Последнее объясняет причину "сложности понимания" некоторых современных философских концепций (или, точнее, понимания каждым по своему усмотрению), которая представляется чуть ли не фундаментальной чертой философского знания, но на самом деле является лишь усиленным "размыванием" традиционных границ классической философской терминологии. Философы такого рода намеренно усложняют свой философский язык, чтобы его понимало как можно меньше людей, что, по-видимому, является для них признаком истинного философствования.

Нам кажется, что это положение глубоко неверно и противоречит смыслу философствования, которое должно прояснять мысли людей, а не запутывать их до предела. Как отмечал Ортега-и-Гассет, " я всегда считал, что ясность-это любезность философа, и сегодня, как никогда, наша дисциплина считает за честь быть открытой и проницаемой для всех умов, в отличие от частных наук, которые с каждым днем все строже оберегают сокровища своих открытий от любопытства профанов, ставя между ними чудовищного дракона недоступной терминологии. На мой взгляд, исследуя и преследуя свои истины, философ должен соблюдать предельную строгость в своей методологии, но когда он их провозглашает, пускает в оборот, он должен избегать циничного употребления терминов, чтобы не уподобиться ученым, которые любят демонстрировать публике свои терминологические бицепсы, как силач на ярмарке" [1].

Философ, конечно, может остаться непонятым по той или иной причине, но он не должен пытаться намеренно затемнять свои мысли. Чаще всего примитивизм рассуждений скрывается за внешней сложностью и двусмысленностью. Вряд ли стоит считать такой вариант философствования обоснованным. Поскольку философия оперирует понятиями, их "ментальным содержанием"... вы можете заявить об этом. То, что нельзя сказать, что невыразимо, не есть понятие, а знание, состоящее из невыразимого представления предмета, будет чем угодно, даже если - если хотите-высшей формой знания, но не тем, что мы ищем за словом "философия"" [2]. Таким образом, за простотой и ясностью изложения философских идей может скрываться очень сложное и совершенно иное содержание, чем кажется на первый взгляд, а за внешней сложностью - только особенности личной терминологии автора, которые могут быть полностью поняты, даже если сам автор сознательно усложнил этот процесс.

Ортега-и-Гассет X. Что такое философия? М., 1991, С. 54.

2 Ортега и Гассет X Там Же, Стр.

Необходимая ясность и доступность философии (как ее цели) обусловлена тем, что она не приемлет изоляции в узком профессиональном кругу. И возможен ли такой круг в этой области духовного развития мира? Одна из задач философии-обсуждать ценности человеческого существования, которые важны для любого человека, и любой человек имеет право их обсуждать, а значит, в каком-то смысле философствовать. Карл Ясперс отмечал, что первоначальная форма философствования-это внешне наивные вопросы детей. Ребенок удивляется: "Я все время пытаюсь думать, что я другой, но я все тот же человек." Этот мальчик уже прикасается к одному из источников всякой уверенности, к осознанию бытия в самосознании. Он размышляет над загадкой я-бытия... Он вопросительно стоит перед этой границей. Другой ребенок слушает рассказ о сотворении мира... и вскоре спрашивает: "Что было до начала?" Этот ребенок познал бесконечность дальнейших вопросов, неспособность ума приостановить то, на что ему часто не удается окончательно ответить" [1]. Таким образом, философия неизбежна для любого человека, и даже тот, кто ее отрицает, тем самым порождает только определенную философию.

Философия в своем генезисе выросла из мифа, который наложил на нее свой отпечаток. Мифологическая структура мышления породила особый тип доведения до индивидуального сознания знаний о мире, принципах поведения человека, который в истории культуры был связан с понятием мудрости. Действительно, мудрец не должен оправдывать истины, которые он приносит человеку, который действует необходимым образом, следуя наставлениям мудрецов. Поэтому мудрость-это особый тип регуляции прежде всего повседневного поведения человека, она глубоко практична и основана на опыте поколений. Первоначально этот термин означал "любую осмысленную деятельность, умение, ловкость и вообще любой вид целесообразной деятельности" [2].

Как видим, внешне здесь нет никакой связи с понятием "философия" в его традиционном понимании. Хотя нет сомнения, что "осмысленность" и "целесообразность" являются источниками рационального, на первый взгляд практического подхода к жизни. Мудрость-это своего рода искусство жизни, а мудрец-это наставник, который направляет человека на правильный путь.

В ранней античной классике мудрость также обозначает "строгую универсально-космическую структуру" [3]. А если принять во внимание, что древние греки воспринимали Космос как некую космическую душу, то становится ясно, что Гераклитовское описание мудрости как говорящей истину и действующей в соответствии с природой, слушающей ее, означает, что мудрость основана на каких-то универсальных законах, лежащих вне субъекта. Это отношение к всеобщности впоследствии переходит в философию, в которой преодолеваются пределы житейской мудрости, а философская мудрость связана с обладанием истинным знанием основных принципов.

1 Ясперс ToК. Einfuhrung in die Philisiphie. Мюнхен, 1971. С. 10-11.

2 Лосев А. Ф. термин "София" / / мысль и жизнь. ч. 1. Уфа, 1993. с. 7.

3 Там Же, Стр.

Сократ считал, что мудрость есть совокупность ума, не сводимая "ни к каким отдельным и специфическим функциям чистого мышления. Но этого недостаточно. Сократическая София имеет самое близкое отношение к добродетели вообще, или, вернее, к целесообразной практической деятельности вообще "[1]. Таким образом, в мудрости сочетаются мышление и практическая деятельность. Мудрость делает деятельность целенаправленной. В то же время, по Сократу, мудрость есть также обладание словом, художественным словом, поэзией. Развивая эти идеи, Платон рассматривает мудрость как некую смысловую структуру космоса, определяющую всю духовную деятельность человека.

Наконец, Аристотель говорит о мудрости как об особом виде знания, являющемся в то же время учением "о четырехпринципном строении всякой вещи, т. е... Мудрый человек-это тот, кто не только знает сущность вещи и факт ее существования, но и знает причину вещи и ее назначение" [2]. В древности и позднее мудрость дополняется еще одним неотъемлемым свойством - знанием критериев оценки поступков человека и определения его добродетели. Мудрость-это знание природы и причин добра и зла (Сенека). Кроме того, мудрость-это также познание Бога и своего рода сознание, выходящее за пределы только рационального [3].

1 Там Же, Стр.

2 Там Же, Стр. 16.

3 см.: Чанышев А. Н. мировоззрение и философия / / мысль и жизнь, Часть 1, Уфа, 1993, с. 230-232.

Таким образом, можно сказать, что мудрость изначально означала некое знание, позволяющее человеку успешно преодолевать жизненные ситуации, возникающие перед ним. Эти знания передавались из поколения в поколение, закрепляясь в виде некоторых ценностно-мировоззренческих установок, которые в художественной форме дошли до нашего времени в виде притч, наставлений и т. д. Это содержание мудрости само по себе весьма важно для философии, и оно отражает тот материал, который представляет собой опыт, отобранный многовековыми практическими отношениями, в которых закрепляются общие ценностно-практические жизненные установки отношений между людьми.

Однако образ мудреца содержит и противоположное содержание. Он не только своеобразный хранитель традиций в виде накопленных стереотипов поведения в жизненных ситуациях, но и одновременно их разрушитель, критик. И что дает ему это право критиковать? Дело в том, что он обладает некими высшими знаниями о том, как и что должен делать человек, как оценивать те или иные поступки. Поэтому мудрость-это тоже " прямое совпадение с личностной, жизненной программой и позицией человека-философа. "Софос" был не только представителем философского мышления, но и идеалом человека вообще, который на своем жизненном пути "терял" принципы своей теории, порой в виде крайней строгости, доходя до бытового парадокса и шокирующих обыденных норм... но всегда с ясностью личного примера и опыта "[1]. Поэтому мудрец действовал как практический философ, убеждая своим примером.

1 Дробницкий О. Г. философия и нравственное воззрение на мир. философия и ценностные формы сознания, М., 1978, с. 89.

Так, называя первых греческих философов мудрецами, современники фиксировали метод построения не изменившейся к этому времени системы знаний (которая все больше становилась доказательной), а именно ее восприятие на уровне обыденного сознания. Человеку некогда было разбираться в тонкостях философского обоснования, и он воспринимал философские суждения как своего рода познавательные и поведенческие императивы. И в этом нет ничего плохого, так как одна из функций философии-выступать именно как форма идеологического наставления, оставляя внутри себя формы своего оправдания, которые большинству людей безразличны и кажутся слишком особенными. Однако это было также основанием для восприятия философии как особой замкнутой, а потому догматической системы, содержащей однозначные ответы на все вопросы.

Такое восприятие философии во многом остается в сознании большинства людей и в наше время. Если они обращаются к философу при решении той или иной проблемы, то хотят получить от него прежде всего однозначный ответ или совет, причем желательно подтверждающий их собственное понимание или поведение. И если философ начинает говорить о диалектике мира, о сложности и относительности критериев истины и морали, о принципиальной невозможности в некоторых случаях дать однозначные ответы, то его мудрость в умах вопрошающих мгновенно превращается в свою противоположность и слово "философ" произносится в лучшем случае иронически.

Диалог, рассуждение о какой-то проблеме, не обязательно решая ее, не подходит обычному уму.

Исторически становление философии отражает факт преодоления житейской мудрости. Вместо обладания абсолютным и конечным знанием, от имени которого всегда говорит мудрец, остается только жажда, любовь ("Питео") к мудрости ("София"); то есть место конечного и однозначного результата заменяется процессом, стремлением. Средством выражения этой любви к мудрости является человеческий язык, который реализуется на понятийном уровне, и в этом смысле философия с самого начала опирается на построение определенной Связной понятийной системы.

Итак, в центре философской рефлексии находится понятие, слово, а не просто какое-то слово. Любовь к любому слову, как отмечает А. Н.Чанышев, лежит и в центре такой науки, как филология. - Но философия, в отличие, скажем, от музыки, тоже выражается словами. Поэтому мы можем сказать, что если Филология есть любовь или, по крайней мере, интерес к какому-либо слову, то философия как любовь к мудрости есть не что иное, как любовь к мудрому слову... В этом смысле можно сказать, что философия есть часть филологии. Поэтому филологи не должны, как это иногда бывает, бояться философии, а, напротив, искать и избегать элементов философии в художественном произведении, не пропускать их, как через что-то нудное" [1].

Философия, следовательно, побеждает житейскую мудрость, поскольку ее выводы рационально обоснованы. Но он не отказывается от нее полностью, пытаясь оправдать, помимо прочего, практику жизнедеятельности человека. Философия стремится к мудрости, пытаясь установить связь между рационально развитыми представлениями о сущности мира и человека, что само по себе является ее важнейшей чертой и в то же время выступает как попытка рационализировать деятельность людей, в том числе их повседневные действия, их жизнь и поведение в обществе, их взаимоотношения. ("Философия эксплицирует, систематизирует, углубляет смысл своих понятий, но не устраняет их общего, бытового смысла" [2].)

1 Чанышев А. Н. Указ, соч. ЦИТ. по С. 226-227.

2 Пушканский Б. Я. обыденное знание. Опыт философского осмысления. л., 1987. с. 78.

Поэтому философия склонна выдвигать, например, системы моральных ценностей в качестве регуляторов человеческого поведения и социального взаимодействия. Она не выступает как некая абсолютная мудрость (как религиозная мудрость), поскольку основана на относительности получаемых знаний о мире. Философия-это стремление к мудрости, выраженное в мудрых словах, понятиях, которое не стремится овладеть истиной раз и навсегда (как это делают науки в узкой предметной области), а исходит из того, что этот процесс бесконечен. Философ стремится к знанию в условиях невозможности обладать им в абсолютной форме.

Стремление к мудрости отражает момент ценностного отношения к бытию. Может даже возникнуть вопрос: не является ли мудрость или мудрое философствование той осью координат, на которой "завязаны"все остальные виды философской рефлексии? Кроме того, стремление к мудрости придает философии особый целостный характер, неразрывность всех составляющих в различных отношениях между человеком и миром, между человеком и человеком. Философия не может быть безразлична ни к какому методу или типу познания, ни к какой системе ценностей. Это открытая система, представляющая собой рефлексию по самым общим, предельным вопросам бытия и конкретно-практическую рефлексию по использованию результатов этой рефлексии в жизни людей. Такой широкий размах мышления как в постановке, так и в решении проблем порождает, с одной стороны, сочетание рационально-теоретического или рефлексивного подхода, а с другой - ориентацию на развитие ценностных ориентаций, основанных на феномене веры, на эмоционально-образном, ассоциативном мышлении. Стремление к мудрости придает философии особую ценностную позицию, направленную на интегративное восприятие мира.

К. Ясперс отмечал, что современный человек как философствующий человек появляется тогда, когда он " осознает бытие в целом, самого себя и свои пределы. Он видит ужас мира и свою собственную беспомощность. Стоя над бездной, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения... В эту эпоху были разработаны основные категории, о которых мы до сих пор думаем, и заложены основы мировых религий, которые и сегодня определяют жизнь людей " [1]. Именно этот момент, то есть фактически момент возникновения философии, Ясперс определяет как осевое время мировой истории. Ряд исследователей сравнивают возникновение философии в Древней Греции с своеобразным культурным взрывом, формированием новой формы духовного отношения к миру, поставившей все человечество на совершенно новый, цивилизационный путь развития со всеми его достижениями, бедами и проблемами. Греки преодолевают мифологическое сознание и создают философию как систему абстрактных понятий, совершая тем самым переход от мифа к логосу. В центре греческой философии находится диалектика как способ мысленно связать воедино, казалось бы, несовместимые аспекты предмета или явления. Мир трактуется греческими философами как диалектическое единство идеи и материи, души и разума, чувственно материальное и управляемое космическим разумом. Философия античности является натурфилософской, так как установка на целостное понимание мира, когда не хватает конкретного материала для соединения всего многообразия, всей мозаики бытия, требует особого связующего материала в виде человеческого мышления, выполняющего эту операцию. Поэтому философия реализуется в Греции как мудрость, " которая находится между узкоспециализированной, профессиональной мудростью и мудростью Сверхразума. Философия - интеллектуальная рациональная, логическая и логическая мудрость. Не может быть никакой нелогичной философии "[2].

1 Ясперс К. Истоки истории и ее цель. Ясперс к смыслу и предназначению истории ,М., 1991, с. 32-33.

2 Чанышев А. Н. Указ, соч.

С момента своего возникновения греческая философия пыталась понять мир и человека на основе рационального понимания. Выражением этого является построение совокупности рациональных систем, объясняющих то или иное явление природы и бытия человека. Миф как бы распадается, и та его часть, которая была связана с попытками описать мир, моделируя его законы, или, другими словами, его рациональная часть, реализуется в философии. Философия требует доказательств, тогда как религия требует веры. Философия проясняет то, что было неясным в мифе, говорил Гегель, она начинает свое существование как понятийное мышление, когда на первый план выходит культивирование рационального знания, и мыслитель начинает оперировать абстракциями (И. Кант).

В то же время формирующаяся греческая философия не абсолютизирует рационалистическое отношение, а также отводит большое место образному восприятию мира. Это своего рода гармоничный взгляд на мир, на место человека в мире. Более того, Гармония мира кажется почти абсолютной. Господствует разум, с помощью которого все можно объяснить и оправдать, а мир трактуется не только как нечто внешнее, но и как особое творение человека. Подобно тому как музыкант запечатлевает гармонию звуков в этом мире, художник - гармонию красок, скульптор - гармонию форм, поэт - ритм мира, философ запечатлевает разумность бытия, открывающуюся нам через системы понятий и категорий, как разумную логику бытия.

Как отмечал А. Н. Чанышев, если мифология была матерью философии, то ее отцом был разум. Именно поэтому она опирается на все виды духовного развития человеческого бытия. Теряя связь с науками, философия вырождается в "служанку теологии", а через нее - в религию. Теряя связь с художественным, мифологическим и религиозным мировоззренческим комплексом, философия вырождается в "служанку науки "" [1]. Как бы ни стремились некоторые философы вырваться из рамок мифа и мудрости, рациональной и нерациональной, в философии этот путь безнадежен, так как философия есть целостное, синтетическое образование, основанное на всех формах духовного развития человеческого бытия. И в этом смысле понятие философии как любви к мудрости приобретает новый смысл, как бы реабилитируя смысл этого древнего для нашего времени понимания, в котором "все больше и больше знания и все меньше мудрости, то есть способности использовать это знание не во вред, а во благо человека" [2]. Целостность философии проявляется как вечное стремление к мудрости, не позволяющее ей уйти в область истинных абстракций, когда она может превратиться в некую ненужную человеку умственную игру. Возвращение философии к ее первичному определению, как нам кажется, происходит в наше время под давлением последствий человеческой деятельности, которая затрагивает не только природу, но, прежде всего, изменения в человеческих отношениях.

Философская мудрость, или философия, - это бесконечный процесс поиска истины, который никогда не может остановиться. Цель философии не в том, чтобы овладеть истиной, не в том, чтобы превратить некоторые истины в догмы, а в том, чтобы искать ее. И в этом отношении философия, безусловно, противостоит науке. Если наука стремится избавиться от субъекта, очистить полученное знание от субъективности, то философия, наоборот, ставит человека в центр своих поисков. Она рассматривает все, в том числе и знания (которые иногда кажутся ее носителям абсолютными), с точки зрения их значимости для человека, с целью выяснить возможности человека и его место в мире.

Мудрость не тождественна многознанию, которое, как говорили древние, "не учит уму". И. Кант писал :" одно многознание есть циклопическое учение, которому недостает глаза философии " [3]. Блестящий образ. Циклопическая ученость-это односторонняя ученость, ограниченная предметом, искажающая картину мира. Она необходима и полезна, но она никогда не сможет объяснить мир. Верно, что мудрец понимает, а не только знает: своим интеллектуальным взором он обнимает жизнь в целом, не останавливается на констатации ее эмпирических проявлений, не ограничивается установлением того, что есть "на самом деле"; размышления о жизни, понимание жизненного опыта не могут быть выведены из обучения.

Отсюда вытекает такая особенность философии, как невозможность ее усвоения путем усвоения (зубрежки) какой-либо одной или многих философских систем. Результатом такого обучения будет, в лучшем случае, знание этих нескольких систем, не более. Цель должна состоять в том, чтобы научить человека мыслить философски, философствовать, развить в нем определенную культуру мышления. Философ должен уметь точно чувствовать философскую проблему, ее конечную природу, каким бы ни был объект его исследования. Философия, в отличие от науки, не стремится к обязательному ответу на поставленный вопрос. Философия-это тоже всегда вопрос, для нее может иметь значение сама постановка проблемы или попытка привлечь к ней внимание общественного сознания или культуры.

1 Чанышев А. Н. указ, ОП.

2 Там Же, Стр.

3 Кант И. трактаты и письма, М., 1980, с. 353.

Философ должен быть внутренне готов к диалогу, к ответу на конечные вопросы через преломление их через свой собственный опыт мира, опираясь при этом на знание, достигнутое человечеством. Поэтому сократовское понимание процесса философствования прежде всего как реального, словесного диалога-это не прихоть философа, а ценностная установка, основанная на особом понимании пути становления истины в результате диалога. По Сократу, истина должна была родиться сама из себя в уме человека; человек должен произвести из себя необходимое знание, только тогда это будет делом его истинного убеждения, частью его самосознания. Интересно, что искусство поиска истины, которое Сократ называет майевтикой, то есть акушерством, встречается в других культурах в том же значении. Например: по-немецки " мудрость "(Weisheit), "повитуха" (die weise Frau); по-французски "la sagesse" и "La sage-femme" соответственно; по-английски" мудрость" и "мудрая женщина". Более того, второй термин в приведенных выше примерах также означает колдунью, целительницу.

И это восприятие философии как целителя человеческой души или разума тоже очень важно. Кто такой философ? Целитель душ или растлитель душ? Эти вопросы очень сложные. Сократ верил, что он исцеляет души, просвещая их. Однако общество квалифицирует его действия как "развращение душ" молодых людей. Сократ приговорен к смерти (и вполне демократично и законно), что не мешает нам сегодня осуждать его судей. Кто такой философ? Дьявол - искуситель, но причастник истины? Или Бог, который требует слепой веры? Государство очень часто осуждало людей, которые учили других мыслить и думать, а добытая мудрецами истина не всегда устраивала общество.

Циклический характер развития философии проявляется в особом свойстве, которое обозначается как вечность философских проблем. Эта вечность связана с предельным характером философских рассуждений о самых общих проблемах бытия и человеческого существования. Проблемы философии как бы мигрируют из эпохи в эпоху, получая то или иное решение в зависимости от социокультурной ситуации и особенностей личностной рефлексии философа над ними. Человеческая мысль постоянно переосмысливает их в свете нового опыта, новых знаний, применительно к уникальной конкретной ситуации. Это дает многим наиболее полярным философским концепциям связное начало. Философия в целом выступает как вневременной диалог мыслителей всех эпох и воззрений, в рамках которого сталкиваются самые разнообразные точки зрения и противоположные понятия синтезируются в единый универсальный мыслительный процесс. В рамках этого общего диалога происходит возвращение к старым проблемам и открытие новых. В то же время для философии характерна такая особенность, как важность самой постановки проблемы.

Последнее связано с особенностью познавательной ситуации, в которой оказывается любой философ. В отличие от представителей других наук, он опирается в своей рефлексии о бытии не только на знания, предоставляемые науками, но и на результаты других видов духовного развития бытия, которые осуществляются, например, искусством или религией. Таким образом, такая широкая квазиэмпирическая база включает в себя некоторые позитивные знания. Однако их позитивность и точность определяются предметным миром науки, поэтому философ, как никто другой, должен понимать относительность этого знания, как и знания вообще. Рассматривая познание как одну из предпосылок философских обобщений, философ вынужден иметь в виду принципиальную недостаточность точного фактического материала.

Знаменитое высказывание Сократа: "Я знаю только то, что я ничего не знаю" - это не просто философская бравада, направленная на то, чтобы шокировать общественное мнение (хотя философу в этом тоже трудно отказать), а совершенно ясная эпистемологическая установка, отражающая сущность философии в целом. В этом сила и в то же время слабость философии, даже некоторая ее трагедия. Философ должен отвечать на вопросы, осознавая принципиальную недостаточность знаний для полного ответа. Поэтому его ответы являются своего рода прояснением проблемной ситуации, приближением к истине, но не абсолютным ее достижением. "Философия неотделима от требования занять теоретическую позицию при рассмотрении любой проблемы - не обязательно решить ее, но затем убедительно доказать невозможность ее решения. Вот чем отличается философия от других наук. Когда последние сталкиваются с неразрешимой проблемой, они просто отказываются ее рассматривать. С другой стороны, философия с самого начала допускает возможность того, что сам мир является неразрешимой проблемой" [1].

Философия не имеет привилегии, которую имеют другие науки, не отвечать на вопросы, выходящие за рамки их предметной области. Философия не является специализированной областью знания, и решаемые ею проблемы не являются прерогативой их рассмотрения только профессионалами. Если бы это было так, то рассмотрение философских проблем оставалось бы их обсуждением в узком кругу. И это абсурдное предположение в смысле задач философии, поскольку ряд философских проблем направлен именно на то, чтобы разъяснить их другим людям, возможно, прежде всего тем, кто профессионально философией не занимается. Какой смысл решать, например, проблемы морали, формулируя нравственные или эстетические ориентиры для человека в целом и оставляя их только в пределах философского круга специалистов? Напротив, необходимо довести их до всех уровней общественного сознания, выполнить ту назидательную и регулирующую культурную функцию, которая присуща философии. То, что дозволено специалисту в узкой области знания, не дозволено философу, одна из целей которого-давать рекомендации людям, обществу, человечеству в целом. Карл Маркс был прав, описывая современную философию следующим образом: "ее таинственный самоанализ считается непосвященными столь же причудливым, сколь и непрактичным; она рассматривается как профессор магии, чьи заклинания звучат торжественно, потому что их никто не понимает" [2]. такова судьба любой философии, которая отрывается от интересов и проблем реального человека, от повседневного сознания и на просвещение которой также должны быть направлены философские усилия.

Таким образом, философ всегда осуществляет свою собственную философскую деятельность в условиях фундаментального недостатка знания. Он должен ставить задачи и давать на них ответы, осознавая неполноту и относительность таких ответов. В этом и заключается огромный потенциал философии как особой творческой деятельности, не знающей пределов своего исследования и во многом зависящей от философа как личности, его интуиции и общей культуры. Это еще раз отражает специфику философии как стремления к мудрости, в рамках которой достигается единство "добра и Истины", "Любви и истины" как высших состояний "умственного и нравственного совершенства" [3].

Ортега-и-Гассет X. Что такое философия? Москва, 1991, С. 79.

2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Том 1. С. 105.

3 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1979, Т. 2, С. 355.

Философская мудрость, таким образом, включает в себя не только потребность в рациональном познании явлений действительности, но и рефлексию философа по всем аспектам бытия. В этом отношении философия никогда не может стать наукой, потому что истины, которые она производит, слишком плюралистичны, а ответы на поставленные проблемы могут быть очень многочисленными и очень разнообразными, но никогда не абсолютными, как в науке. Если философия встает на путь поиска абсолютных истин, она превращается в догматическую систему, хотя вполне может быть приспособлена к научной схеме, внешне отвечающей любым критериям научности.

Философскую мудрость следует отличать от обыденной интуиции, практической мудрости, так как она характеризуется глубоким размышлением, основанным на интуиции, и в то же время на рациональном поиске предельных основ знания и ценностей, которыми оперирует человек, тогда как выражение практической мудрости-это четкая стереотипная реакция на подобную ситуацию. Философ размышляет на уровне трансперсонального сознания не как отдельная личность, а как особое философское "я".

Все это реализуется в языковой системе философии, где важную роль играют не только абстрактные понятия как признак рационального отношения к миру, но и образы и символы, являющиеся средством художественного освоения мира. Поэтому философские понятия всегда являются символами или "смысловым зародышем символа", поскольку содержат в себе "деятельный принцип ориентации в безграничной реальности и понимания господствующих в ней отношений" [1].

1 Лосев А. Ф. проблема символа и реалистическое искусство. М., 1976, С. 189.

Подводя итог, можно сказать, что философия-это особая форма человеческого размышления о бытии и о самом себе (философская мудрость), в основе которой лежит не только ментально-дискурсивный способ мышления, но и непосредственно интуитивное, художественное и эмоциональное его осмысление, направленное на отражение глубинного единства мира.

Наблюдая различные способы понимания философии - от момента ее выделения из мифа до современных концепций, мы можем обнаружить, что на протяжении всей ее истории она характеризовалась "двойственностью", показанной выше. С одной стороны, философия всегда была сосредоточена на рациональном и теоретическом понимании бытия. С другой стороны, философия также служила определенной формой ценностного сознания, выдвигая определенную систему ценностно-мировоззренческих ориентиров для человека и человечества. В конкретных философских системах эти два аспекта философии могут быть объединены совершенно по-разному. Однако даже в крайних, противоположных интерпретациях философии всегда сохраняется двойственность ее природы.

4.3. нравственность (моральное сознание)

Слово "мораль" происходит от латинского "moralitas", "moralis" и соотносится с понятиями "нрав", "характер", "расположение души", "привычка"; "нравы" - нравы, обычаи, мода, поведение. В" Толковом словаре живого великорусского языка "В. Даля" нравственность "соотносится с нравственным учением, нравственным учением, правилами воли и совести человека; слово" нравственный " объясняется как духовный, душевный, добродушный, добродетельный, благонравный; сообразный с совестью, с законами истины, с достоинством человека, с долгом честного и чистого сердцем гражданина. Из приведенных выше объяснений видно, что термины "мораль" и "нравственность" во многом схожи (а в "словаре синонимов" они вообще синонимичны). Незначительное различие, по-видимому, состоит в том, что " мораль "является более общим понятием, в то время как" мораль", хотя и применима к большим группам людей, все же применима главным образом к отдельным индивидам; здесь различие больше в акценте, чем в сущности содержания. По мнению известного философа и этика А. А. Гусейнова, мораль-это форма общественного сознания и тип общественных отношений, направленных на утверждение самоценности личности, равенства всех людей в их стремлении к счастливой и достойной жизни, выражающая идеал гуманизма, гуманистическую перспективу истории.

Основными понятиями морали являются "добро" и "зло", "справедливость", "право" и "зло", "честь", "долг", "стыд", "совесть", "счастье" и т. д. В истории общества содержание нравственных категорий изменилось. Люди по-разному понимали, например, что такое "добро" или "счастье". Однако оставалось неоспоримым, что высшими ценностями являются добро, совесть, справедливость, честь, долг и человеческое счастье. На основе соответствующих представлений люди вырабатывали правила, или заповеди, принципы поведения, отношения к себе подобным и к обществу в целом. Ряд таких правил (заповедей) сформулирован в религии, в частности, в христианстве. Одна из древних заповедей, называемая золотым правилом нравственности, гласит: что не любишь в другом, не делай этого сам. В дилемме: личные интересы - общие интересы, нравственность требует достижения их совместимости или ориентации прежде всего на общее благо. В. Соловьев писал в статье "Русский национальный идеал": "сам нравственный принцип предписывает нам заботиться об общем благе, так как без этого заботы о личной нравственности становятся эгоистичными, т. е. Заповедь нравственного совершенства дана нам раз и навсегда в Слове Божием, и дана она, конечно, не для того, чтобы мы повторяли ее, как попугаи, или разбавляли своей болтовней, а для того, чтобы мы что-то делали для ее осуществления в той среде, в которой мы живем, т. е.

Это придает важное значение следующим положениям, существующим в философской литературе и характеризующим мораль как форму общественного сознания: мораль регулирует поведение человека во всех сферах общественной жизни, поддерживая и санкционируя определенные социальные устои, образ жизни, общение (или, наоборот, требуя их изменения); принципы морали не допускают исключений, претендуют на абсолютность; будучи предельно обобщенными, они отражают глубинные пласты человеческого бытия, его сущностные потребности; мораль принадлежит к основным видам нормативного регулирования человеческих действий, таким как право, обычаи, традиции, пересекается с ними моральные нормы ежедневно воспроизводятся силой массовых привычек, диктата и оценок общественного мнения, убеждений и мотивов, воспитанных в личности; моральный авторитет человека не связан ни с каким официальным авторитетом, реальной властью и общественным положением, а является авторитетом духовным. Моральные нормы получают идеологическое выражение в общих представлениях о том, как надо действовать. Мораль отражает целостную систему взглядов на общественную жизнь, содержащую то или иное понимание сущности (цели, смысла, предназначения) общества, истории, человека и его бытия. Поэтому господствующие на данный момент нравы и обычаи могут быть оценены моралью с точки зрения ее общих принципов, идеалов, критериев добра и зла, а нравственное мировоззрение может быть критичным по отношению к фактически принятому образу жизни [2].

1 Соловьев В. С. Соч. В 2-х томах, М., 1989, Т. 2, С. 290-291.

2 см.: Философский словарь. 6-е изд. М., 1991, с. 270-276; 7-е изд. М., 2001, С. 342-343.

Эти положения фиксируют то, что является общим для морали наряду с другими формами общественного сознания (например, регулятивная функция), и в то же время указывают на ее своеобразие. Она не имеет официально принятых письменных предписаний (как в системе государственных законов); хотя ее нормы могут быть выражены письменно, как, например, в Библии, они все же развиваются стихийно, так же отшлифованы в практике человеческого общения и передаются преимущественно устно из поколения в поколение. Специфика морали заключается в том, что, в отличие от права, ее регулирование поведения человека в обществе основано не на государственном или внешнем принуждении, а на самоуважении и общественном мнении, устоявшихся обычаях и традициях, выражающих идеи добра и зла, справедливого и несправедливого, сложившиеся в данной нации или государстве.

Преобладающим субъектом права является государство, высшей инстанцией-суд; мораль не имеет специализированных институтов, хотя при необходимости люди обращаются к моральным оценкам, выраженным в коллективной социальной структуре.

Давайте теперь познакомимся с некоторыми основными категориями морали (в их общих интерпретациях).

Доброта-это нравственное выражение того, что делает людей счастливыми. Понятию "добро" противостоит понятие "зло". Добро и зло проявляют себя как нормативно-оценочные понятия и явления, и в зависимости от того, что подлежит оценке, различают добродетели, имеющие нравственную ценность, и пороки, не содержащие ее. Наиболее известные комплексы добродетелей включают мудрость, мужество, умеренность, справедливость; христианские добродетели Веры, Надежды, Любви, покаяния и смирения, милосердия и сострадания; добродетели этики ненасилия: терпимость, согласие, понимание. Проявления добра в жизни связаны с ценностями здоровья, мира, идеями альтруизма, добровольности, долга, отношения к человеку как к цели. К проявлениям зла относятся различные формы деструктивности и девиации, враждебность и безразличие к человеку, отношение к нему как к средству, греховность и развращенность, эгоистические ориентации.

Справедливость-это общая моральная санкция совместной жизни людей, рассматриваемая главным образом с точки зрения противоречивых желаний, интересов и обязанностей; справедливость-морально санкционированная соразмерность в распределении благ и тягот совместной жизни людей, степень совершенства самого способа совместной деятельности и взаимного уравновешивания конфликтующих интересов в обществе и государстве. Справедливость требует наказания за зло и возмездия за добро.

Счастье. В различных словарях и энциклопедиях существует множество определений этого понятия. Это обусловлено емкостью, глубиной, многогранностью данного понятия и неизбежной субъективностью его оценки. "Счастье-это понятие, обозначающее высшее благо как полное, самодостаточное состояние жизни; общепризнанная конечная субъективная цель человеческой деятельности" [1]. Наиболее лаконичным и, на наш взгляд, емким является существующее определение: Счастье-это отсутствие несчастья, или жизнь без горя, по В. И. Далю.

1 Гусейнов А. А. счастье / / Новая философская энциклопедия [Новая философская энциклопедия], М., 2001, Т. 3.

Совесть - способность человека критически оценивать себя, осознавать и переживать свое несоответствие должному - неисполнение долга; феноменологическими проявлениями совести являются внутренний эмоциональный дискомфорт ("упреки, муки совести"), чувство вины и угрызения совести.

Долг неотделим от осознания индивидом его как внутренней задачи. Сознательный субъект воспринимает долг как разделение сознания на "Я хочу" и "я должен". Эта бифуркация является необходимым условием его функционирования. Долг означает морально обоснованное принуждение к действию, моральную необходимость, зафиксированную как субъективный принцип поведения.

Честь (по В. Далю) - это внутреннее нравственное достоинство человека, доблесть, честность, благородство души и чистая совесть. В содержание этого понятия также входит умение держать свое слово и выполнять свой долг. Понимание чести, как отмечает С. И. Попов, определяется положением человека в той или иной социальной среде, поэтому единого равноценного для всех кодекса чести не существует. Социально-групповые, классовые, национальные, профессиональные и другие общественные отношения оказывают решающее влияние на формирование кодексов чести (например, дворянский кодекс чести включал сатисфакцию, удовлетворение требований, связанных с оскорблением достоинства личности; для этого требовалась дуэль, поединок, закончившийся ранением или смертью одного из противников).

Понятия морали (или нравственности), которые только что были кратко рассмотрены, вместе с подобными понятиями составляют важнейшую часть науки этики.

Этика-это философская наука, объектом изучения которой является мораль, мораль как форма общественного сознания. Этика исследует место морали в системе других общественных отношений, анализирует ее природу и внутреннюю структуру, изучает происхождение и историческое развитие морали, теоретически обосновывает ту или иную ее систему [1]. Этика включает, помимо философского анализа морали и истории этических учений, нормативную этику, теорию нравственного воспитания, а также Общеметодологические проблемы профессиональной и прикладной этики, вопросы социологии и психологии морали.

1 философская энциклопедия, М., 1989, с. 776.

Профессиональная этика играет важную роль в жизни людей, в деятельности специалистов-врачей, ученых, инженеров и т. д. основой врачебной этики, как известно, являются заповеди Гиппократа, действующие уже почти две с половиной тысячи лет. Морально - этический опыт врачей обобщен во многих книгах и статьях, например, в книгах А. Молля " врачебная этика "(СПб., 1903), В. Я. Данилевского "врач, его призвание и воспитание" (Харьков, 1921), в работе И. А. Ильина "о призвании врача" [1]. Одним из важнейших принципов деятельности врача является принцип "Не навреди". При этом выделяют такие формы вреда: вред, причиненный бездействием, неоказанием помощи тому, кто в ней нуждается; вред, причиненный по неосторожности или злому умыслу, например, в корыстных целях; вред, причиненный неправильными, необдуманными или неумелыми действиями; вред, причиненный объективно необходимыми в данной ситуации действиями [2]. Есть и другие принципы: "уважайте автономию пациента", "будьте справедливы", "делайте добро" и т. д. существует множество специфических медицинских проблем, требующих особой этики врача, например, проблема врачебной тайны, проблема клинического эксперимента и т. д. Определенные действия врача подлежат моральной оценке, а иногда и судебной. Деятельность врача носит социальный характер, и суждения о ней являются компетенцией морали как формы индивидуального и общественного сознания.

1 см.: СОБР. т. 3. Москва, 1994.

2 Подробнее см.: введение в биоэтику, Москва, 1998, с. 53-58.

Мы также коснемся этики ученых. Если этика врача всецело подчинена обеспечению физического и духовного (особенно в психиатрии) здоровья человека, его лечению, то этика ученого-это поиск истины, решение научных проблем. Как в медицинской этике, так и в этике ученых также имеет место этика взаимоотношений между коллегами. Здесь, несмотря на оригинальность, применяются в основном общие морально-этические принципы, особенно если возникают споры или дискуссии. Есть много фактов, указывающих на то, что такие (универсальные) моральные принципы иногда нарушаются внутри научного сообщества. Вспомним, например, состоявшуюся когда-то дискуссию по проблемам генетики между школой Н.И. Вавилова и взглядами других. Лысенко и его последователи. С одной стороны, как показала история, существовало перспективное понятие, т. е. истина, с другой - понятие механоламаркирующих свойств, т. е. заблуждение. К сожалению, в те (40-е) годы победила вторая концепция. Здесь столкнулись и моральные принципы противоположной природы. Ненормальная (в моральном плане) ситуация складывается иногда и в научных сообществах западных стран. Профессор Т. Шибутани из Калифорнийского университета, например, отмечает своеобразную среду, в которой работают представители социальной психологии: "некоторые из тех, кто занимает ключевые посты в высокорейтинговых организациях, создают целые интеллектуальные империи... Как и во многих других кругах, - отмечает он, - честолюбивые ученые часто образуют фракции. Иногда расхождения открыто обсуждаются в достойных критических речах, но рассмотрение альтернативных гипотез, особенно когда доказательства не очевидны, часто приводит к мстительной личной ссоре... Садистская критика взглядов, отличающихся от взглядов лидеров в этой области, часто приводит к широко распространенной приспособляемости. Те, кто защищает неортодоксальные теории, подвергаются негативным социальным санкциям, подобно еретикам в религиозном мире." [1] нормальная этическая атмосфера в хорошо организованной группе предполагает полный учет того факта, что научное творчество по своей сути является антиконформистским. В то же время умеренный конформизм, по мнению некоторых ученых, необходим всегда. Во всяком случае, мораль ученого, какое бы место он ни занимал в научной иерархии, должна быть моралью не индивидуалиста, не эгоиста, враждебного инакомыслию, а честного и порядочного человека.

Сложность поиска истины в науке, достижение крупиц истины через системы относительно достоверного знания путем преодоления неизбежных ошибок делает необходимым наличие у исследователя таких качеств, как объективность, интеллектуальная честность, доброта, цельность, мужественность, самокритичность.

Само понятие "истина" в русском языке не ограничивается разумом (рационализмом), но имеет ту сторону, которая ведет его к нравственным идеям. В" Толковом словаре живого великорусского языка "В. Даля "истина" объясняется как "все, что истинно, достоверно, точно, справедливо"; "теперь и истина отвечает этому слову"; "... истина - истина, составляющая истину; правдивая, Справедливая, несомненная, неправдивая... искренняя, непритворная" [2]. Правдивость и справедливость должны быть присущи истинному искателю истины. Первое требование духа науки - объективность, по мнению академика А. Д. Александрова, является в то же время необходимым компонентом развитой морали. А. Д. Александров отмечает [3]: стремление найти истину, распространить и утвердить ее среди людей оказывается существенным элементом нравственной позиции по отношению к людям. Знание истины обогащает человека, позволяет ему лучше ориентироваться в действительности. Поэтому ложь не просто противна истине.

1 Шибутани т. социальная психология, М., 1969, С. 501-502.

2 Даль В. И. Указ. СОЧ. Т. 2. С. 60.

3 см.: истина как нравственная ценность / / Наука и ценности. Новосибирск. 1987. С. 27-35.

Тот, кто лжет, как бы обкрадывает человека, мешает ему понять происходящее и найти правильные пути, ограничивает его свободу, налагает на него основы искаженного взгляда на реальность. Искажение и сокрытие истины всегда служили угнетению. Неуважение к истине, равнодушие к ней выражают неуважение, равнодушие к людям; нужно совершенно презирать людей, чтобы говорить с ними с апломбом, не заботясь об истине. Само понятие "истина", пишет далее А. Д. Александров, охватывает и объективную и моральную истину, и объективную истину, и моральную правоту. В глубинах народного сознания эти понятия были наиболее тесно связаны, и если мы теперь понимаем их глубокое различие, то должны понимать и их глубокую связь. Без истины не может быть моральной правоты, и истина не может быть обнаружена и подтверждена без того же самого условия объективности, которое содержится в серьезной морали.

Другие нравственные качества, такие как доброта и человечность, также тесно связаны с подлинным научным знанием. Он писал, что преобладание доброты (как нравственного качества) тесно связано с умением стоять на точке зрения другого человека, на точке зрения оппонента-диссидента.

Не следует, однако, слишком упрощенно трактовать упомянутое соотношение истины и справедливости, честности и доброты-в том смысле, что всякий ученый, не обладающий ни одним из этих нравственных качеств, уже заранее обречен на неспособность к научному творчеству, на неудачу в научном исследовании. Существует значительная вероятность того, что отсутствие какого-либо элемента на одном уровне будет компенсировано чем-то другим (материальным обеспечением исследования, силой логического мышления, интуицией, "случайностью" и т.д.). Однако можно, вероятно, согласиться с тем, что оптимальный набор положительных нравственных качеств исследователя при прочих равных условиях может существенно помочь в поиске истины, в достижении максимальной достоверности научного знания.

Многие ученые справедливо говорят, что каждый исследователь природы должен помнить о своей все возрастающей ответственности перед человечеством, помнить, что гений и злодейство-две вещи несовместимые.

Это напоминание очень актуально, особенно для тех, кто создает новые виды оружия массового уничтожения, кто заражен идеей клонирования человека.

Представленный здесь материал о профессиональной этике свидетельствует не только о ее своеобразии, зависимости от характера деятельности людей, но и о многообразии и многоуровневости нравственности как формы общественного сознания.

4.4. эстетическое сознание. Рисунки

В своей жизни человек постоянно сталкивается с окружающими его явлениями, с другими людьми, с различными социальными структурами и так или иначе, сознательно или бессознательно ("автоматически") оценивает их под призмой своих представлений о прекрасном, безобразном, комическом, трагическом.

Эстетическое сознание делится на объективно-эстетическое и субъективно-эстетическое. Объективно-эстетический аспект связан с гармонией свойств, симметрией, ритмом, целесообразностью, упорядоченностью, оптимальным функционированием систем. Субъективно-эстетическое проявляется в форме эстетических вкусов, чувств, идеалов, суждений, взглядов, теорий. Духовный мир человека небезразличен ко всему, с чем он встречается в практической деятельности и с чем взаимодействует в своем бытии. Когда он сталкивается с прекрасным, как и с другими аспектами мира, он переживает его. Прекрасное вызывает в нем чувство удовольствия, радости, восторга, потрясения. Еще в древности мы видели очищающее действие искусства на человека. Понятие катарсиса (очищения) было связано с учением об очищающей психологической силе искусства, которое через шок достигает эффекта сопереживания и эстетического удовлетворения. Эти идеи, прошедшие через века, вошли и в нашу интерпретацию эстетического [1]. в" социальной философии " Н. С. Савкина отмечается: эстетические чувства-это эмоциональные переживания удовольствия, удовольствия или неудовольствия, неприятия в зависимости от меры соответствия объекта восприятия идеалам субъекта. Процесс эстетического переживания может иметь другую меру. В случае значительного превышения ожидаемой меры эстетическое чувство поднимается до высокого напряжения, которое можно охарактеризовать как достижение гармонии чувств через шок. Если созерцаемый объект более или менее соответствует эстетическому идеалу, возникает чувство удовольствия, покоя, комфорта.

См., например: Столович Л. Н. красота. Dobro. Правда. Очерк истории эстетической аксиологии, Москва, 1994.

Эстетическое чувство - это просветленное чувство наслаждения красотой мира и его отдельных явлений.

Эстетический идеал-это представление людей о предельно совершенном, высокоценном или наилучшем, завершенном состоянии какого-либо явления или предмета. Эстетическое сознание тесно переплетено с нравственным сознанием: аморальные поступки, аморальное поведение никогда не получат оценки "красивого", а красивый внешне, но, скажем, безответственный или трусливый человек не будет признан нравственным.

Эстетическое восприятие мира связано прежде всего с деятельностью художников, представителей искусства. Но она сопровождает и другие виды деятельности - спорт, создание орудий труда, предметов быта и многие другие, в том числе естественные науки, в том числе самые абстрактные. (Так, А. Эйнштейн указывал, что законы природы, симметрия и гармония природы оказывают на него сильное эстетическое воздействие: он восхищался красотой природы.)

Красота-это ведущая сторона вещей, явлений, которая входит в эстетическое сознание общества. Наряду с этим человек воспринимает и безобразное, которое входит в сферу эстетического не само по себе, а только потому, что оно взято в сравнении с прекрасным. Вот почему "прекрасное" является центральным понятием "эстетического". Вместе с прекрасным под этим углом зрения рассматриваются и другие явления-возвышенное, гармоничное, комическое и трагическое.

Все эти явления изучаются в эстетике (эстетика-от греческого слова aistetikos-чувство, осязание, чувственность). Вот определения понятия "эстетика "(и "эстетическое"), которые используются сегодня при характеристике эстетического сознания. Эстетическое сознание-это совокупность вкусов и идеалов, взглядов и представлений о прекрасном и безобразном, трагическом и комическом, возвышенном и низменном. Эстетика-это наука, изучающая как сферу художественной деятельности людей, так и проявление ценностного отношения человека к действительности, которое раскрывает в ней нечто прекрасное.

Эстетика-это отрасль философского знания, теоретически исследующая такое ценностное мироотношение, которое прежде всего характеризуется категорией "прекрасное". И, наконец, определение, содержащееся в "новой философской энциклопедии" [1]. Эстетика - это наука о не утилитарном созерцательном или творческом отношении человека к действительности, изучающая конкретный опыт ее развития, в процессе (и в результате) которого человек испытывает, ощущает, переживает в состояниях духовно-чувственной эйфории, восторга, неописуемой радости, блаженства, катарсиса, экстаза, духовного наслаждения свою органическую причастность к мирозданию в единстве его духовных и материальных основ, свою сущностную нераздельность с ним, часто более конкретно-с его духовной первопричиной, для верующих - с Богом; термин "эстетика" употребляется в современной научной литература в обыденном быту и в другом смысле-для обозначения эстетической составляющей культуры; в этом смысле они говорят об эстетике поведения, определенной деятельности, церковном обряде, военном обряде, объекте и т. д.

1 Даль В. И. Указ. СОЧ. Т. 4. С. 456.

Эстетика делится на теоретическую и прикладную (музыкальная эстетика, Техническая эстетика и др.).

В круг эстетики входят эстетические категории, эстетические теории, искусство, включая художественное творчество, и т.п.

Искусство занимает важное место в эстетике. В отличие от наук, изучающих отдельные виды искусства - театроведение, литературоведение, киноведение, музыковедение, и от искусствоведения как относительно самостоятельной дисциплины философская эстетика стремится постигнуть, как отмечает Л. Н. Столович, сущность и общие закономерности развития художественного творчества в целом, в том числе системную связь различных видов искусства, так называемую морфологию искусства. Эстетику интересует специфика искусства как такового, его связь с другими формами общественного сознания - наукой, моралью, идеологией, религией - и в то же время отличие от них. Эстетика исследует "атом" произведений искусства, присущий всем его видам, - художественный образ, его содержание и форму. Предметом эстетики являются взаимоотношение искусства с обществом в процессе исторического и современного развития, функции художественной деятельности, его значение для человеческой личности и общества, а также историческая типология методов, направлений, течений художественного творчества. Эстетика наряду с этим - и философия эстетических ценностей, в особенности красоты. Характеристика эстетики в качестве философии красоты и философии искусства обусловлена внутренней связью эстетики и философии; сначала ее понятия были инкарнорированы в ткань философских дисциплин, а затем с XVIII века она обрела самостоятельный статус, выступила уже как относительно самостоятельная философская дисциплина.

Искусство - это профессиональная сфера деятельности, в которой эстетическое сознание из сопутствующего элемента превращается в основную цель. Искусство - это творческая практически-духовная деятельность, направленная на освоение эстетических ценностей. Искусство отражает не сам по себе мир, а отношение человека к нему, объективную реальность, преломленную в духовном мире человека. Оно обращено не только к чувствам человека, но и к его интеллекту, интуиции. Оно не только преобразует окружающую человека действительность, но и совершенствует самого человека, делая его чувства более глубокими, а его поведение и действия - гуманными, высоконравственными.

Даже в своем познавательном аспекте искусство неотделимо от чувств, переживаний человека, будь то сам художник или тот, кто соприкасается с его творениями.

Что отличает искусство (или эстетическое сознание) от других форм познавательной деятельности?

Прежде всего, личностный характер познания, настолько глубокий, что личностно-эмоциональный компонент входит составным элементом в "объект отражения". Если в естественных науках такой компонент вообще стремятся элиминировать, уступая дорогу рационализму, то в художественном творчестве он выдвигается на первый план. Для художника как субъекта мыслительной деятельности объектом будут не только вне его находящееся вещественно-субстратное образование или психика, движения души другого человека, но и его эмоциональное отношение к этим явлениями, его чувства и переживания, связанные с ними. Эмоции, конечно, в самом художнике, но они становятся объектом (как обычные восприятия и чувственные представления), когда на них направляется активность мышления этого художника. Именно такой объект осваивается мышлением, затем художник посредством творческой деятельности формирует художественный образ и транслирует его реципиенту с целью определенного воздействия на психику последнего.

Если в таком объекте абсолютизировать внешний объект и недооценить эмоции, переживания, то получится фактографизм (реализм), лишенный эстетическо-эмоционального начала; если же, наоборот, свести на нет роль внешнего (даже в форме пускового фактора) и абсолютизировать значение эмоций, переживаний художника, то можно прийти к сугубо индивидуалистическому абстракционизму.

Природа искусства - отражательно-выражательная.

Искусство - образное освоение действительности, здесь превалирует индивидуальное, единичное; естествознание - понятийная форма отражения, в нем преобладают обобщения разных уровней генерализации знания, в том числе в виде законов. Искусство тоже отражает общее, но это общее (типичное) представляется в конкретных, живых образах.

Искусство направлено на постижение эстетического в самой действительности.

В искусстве велико значение синтетического начала. Если в естественных науках до сих пор преобладал элементаристский подход и лишь в последние десятилетия системный подход стал играть все большую роль, не претендуя, однако, на полное вытеснение первого, то в искусстве целостность постижения объектов - сознательная, неизменная установка художников. В силу особенностей восприятия мира художников, у которых преобладает синтетическое начало, оно от природы оказывается целостным; результатом их творчества оказываются синтетичные, целостные и, в идеале, гармоничные, эстетически ценные произведения.

Сопоставляя искусство и философию с наукой (естествознанием), русский философ второй половины XIX века Н. Я. Грот отмечал следующее. Поэтические (да и философские) произведения всегда удовлетворяют только известных лиц и в известные эпохи, а других не удовлетворяют - иначе сказать, и те и другие составляют дело вкуса, тогда как в науке о вкусах смешно было бы говорить. Отсюда известный круговорот и преемственность в преобладании различных школ музыки и живописи или известных видов и направлений в поэзии и изящной словесности вообще. Тем не менее, несмотря на разнообразие и переменчивость вкусов в отношении к произведениям музыки, живописи, поэзии (и философии), все они обладают в одинаковой мере способностью, если только они хороши, всегда вызывать в нас впечатление чего-то великого или высокого, волновать нас чувством красоты и гармонии, хотя бы мы вовсе не разделяли общую их идею и не одобряли ее исполнение в частностях. Фидий, Софокл, Эврипид, Рафаэль, Моцарт и Шекспир во всяком человеке возбуждают изумление и уважение к своим творениям. Н. Я. Грот замечает: "Все творения художников и поэтов, да и философские системы, всегда остаются достоянием личности и неразрывно связаны с именем своего творца. Это - одно из последствий их субъективности, и нельзя не сравнивать с этим противоположную черту научных созданий, всегда безличных. Имена ученых связываются с известными теориями только при жизни их, а после смерти переходят в трактаты по истории наук... Притом почти всякое научное открытие связывается с именами нескольких тружеников... Зато когда мы скажем: "монадология Лейбница", "трансцендентальный идеализм Канта", ""Фауст" Гете", ""Гамлет" Шекспира", ""Реквием" Моцарта", ""Лоэнгрин" Вагнера", ""Мадонна" Рафаэля" и т.д., то всякий знает хорошо, что здесь спор и сомнения о творце невозможны" [1]. Творения Рембрандта, Бетховена и многих других художников, музыкантов, поэтов и произведения выдающихся философов прошлого всегда с нами, они всегда современны. Что же касается их научной или идеологической стороны, без которой порой невозможно обойтись, то отношение к ним определяется соответствующими движениями исторического процесса и уровнем духовного развития тех, кто их воспринимает.

1 Грот Н. Я. Философия как ветвь искусства // Начала. 1993. № 3. С. 76-77.

Родственность философии и искусства и их взаимопроникновение вплоть до слияния демонстрируется еще тем фактом, что несомненно философские труды нередко обретали форму художественных произведений (к примеру, у Платона, Ф. Ницше, А. Камю), а многие выдающиеся поэты и писатели (А. С. Пушкин, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой) были философами-мыслителями. Взаимосвязь эстетического и философского знания отражается, естественно, и на их функциях в обществе.

Функции искусства многообразны. Коренная созидательная функция искусства - это создавать прекрасное и учить его восприятию. Искусство несет нам и знания о жизни, передает опыт предшественников и современников, т. е. выполняет познавательную функцию. Формируя наше отношение к действительности, эстетические, как и нравственные, философские представления выполняют мировоззренческую функцию. Воспитательная функция искусства осуществляется путем развития в человеке душевной восприимчивости, воспитания в нем чувства прекрасного (к сожалению, сегодня мы видим использование искусства и для других целей: на экранах, в журналах и т.п.; но великие вековые традиции российского искусства позволяют надеяться на победу добра и человечности). Нельзя не добавить сюда и глубокого суждения А. Г. Спиркина о синтезирующей миссии искусства, которая проявляется и на уровне отдельной личности, скрепляя воедино все ее духовные силы, и на уровне каждого данного этапа общественного развития, обеспечивая целостное самовыражение народа, и на уровне исторической связи поколений, выражая единство поступательного прогресса культуры.

4.5. Идеология

Идеологическое сознание, или идеологию, иногда не отличают от политики, называя последнюю политическим сознанием. Однако если придерживаться тех признаков "общественного" и "сознания", которые были отмечены ранее, то окажется, что "политика" - более широкое понятие. В нее, например, входит уровень бессознательного, не относящийся к сознанию; наряду с этим может быть не общественная политика, а политика, допустим, одной личности по отношению к другой. Представляется более верным взгляд, согласно которому идеологическое сознание есть политика, взятая на ее высшем, теоретическом, уровне, в то время как вне идеологии остается политическая психология и политическая интуиция. Сочетание же слов "политическая идеология" может быть правомерным лишь при понимании идеологии как части политики.

Вопрос о политике есть прежде всего вопрос о государстве и власти; здесь немало представлений о конкретных структурах, механизмах действий, организационных формах, их субординации и координации и т.п.

Поскольку идеология все же есть политика, рассматриваемая на одном из ее уровней, то определения идеологии очень близки к определению понятия "политика". Таковым, к примеру, будет следующее: политическое знание (или сознание) - это совокупность идей, теорий, взглядов, выражающих отношение социальной общности к политической системе, государственному строю, организации экономики общества, власти, а также к другим социальным общностям, к партиям. "Политическая форма сознания, или политическая идеология, - это совокупность идей, которые выражают коренные интересы классов, наций и государств. Политическое умонастроение граждан определяется экономическим и государственным строем данного общества. Политическая идеология вырастает и реализуется в деятельности политических партий и государства" [1].

На наш взгляд, более адекватным сути идеологии, отличающим ее от политики и в то же время охватывающим ее теоретический уровень, будет следующее определение: "Идеология - это некоторая совокупность идеалов, ценностей, целей и взглядов, посредством которых определенная общность людей выражает свое отношение к существующей социальной реальности, отдельным ее проблемам и конфликтам" [2]. Можно сказать проще: идеология - это отражение общественного бытия сквозь призму социально-групповых или классовых интересов. Назначение идеологии, что отмечается в литературе, - в выработке систем ценностей, в обосновании того, что должно быть и чего не должно быть в социальном мире. Иногда расширяют определение, включая в объект идеологии не только социальную реальность, но и природу. В таком случае идеология понимается как отражение бытия, преломленное через социально-групповые интересы (здесь, кстати, уже содержательный выход за пределы политики). Можно принять как первое, так и второе определение.

1 Спиркин А. Г. Философия. М., 1998. С. 719.

2 Шевченко В. Н. Идеология // Философский словарь. М., 2001. С. 199.

Идеология есть вид знания. В составе развитых идеологий имеются политические идеи и программы; здесь представлены помологические знания (о закономерностях в природе и обществе), знания структур, функций тех или иных системных образований, аксиологические знания (о потребностях, интересах и целях разных социальных групп и классов) и праксеологические знания (об эффективных способах реализации общих социальных целей). Последние часто выражаются в форме лозунгов, призывов, задач, призванных связать теоретический уровень идеологии с практикой, с воздействием теории на сознание людей. В этом своем качестве идеологическое знание оказывается повернутым своей действенно-практической стороной и напоминает своего рода методические рекомендации научного знания.

Идеология в отличие от науки "заземлена" не столько на объекте познания, иначе говоря - не столько на объективном раскрытии существа материальных систем, сколько на интересах субъекта, взятого на социально-групповом его уровне; ее теоретикам более важно выявить свое отношение к этим структурам, к процессам, событиям, раскрыть их значимость для социальных групп, и в первую очередь - для правящей социальной группы. Если ценность научного знания тем больше, чем полнее и глубже субъект познает объективные предметы (свойства и отношения), то ценность идеологии тем выше, чем полнее и глубже выражает она интересы соответствующей социальной группы.

Главный принцип идеологии - не принцип объективности, как в естественных науках, а принцип партийности. Принцип партийности есть не столько фиксирование факта принадлежности к какой-то партии, не стремление во что бы то ни стало проводить "на деле" очередные установки ее центрального органа (между прочим, такое понимание данного принципа чрезвычайно распространено, и это понимание надо учитывать); принцип партийности есть, прежде всего, определенность социальной позиции субъекта. При такой трактовке принцип партийности, а соответственно, идеологичность имеется у каждого индивида, у каждой нации, а не только у партии и ее приверженцев.

Негативна не сама по себе идеология (партийность) - без нее нет и быть не может ни общества, ни человека; индивид - существо социальное и политическое, поскольку живет в обществе и поскольку так или иначе оценивает общество и его явления. Другое дело - какова эта идеология, каков характер партийности.

А они могут быть различны: демократические, авторитарно-тоталитаристские, неразвито-обыденные, интеллектуально-теоретические, объективистские или субъективистские, монистические или плюралистские и т.п. Возможно достижение идеологией степени максимально объективного отражения социальной действительности и почти полное слияние интересов субъекта объективного знания с интересами субъекта партийности. В этом случае, достигаемом, видимо, только при высокоразвитом демократическом государственном устройстве, сама партийность как социальная установка части общества должна бесконечно расширяться до пределов "всеобщего", элиминироваться в конце концов и переходить в научность.

Но, к сожалению, еще велики возможности "незакапсулированных" общественностью государственных устройств. Вот несколько фактов, почерпнутых из реальной жизни XX столетия.

В 30-е годы некоторые биологи фашистской Германии Э. Леман, Л. Плате, Ф. Ленц и другие разрабатывали политизированные расистские теории. Высшая цель науки биологии, как заявлял Э. Леман, - это ковать оружие для дела Гитлера. А что это за "дело", мы знаем по поголовному истреблению "низших" рас.

В другом тоталитарном государстве (СССР, 1930 год) биолог С. Н. Ковалевский заявлял по поводу науки генетики: "Теория гена приводит к признанию "Творца" органического мира, т. е. Бога. Она как нельзя больше соответствует современному направлению западноевропейской (буржуазной) науки, стремящейся согласовать науку с религией в противовес большевизму... трудно понять, как марксизм может мириться с теорией гена... Неправильно генетику называть "дрозофильской наукой". Правильное ее название должно быть не наука, а "дрозофильская забава". Она создана пресытившейся жизнью золотой верхушкой американской буржуазии, нашедшей в выращивании уродцев дрозофилы новый источник нервного возбуждения. Если раньше денежная аристократия строила дворцы для любовниц и ради любовных утех, то импотентная в этом отношении указанная выше прослойка американской буржуазии строит дворцы для щекочущих нервы занятий с выведением дрозофильских уродцев. И если чистая наука признала эту забаву за науку, то это может только свидетельствовать об упадочном состоянии ее" [1]. Вот только два факта из истории тоталитаризированной идеологии, которые свидетельствуют, до какого маразма и вырождения может дойти личность, целиком погрязшая в античеловечных идеологемах.

Мы видим, что тоталитарная идеология всегда выражает интересы крайней узкой группы правителей и проводников этой идеологии. Такая идеология, действительно, навязывается лишь частью (part - часть) общества всему обществу. Она не просто отражает действительность; она вроде бы отражает, на самом же деле искажает. При этом знание о мире в целом, включаемое в идеологию, служит средством соединения парциальных политических интересов со "всеобщими", "родовыми" интересами человечества. Заинтересованность одной социальной группы в определенной общей картине мира перекрещивается в ряде моментов с подобной же заинтересованностью других слоев общества. Этого совпадения оказывается достаточно, чтобы часть выдать за целое, иллюзию - за

реальность. Материальные и информационные условия жизни людей, в особенности идеологическая пропаганда, делают весьма вероятным усвоение индивидами взгляда на мир и социальную реальность, свойственного той или иной идеологии. Как отмечают исследователи идеологии, сама идеология есть тип познания, характеризующийся разрушением "всеобщего" в ситуациях, когда оно не является таковым, а именно - в обществе, расколотом на противоположные классы и социальные группы.

1 Проф. Ковалевский С. Н. Генетика и коннозаводство // Коневодство и коннозаводство / Гл. ред. С.М. Буденный. 1930. №1. С. 5, 13.

На основе фактов чрезмерной идеологизации сознания в некоторых странах и отрицательного воздействия политизации на развитие культуры в Западной Европе с конца 50-х - 60-х годов получила распространение концепция деидеологизации (Р. Арон, Д. Белл, Э. Шилc и др.). Считалось, по утверждению Т. Парсонса (1959), что основным критерием идеологии является ее отклонение от научной объективности. А раз так и поскольку идеология проникает в социологию и другие науки, то не может быть ни объективной социальной теории, ни объективного естествознания. Из этого следовало, что с господством идеологий нужно покончить.

Концепция деидеологизации опиралась на работы представителей социологии познания - К. Манхейма и М. Шелера. С точки зрения К. Манхейма, познание детерминировано как экзистенциально, так и социально. Преобладают социальные условия, в которых функционирует группа. Каждая группа, исходя из своего специфического положения в обществе, вырабатывает свою особую перспективу, в которой воспринимается и познается мир. Осознанно или неосознанно, но индивид вынужден соотносить свои высказывания с интересами социальной группы, выраженными в перспективе и в центре систематизации (системе категорий). Как трактовка группы, так и трактовка индивида односторонни, частичны и субъективны. Пример тому - понятие свободы у либерала и консерватора. Именно социальные условия формирования понятий "являются причиной того, что два человека, применяющие одни и те же правила формальной логики (закон противоречия или формулу силлогизма), не приходят к идентичному суждению об одном и том же предмете- более того, их суждения бывают часто совершенно различными" [1]. Само положение познающего индивида в социальной группе предписывает ему такое направление мышления, когда он принимает заблуждение за истину, ошибочно считая, что имеет дело с истиной. Идеология, таким образом, есть ложное сознание. И в этом плане, утверждает К. Манхейм, К. Маркс прав (начало социологии познания "положено марксистским учением об идеологии" [2]).

1 Манхейм К. Идеология и утопия // Манхейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994. С. 226.

2 Там же. С. 230.

Но обычно ложность идеологии видят не у себя, а у своего противника. На самом деле всякая идеология (в особенности у господствующей социальной группы) по К. Манхейму есть ложь. Чтобы избежать экспансии идеологии в другие сферы и уменьшить их узость и отход от истины, необходимо применить "социальные технологии" - систему научно обоснованных социально-политических акций - к самим социальным группам, в первую очередь к политической элите. Сделать все это способны "социально свободно парящие интеллектуалы".

В концепции К. Манхейма, как и других представителей деидеологизации, много верного. Однако их стремление вообще перечеркнуть идеологическое сознание как необходимую сферу общественной жизни выглядит неубедительно. Наличие идеологий (классовых, государственных, национальных) - это реальность, с которой следует считаться. Дело, по-видимому, не в ликвидации идеологии как таковой, а в создании условий, при которых она не выходила бы за пределы своего прямого предназначения и сферы действия. Важно, чтобы властвующая элита и руководители партий в своих идеологических установках опирались на принцип объективности (правды), принцип справедливости и принцип гуманистичности. Достижение такого состояния идеологий становится возможным при смягчении или даже элиминации из общественной жизни социально-групповых антагонизмов, при усилении роли в обществе консенсусных отношений. Существование подобной тенденции последних десятилетий в ряде стран объясняет, в частности, тот факт, что на смену концепции деидеологизации еще с 70-х годов пришла концепция реидеологизации, стремящаяся к преобразованию идеологического знания.

4.6. Правовое сознание

В правовое сознание (или правосознание) общества включают систему общеобязательных социальных норм, правил, установленных в законах, и систему взглядов людей (и социальных групп) на право, оценку ими существующих в государстве норм права как справедливых или несправедливых, а также оценку поведения граждан как правомерного или неправомерного. Правовое сознание определяется при этом как совокупность прав и обязанностей членов общества, убеждений, идей, теорий, понятий о правомерности или неправомерности поступков, о законном, должном и обязательном в отношениях между людьми данного общества. В правосознании различают его теоретический (или идеологический) и психологический уровни. Психологический аспект правосознания составляют привычки, чувства, эмоции людей в отношении правовых явлений. Важным его компонентом является не вообще оценка, а оценка, связанная с ориентацией на ценности - на справедливость, добро, долг, ответственность и т.п.

Русский философ и теоретик права И. А. Ильин указывает на глубинное основание правосознания, каковым, по его мнению, является общественная жизнь людей. Каждому человеку, как члену сообщества, присуще мировоззрение, частью которого выступает правосознание, исходящее из осознания, что на свете существуют другие люди, что устройство личной жизни человека зависит от его отношения к другим людям независимо от того, знает он об этом или не знает. Субъективно-психологическим истоком права, закона, обычая, писал он, является основанное на здравом смысле "убеждение в том, что не все внешние деяния людей одинаково допустимы и "верны", что есть совсем "невыносимые" поступки и есть "справедливые" исходы и решения, - это убеждение, еще не знающее о различии "права" и "морали", лежит в основе всякого "закона" и "обычая" и генетически предшествует всякому правотворчеству" [1]. Внутреннее убеждение людей в существовании справедливого и несправедливого, законного и незаконного имеется объективно, независимо от внешней формы выражения и осуществления действительного права. Оно может быть представлено в виде правового чувства, инстинкта правоты или интуиции правоты и направлено на внешние отношения людей друг к другу. Раскрыть и описать содержание этого смутного инстинктивного чувства, перевести его из бессознательного чувства в план знания значит "положить начало зрелому естественному правосознанию" [2]. Сознательное развитие инстинктивного чувства права и есть естественное право, превращающееся в духовное основание жизни людей, в естественную правовую идею. Здесь у И. А. Ильина, как видим, показана тесная генетическая связь двух уровней правосознания. Но эта связь проступает и в том случае, когда берется один и тот же срез в развитии общества.

1 Ильин И. А. О сущности правосознания // Соч. В 2 т. М., 1993. Т. 1. С. 79.

2 Там же. С. 80.

Общественное правосознание есть система правовой культуры общества (нации, государства). Индивидуальное же правосознание относится к правовой культуре индивидуумов. Между ними должно иметь место соответствие, и часто оно достигается. Законопослушный гражданин исполняет осознанно законы, принятые государством. Можно считать, что правовая культура того или иного общества высокая, когда государство в своих законодательных актах исходит из интересов большинства своих сограждан, защищает их безопасность и благополучие, а подавляющая часть граждан этого государства активно поддерживает правовые установления власти. Но даже при взаимном соответствии интересов государства и значительной части граждан возможны расхождения интересов части граждан и общества. Имеются преступники и просто нарушители правопорядка, к которым должны быть применены меры общественного или государственного воздействия. Возможен в целом и низкий правовой уровень культуры отдельных слоев общества или государства и большинства его населения. В условиях тоталитарного режима государство оказывается противостоящим естественным правам значительной части своего населения и "изолирует", а нередко и прибегает к геноциду по отношению к своему народу; политическое инакомыслие в таких условиях оценивается как "антиправовое", политическое преступление.

Право как система государственных установлений должно основываться на законе, выражающем интересы большинства членов общества, а закон обязателен для всех: для обычных граждан, для работников госаппарата, для всех учреждений, для высших властвующих лиц. Известный специалист по праву В. С. Нерсесянц указывает, что право - это нормативная форма выражения принципа формального равенства людей в общественных отношениях. Данный принцип и соответствующие ему форма общественного сознания, тип отношений, система норм отражают специфику права. Признание формального равенства фактически различных людей, отмечает В. С. Нерсесянц, подразумевает их свободу и независимость друг от друга; только свободные люди могут быть субъектами права, и там, где нет свободы, не может быть и права [1].

1 Право // Философский словарь. М., 2001. С. 448.

Если же некие установления в таком случае выдаются за правовые, то они есть формальные и проводятся в жизнь преимущественно с помощью государственного принуждения. Теоретическим обоснованием такого положения, когда право однолинейно связывалось с государством и государственным принуждением, были и определения понятия права в юридической и философской литературе 20-х - 50-х годов (они были сохранены вплоть до 80-х годов XX столетия). Она ведет к произволу государственных лиц и органов. Пример - "Философский словарь" 1980 года, где указывалось, что право - это "возведенная в закон воля господствующего класса" и что исполнение правовых норм обеспечивается принудительной силой государства. Точка зрения, согласно которой право - это установление официальной власти, а отличительный признак права - принудительность, является ошибочной. В. С. Нерсесянц верно замечает, что при такой ситуации неправовое становится правовым. "При таком подходе стирается всякое различие между правом и произволом, а сам закон из правового явления (формы выражения права) превращается в средство противоправного нормотворчества и инструмент насилия" [1]. Такое положение стало изменяться в нашей стране в последние десятилетия; ставился заслон на пути "творчества" и действий антиправового законодательства. Право, основанное на законе и на его общеобязательности, является одной из сторон развитой (или развивающейся) демократии. Все уровни и аспекты правосознания в таком обществе не должны находиться в антагонистических отношениях.

1 Право // Философский словарь. М., 2001. С. 448.

Право тесно связано с политикой, с государством. Только что отмеченные моменты (или ситуации) иллюстрируют, хотя и далеко не полно, такую связь.

Имеется также неразрывная связь права (правосознания) и морали. Вышеприведенные суждения И. А. Ильина уже касались этой стороны вопроса. Право базируется (или должно базироваться) на нормах нравственности. Говоря о соотношении нравственности и права, А. Г. Спиркин отмечает их различие и взаимосвязь: неограниченность чисто нравственных состояний и норм и ограниченность правовых требований; иначе говоря, далеко не все связанное с нравственностью закрепляется правом; право - это "минимум нравственности", который юридически оформлен в соответствующих законах. Истоки нравственного начала - в совести человека, в его доброй воле. Право есть принудительное требование реализации определенного минимума добра или порядка, не допускающего известных проявлений зла. Это обеспечивает достижение двух целей: личной свободы и общего блага. Надо согласиться с А. Г. Спиркиным и в том, что если высокий уровень нравственности и культуры правосознания необходим рядовому гражданину, то еще более высокий уровень составляет саму сущность государственной власти, ибо власть есть сила, уполномоченная народом к управлению другими, что предполагает и воспитующее воздействие на них. Законы государства, как и взаимоотношения между людьми, должны ориентироваться на исключение зла и несправедливости и утверждение добра и справедливых взаимоотношений в обществе. Нанесение ущерба личности, как и обществу, должно караться судом (в этом проявляется репрессивная функция права). Неотвратимость наказания, осознание этого - важное условие воспитания и самовоспитания членов общества (воспитательная функция права).

Вышеизложенное указывает, помимо прочего, на то, что у права (правосознания) имеется регулятивная функция; она является ведущей функцией, а воспитательная, репрессивная и другие функции - ей подчиненными, ее обеспечивающими или выступающими в качестве производной от нее. Правосознание регулирует отношения между отдельными людьми, социальными группами, между ними и государством. Право охраняет существующий строй (охранительно-стабилизирующая функция) и способствует его разумному преобразованию или трансформации одной правовой системы в другую (социально-трансформирующая функция).

Правовое сознание является предметом изучения философии права, составляющей часть философии; будучи таковой, оно в то же время черпает информацию для своих обобщений из функционирующих знаний о праве и правовых отношений, из всех составных компонентов правосознания, из соответствующей практики общественной жизни. "Формирование и развитие философии права как особой самодостаточной научной дисциплины, - отмечает видный современный юрист С. С. Алексеев, - не есть продукт неких умозрительных логических операций за письменным столом по соединению фрагментов философии и правоведения. Это - обусловленная самой логикой жизни и рассматриваемых областей знания интеграция философских идей и данных правоведения... Поскольку право - область практической жизни людей, философско-правовые разработки лишь тогда обретают необходимую содержательность и теоретическую весомость, когда они органически увязываются с "живым" правовым материалом, становятся прямым результатом его творческого осмысления. Философские основы в рассматриваемой дисциплине должны получать продолжение и в итоге образовывать материал целостной науки на основе данных, непосредственно вытекающих из существующей правовой культуры, самой развивающейся правовой материи - законодательства, общественно-политической и правовой практики его применения. Стало быть, философия права - не только идеи, но и реальная правовая жизнь, через которую (жизнь права) философ-ско-правовые идеи не просто уточняются, корректируются, а формируются" [1]. Философия права есть теория и методология правового знания.

1 Алексеев С. С. Философия права. М., 1997. С. 12-14.

Правосознание - это совокупность представлений, убеждений, идей, выражающих отношение личности и социальных групп к существующей системе права, законности, правосудию, а также, как пишет А. Г. Спиркин, "знание меры в поведении людей с точки зрения прав и обязанностей". Основа правосознания - нравственное осуждение преступления личностью и обществом, а также осознание неотвратимости наказания.

Система права имеет внутреннюю структуру, которая дифференцируется на отрасли - совокупности правовых норм, регулирующих отношения в различных сферах жизни (государственное право, административное, гражданское, уголовное и др.). Ведущей отраслью является государственное, конституционное право.

Таким образом, право выполняет функцию регулятора отношений между людьми в обществе, юридически оформляя сложившиеся экономические и политические отношения, а правосознание направлено на подчинение поведения человека нормам, которые отражают социальную природу права. Право и нравственность тесно связаны между собой: право в самом себе имеет и нравственный смысл, правосознание всегда ориентировалось на нравственные оценки, истоки же нравственного начала - в совести человека. "...Вечные основы морального сознания, и прежде всего - принцип личности и ее безусловного значения, принципы равенства и свободы, справедливости и любви... это те начала, которыми всегда питалось прогрессирующее правосознание и которыми оно всегда будет питаться впредь", - писал русский юрист и философ П. И. Новгородцев [1].

К сожалению, нередки случаи, когда действующая система права существенно отличается от правосознания населения. Это бывает, когда при формальном равенстве граждан перед законом существует фактическое социальное неравенство.

Новгородцев П. И. О задачах современной философии права / Соч. М., 1995. С. 305-306.

4.7. Научно-рационалистическое сознание

Сопоставляя разные формы общественного сознания, исследователи отмечают, что если в других формах общественного сознания - религии, морали, идеологии и т.п. - рациональное познание действительности, ее упорядоченное и систематизированное отражение является сопутствующей целью, то в науке критерий рационального осознания мира занимает центральное место. Это значит, что из известной нам основополагающей триады философии Истины, Добра и Красоты здесь в качестве приоритетной ценности выступает взятая сама по себе вне прямой этической или эстетической оценки Истина.

Наука определяется (по А. Г. Спиркину, 1998) как исторически сложившаяся форма человеческой деятельности, направленная на познание и преобразование объективной действительности; это такое духовное производство, которое имеет своим результатом целенаправленно отобранные и систематизированные факты, логически выверенные гипотезы, обобщающие теории, фундаментальные и частные законы, а также методы исследования. Наука - это одновременно и система знаний, и их духовное производство, и практическая деятельность на их основе. Возьмем еще одно определение. Наука - это специфическая форма деятельности человека, обеспечивающая получение нового знания (о природной, социальной и духовной действительности), вырабатывающая средства воспроизводства и развития познавательного процесса, осуществляющая проверку, систематизацию и распространение его результатов. В этом определении указаны почти все функции науки, которые в дополнении к тем, которые характерны для двух уровней науки - эмпирического и теоретического (в частности, объяснение и предсказание), довольно-таки адекватно отражают ее сущность и функциональное предназначение.

Сама наука состоит из множества дисциплин, которые переплетены между собой, оказывают влияние друг на друга. Разделить их, отделив четко друг от друга (например, химию и физику), представляется затруднительным делом. Однако их подразделение на три блока - естественные, общественные и гуманитарные - считается общепринятым. Предметы этих трех блоков наук достаточно явно выделяются: природа, общество, духовный мир человека.

Так уж исторически сложилось, что за эталон научности принимаются науки о природе, их характерные, критериальные признаки. Эти науки (физика, биология, химия и др.) первые оформились в самостоятельные научные дисциплины, выделившись из развивающегося общего синкретического знания на основе точных описаний и экспериментов. Затем появились общественные и гуманитарные науки. Статус соответствующих дисциплин в качестве научных определялся в течение длительного времени лишь критериями, применявшимися к знаниям о природе, но затем, по мере раскрытия их своеобразия, эти критерии стали дополняться новыми, соответствующими их специфичности. Однако научность осталась научностью. И как бы ни отличались друг от друга физика и химия (по предметному основанию и методологической обеспеченности), равно как физика и, допустим, экономическая наука или литературоведение, все же у них у всех имеется единый комплекс критериев, обусловливающих их научный статус.

Рассмотрим те критерии, или признаки, наличие (обнаружение) которых позволяет считать, что перед нами - именно научное, а не какое-либо иное (например, идеологическое или эстетическое) знание.

Общие критерии научности следующие:

1. Объективность, или принцип объективности. Научное знание связано с раскрытием природных объектов, взятых "самих по себе", как "вещи в себе" (не в кантовском понимании, а как еще не познанных, но познаваемых). При этом происходит отвлечение и от интересов индивида, и от всего сверхприродного. Природу требуется познать из нее самой, она признается в этом смысле самодостаточной; предметы и их отношения тоже должны быть познаны такими, какие они есть, без всяких посторонних прибавлений, т. е. без привнесения в них чего-либо субъективного или сверхприродного.

2. Рациональность, рационалистическая обоснованность, доказательность. Если, к примеру, обыденное знание опирается на "мнения", то в научном знании не просто что-то сообщается, а приводятся необходимые основания, по которым это содержание истинно; здесь действует принцип достаточного основания. Принцип достаточного основания гласит: "Ни одно явление не может оказаться истинным или действительным, ни одно утверждение - справедливым без достаточного основания, почему именно дело обстоит так, а не иначе" [1]; судьей в вопросах истины становится разум, а способом ее достижения - критичность и рациональные принципы познания.

3. Эссенциалистская направленность, т. е. нацеленность на воспроизведение сущности, закономерностей объекта (отражение повторяющихся, но несущественных свойств объекта тоже подчинено этой цели).

4. Особая организация, особая системность знания; не просто упорядоченность, как в обыденном знании, а упорядоченность по осознанным принципам; упорядоченность в форме теории и развернутого теоретического понятия.

5. Проверяемость; здесь и обращение к научному наблюдению, к практике, и испытание логикой, логическим путем; научная истина характеризует знания, которые в принципе проверяемы и в конечном счете оказываются подтвержденными. Проверяемость научных истин, их воспроизводимость через практику придает им свойство общезначимости (и в этом смысле интерсубъективности).

Иногда в критерии научного знания включают истинностное знание и ограничивают этим науку. Однако в науке немало гипотез, которые являются ни истинным знанием, ни заблуждением; но из гипотез может формироваться максимально достоверное знание - теория. Такие знания и являются конечной целью науки. Если же принять за науку только истинностное знание, то из нее будут устранены гипотезы, а вместе с ними - и самый важный источник роста научного знания; мы будем иметь крайне упрощенную и ошибочную структуру роста научного знания. Вот почему следует отвергнуть определение, согласно которому "наука - сфера человеческой деятельности, функцией которой является выработка и теоретическая схематизация объективных знаний о действительности" [2]

1 Лейбниц Г. В. Соч. В 4 т. М., 1982. Т. 1. С. 418.

2 Краткая философская энциклопедия. М., 1994. С. 287.

Для определения характера той или иной сферы знания (научно оно или нет) следует брать не один какой-либо из перечисленных признаков, а всю их систему, весь их комплекс.

Применительно к отдельным наукам требуется модифицировать некоторые критерии. Так, к описательной зоологии эссенциалистская направленность оказывается излишне жестким критерием, для нее возможно его замещение общими свойствами на уровне явлений (как проявлений сущности). В гуманитарно-научном знании важным критериальным признаком становится понимание, вернее, глубина понимания смысла текста.

Поскольку критерий "рациональность" (или "рационалистическая обоснованность") является, как было отмечено, наиболее специфицирующим данную форму общественного сознания, мы поясним это понятие несколько шире. Слово "рациональность" происходит от латинского ratio, что в переводе означает "разум", "разумение". По А. И. Ракитову [1], рациональность - это относительно устойчивая совокупность правил, норм, стандартов, эталонов духовной и материальной деятельности, а также ценностей, общепринятых и однозначно понимаемых всеми членами данного сообщества (социальной, профессиональной или этнической группы, класса, сословия и т.п.). В философии нового времени рациональность понимается как всеобщее, абстрактное, внекультурное и внеисторическое свойство человека, как универсальный показатель его разумности. Согласно определению, данному Н. С. Автономовой [2], рациональность - это способность человека мыслить и действовать на основе разумных норм; в широком смысле - соответствие деятельности разумным (рассудочным) правилам, соблюдение которых - условие достижения цели. Научная рациональность означает соотнесенность познания с образцами, стандартами, логическими и методологическими нормами. Рационально организованная научная деятельность в принципе руководствуется критериями доказательности и обоснованности и должна приводить к получению истинного знания.

1 Философский словарь. М., 2001. С. 485.

2 См.: Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С. 546.

С рядом форм рациональности мы уже познакомились, рассматривая абстрактное мышление, эмпирическое и теоретическое, метод моделирования, мысленный эксперимент и т.п. Рост научного знания, как мы видели, совершается прежде всего на основе рационалистических средств познания.

Однако мы не коснулись еще некоторых, причем более масштабных, форм рациональности, каковыми выступают стиль научного мышления и парадигма, охватывающие порой операциональные комплексы, обширные области знания, а по времени - целые эпохи.

Остановимся на стиле мышления.

Можно говорить о естественнонаучном и гуманитарном стиле мышления, о стиле мышления в физике (биологии, кибернетике, химии, математике, генетике и т.п.), о стиле мышления той или иной научной школы, научного коллектива, исследователя, о классическом или современном стиле научного мышления.

Изменения, происшедшие за последние десятилетия в стиле научного мышления, обнаруживаются по ряду направлений, из которых важнейшими явились переход от жестко детерминированного к вероятностному и переход от элементаристского к системному.

Исследуя первое направление и отмечая существенное различие в двух классах теорий (жестко детерминированные ориентированы на выявление необходимых, однозначных связей в материальных объектах, на устранение случайных связей, вероятностные - на их включение, раскрытие статистических законов), Ю. В. Сачков подчеркивает (в работах 80-90-х годов) их различия в логическом плане, в их внутренней категориальной структуре.

Структура научных теорий, основывающихся на принципе жесткой детерминации, относительно проста. Как состав понятий, так и внутритеоретические связи в категориальном отношении однородны. Все они относятся к рангу необходимых. При отображении свойств и зависимостей материального мира такая теория не допускает неоднозначностей. Категориальная структура статистических теорий существенно иная. В категориальный аппарат теории на фундаментальном уровне вошли понятия вероятности, вероятностного распределения и случайности. Категория вероятности в структуре теории видоизменила характер связей между понятиями. Можно говорить об особенностях связей на одном уровне, на другом и между уровнями. Зависимости между параметрами, относящимися к различным уровням, включают в себя неоднозначность (неопределенность). Внутренняя структура статистических теорий (в сравнении с теориями, основывающимися на принципе жесткой детерминации) является более общей, более содержательной и емкой, характеризуется большими внутренними возможностями для отображения свойств и закономерностей материальных процессов. Наличие внутри теоретических систем уровней делает статистические структуры более гибкими. Отсюда изменения в стиле мышления - это изменения в наших представлениях об идеальной форме научной теории, к построению которой стремится исследование наиболее типичных на том или ином историческом этапе его развития материальных процессов.

Второе направление изменений в стиле мышления заключается в том, что происходит: 1) изменение типа научных задач (рост удельного веса и роли синтеза знания, возрастание роли сравнительно-типологических исследований); 2) изменение типа предметного содержания научных дисциплин (функциональное представление объектов изучения, структурный подход, системная ориентация научного исследования); 3) изменение схем объяснения в научном познании: вместо аналитического (элементаристского), сущностно-онтологического объяснения начинает доминировать объяснение свойств, отношений и механизма преобразований; 4) изменение категориального строя науки: вместо субстратных, "вещных" понятий начинают доминировать понятия, выражающие различные типы связей и отношений [1].

1 См.: Блауберг И. В., Юдин Э. Г. Становление и сущность системного подхода. М., 1973. С. 39-49.

Поскольку смена стилей мышления происходит постепенно и разные науки могут формировать противоположные стили мышления, постольку в один и тот же период можно наблюдать существование разных стилей мышления.

Понятие "стиль научного мышления" близко к понятию "метод" в его общенаучном разрезе. Важнейшие из общенаучных методологических принципов включаются в стиль мышления. Включаются в него также некоторые из ведущих философских принципов. Стиль мышления, как и метод, осуществляет регулятивную функцию в научном поиске. В то же время это понятие специфично. Стиль мышления есть ориентация исследователя на определенную ценность в науке - на идеал теорий, на общепринятую норму, стандарт в решении проблем. Процесс формирования стиля мышления в науке (по крайней мере, до настоящего времени) стихиен. Стиль научного мышления, как отмечает А. С. Кравец, - это совокупность характерных для выделенного исторического этапа норм мышления, общепринятых представлений об идеальном научном знании и допустимых, правильных с точки зрения эпохи способах получения этого знания, это совокупность стереотипов научного мышления, соответствующих определенному историческому уровню развития науки.

Со стилем научного мышления, функционирующем на метанаучном уровне, соотносимы парадигма, исследовательская программа.

Понятию парадигмы иногда придается смысл, выводящий его всецело в теоретический, предметно-содержательный аспект науки. Но американский историк науки и философ науки Т. С. Кун, предложивший понятие и термин "парадигма", не связывал парадигму только с теорией. Главное в парадигме, с точки зрения Т. Куна, - ее неотрывность от научного сообщества: это то, что объединяет членов научного сообщества. Указывая на множество уровней в сообществе (наиболее глобальное - сообщество всех представителей естественных наук), Т. Кун, однако, соотносит парадигму главным образом с сообществами ученых - представителей отдельных дисциплин.

Парадигма есть нечто такое, что принимается членами данных групп, которые представляют собой не жесткие структуры, а "диахронические (т. е. изменяющиеся) образования". Большое значение в ней имеет психологически-ценностный момент, ориентация сообщества ученых-естественников на общие ценности.

Парадигма, по Т. С. Куну, - основная единица измерения процесса развития науки. В самом общем виде это концептуальная схема, которая в течение определенного времени признается научным сообществом в качестве основы его практической деятельности. Понятие "парадигма" выражает совокупность убеждений, ценностей и операциональных средств, принятых научным сообществом и обеспечивающих существование научной традиции. Парадигма несет в себе информацию, близкую к исходным теоретическим построениям. Тому примеры - аристотелевская динамика, птолемеевская астрономия, ньютоновская механика. Эта информация находит свое воплощение, как правило, в учебниках или классических трудах ученых и на многие годы определяет круг проблем и методов их решения в той или иной области науки.

"Под парадигмой, - подчеркивал он, - я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу" [1].

1 Структура научных революций. М., 1975. С. 11.

Несколько позже Т. С. Кун сузил рамки понятия "парадигма", сведя его к "дисциплинарной матрице". Это новое понятие должно было в большей мере, чем "парадигма", учесть, во-первых, принадлежность ученых к определенной дисциплине и, во-вторых, систему правил их научной деятельности.

Значение понятия "парадигма" весьма велико.

В неопозитивистской философии науки научное знание рассматривалось как не зависящее от социокультурной сферы и как определяемое только раз навсегда данными нормами логики и методологии. Т. С. Кун выявил более широкие предпосылки развития науки и наметил пути к пониманию внутреннего динамизма науки. Его "парадигма", как и "стиль мышления", оказалась связанной с кризисами и революциями в науке.

В составе науки принято различать: накопленный в ходе ее развития фактический материал - результаты наблюдений и экспериментов; результаты обобщения фактического материала, выраженные в соответствующих теориях, законах и принципах; основанные на фактах научные предположения, гипотезы, нуждающиеся в дальнейшей проверке опытом; общетеоретические, философские истолкования открытых наукой принципов, законов, мировоззренческой и методологической стороны научного познания.

Неуклонный рост научного знания достигается посредством актуализации всех имеющихся у человека познавательных способностей (чувственной, интуитивной, рациональной, духовной), путем применения выработанных им методов, форм, приемов познания (эксперимента, моделирования, элементаристского и системного подходов и т.д.), путем использования в познавательном процессе различных приборов, создания или использования условий и т.п.

За последние десятилетия внимание философов и методологов науки было привлечено также к общей структуре роста научного знания, к внутренним и внешним факторам развития науки. Наибольший интерес вызвала концепция роста научного знания английского философа и социолога Карла Раймунда Поппера (1902).

Согласно его концепции, рост научного знания в самом общем виде можно выразить следующей схемой:

Здесь П1 - исходная проблема, ВР1 ВР2, ВРn - временные решения исходной проблемы, ЭО - элиминация, удаление обнаруженных ошибок, П2 - новая проблема.

И хотя до Поппера некоторые ученые тоже брали проблему за точку отсчета в росте научного знания, но только он со всей присущей ему основательностью показал значение этого факта. Проблема оказалась не только исходным рубежом в научном открытии, но и центральным звеном во всей цепи роста научного знания.

К. Поппер представил познавательный процесс на этапе превращения гипотезы в достоверное знание. К сожалению, он остановился на правдоподобии, не доведя движение познания до целостной истины в рамках теории. Он справедливо подчеркнул нереалистичность точки зрения на науку как на совокупность одних только истин; он также полагал, что то, с чем имеет дело реальная наука, является сочетанием истины и элементов заблуждения. Эту систему знания он трактует как "правдоподобное знание", делая крен в сторону отказа от достоверности и объективной истины. Он пишет: "Наука не является системой достоверных или хорошо обоснованных высказываний; она не представляет собой также и системы, постоянно развивающейся по направлению к некоторому конечному состоянию. Наша наука не есть знание (episteme), она никогда не может претендовать на

достижение истины или чего-то заменяющего истину, например, вероятности. Вместе с тем? наука имеет более чем только биологическую приспособительную ценность. Она не только полезный инструмент. Хотя она не может достигнуть ни истины, ни вероятности, стремление к знанию и поиск истины являются наиболее сильными мотивами научного исследования. Мы не знаем - мы можем только предполагать" [1]. По мнению К. Поппера, идея истины является "абсолютистской". Он заявляет, что нельзя требовать абсолютной достоверности: мы, подчеркивает К. Поппер, - искатели истины, но не обладатели. Мы не имеем в руках никакой истины, а только вечно к ней стремимся.

1 Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983. С. 226.

Сближая объективную истину с абсолютной (как полным, исчерпывающим знанием о предмете) до их полного слияния, К. Поппер оказался перед необходимостью отрицания существования объективной истины; к этому же выводу приходили и релятивисты, абсолютизировавшие относительную истину, или принцип релятивности, в трактовке исторической смены теорий. Свое в принципе верное представление о гносеологической гетерогенности концепций, теорий (как единства истины и заблуждения, истины и вероятного знания) К. Поппер безосновательно перенес на все утверждения и системы утверждений в науке, сочтя их только "правдоподобными", лишь приближающимися к истине.

Многие исследователи роста научного знания, в том числе Б. М. Кедров, В. С. Степин, В. С. Швырев, А. Ф. Зотов, И. П. Меркулов и др.? показали многообразные пути роста научного знания, среди них и движение через сеть правдоподобных суждений; особое значение, как выяснилось, имеет движение через преодоление заблуждений, движение посредством конкурирующих гипотез, такие формы концептуального знания, как "достоверное", "вероятное" знание, и т.п. Конечной и подлинной целью роста научного знания, как убедительно было показано, является объективная (и в этом смысле абсолютная) истина, служащая надежной опорой в развитии техники.

Отметим некоторые изменения в характере наук последнего столетия по сравнению с предыдущей эпохой. Еще в XIX столетии общий фон науки составляли однопредметные дисциплины. Научная дисциплина характеризовалась прежде всего одним своим предметом исследования (этот предмет никакой другой наукой не изучался). Но затем возникли и получили широкое развитие физикохимия, биофизика и иные подобные дисциплины. Возникла ситуация, когда устоявшиеся в представлении ученых предметы (по формам движения материи, по структурным уровням ее организации) вроде бы исчезли; пример тому - наука онкология; она конституировалась на основе определенной проблемы; таким путем возникли многие "проблемные" науки.

Раньше считалось также, что наряду с четко выделяемым предметом для каждой науки характерен свой единственный метод исследования. Затем обнаружилось, что у многих наук имеется целый комплекс методов, и часть из них может успешно применяться в других дисциплинах (к примеру, метод моделирования).

Расширила диапазон своего исследования математика, ранее считавшаяся наукой о неживых объектах; теперь она применяется в анализе биологических, общественных явлений, в психологии, в других науках. Ее предмет - формы, структуры, отношения объектов.

Научные революции и возвышение рациональности. В отличие от сторонников точки зрения, будто наука развивается чисто эволюционно, Т. С. Кун стремился обосновать положение о том, что развитие науки есть единство "нормальной" науки и "некумулятивных скачков" (научных революций). Наука, по его мнению, проходит предпарадигмальный этап, затем наступает этап ее нормального (в пределах сложившейся парадигмы) развития, позднее наступает кризис оснований науки; сам переход от одной парадигмы к другой он квалифицирует как "революцию в науке".

В монографии В. С. Степина "Теоретическое знание. Структура, историческая эволюция" [1] предреволюционный и революционный этапы развития науки характеризуются следующим образом. Рост знания на прежних основах обеспечивается до тех пор, пока общие черты системной организации изучаемых объектов учтены в картине мира, а методы освоения этих объектов соответствуют сложившимся идеалам и нормам исследования. Но по мере развития науки она может столкнуться с принципиально новыми типами объектов, требующими иного видения реальности по сравнению с тем, которое предполагает сложившаяся картина мира. Новые объекты могут потребовать и изменения схемы метода познавательной деятельности, представленной системой идеалов и норм исследования. В этой ситуации рост научного знания предполагает перестройку оснований науки. Последняя может осуществляться в двух разновидностях: а) как революция, связанная с трансформацией специальной картины мира без существенных изменений идеалов и норм исследования; б) как революция, в период которой вместе с картиной мира радикально меняются идеалы и нормы науки, а также ее философские основания. Примером первой ситуации интенсивного роста знаний служит переход от механической к электродинамической картине мира, осуществленный в физике последней четверти XIX столетия в связи с построением классической теории электромагнитного поля. Примером второй ситуации может служить история квантово-релятивистской физики, характеризовавшаяся перестройкой не только научной картины мира, но и классических идеалов объяснения, описания, обоснования и организации знаний, а также соответствующих философских оснований науки.

1 Степин В. С. Теоретическое знание. Структура, историческая эволюция. М., 2000. С. 533-544.

Революция в науке не исключает кризиса, а включает его в себя, причем в какой-то момент своего развертывания. Кризис этот имеет не только рационалистический характер. Значительное место в нем занимают психологические компоненты. Да иначе, по-видимому, и не может быть: ведь в духовной сфере индивида, а не в безэмоциональной счетной машине сталкиваются одновременно прямо противоположные установки. Показательна в этом отношении физика, точнее, психика физиков первой четверти XX столетия. Так, нидерландский физик X. А. Лоренц, по свидетельству А. Ф. Иоффе, "излагая ход развития своей научной деятельности, приведшей к блестяще подтвержденной электронной теории, в квантовом атоме видел неразрешимое противоречие, которое приводило его в отчаяние: "Сегодня утверждаешь прямо противоположное тому, что говорил вчера; в таком случае вообще нет критерия истины, а следовательно, вообще неизвестно, что значит наука. Я жалею, что не умер пять лет тому назад, когда этих противоречий не было"" [1].

Естествоиспытателям представлялось, что наступило "банкротство" науки. "Мы переживаем теперь один из величайших кризисов, - писал французский физик В. Анри, - все наше мышление, вся этика, вся жизнь, все наше духовное и нравственное существование находятся в состоянии какого-то умственного брожения; те незыблемые законы и даже принципы, на которых строились все наше мировоззрение и вся наша жизнь, пересматриваются, отбрасываются" [2].

1 Цит.: Иоффе А. Ф. Развитие атомистических воззрений в XX веке // В кн.: Памяти В. И. Ленина. М.- Л., 1934. С. 454.

2 Анри В. Современное научное мировоззрение // Успехи физических наук. М., 1920. Т. 2. Вып. 1. С. 3.

Обобщая, видимо, подобные исторические явления, Т. С. Кун отмечал, что любой кризис начинается с сомнения в парадигме и последующего расшатывания правил нормального исследования.

Даже первичное знакомство с кризисом науки свидетельствует: здесь имеется особого рода рациональность.

Если в период нормальной науки безраздельно господствует парадигма, а научная революция есть распад парадигмы, конкуренция между альтернативными парадигмами, завершающаяся победой одной из них, то кризис - это такой момент конкуренции парадигм, когда осознанно рациональными средствами антиномизм установок еще не выявлен. Это и сопровождается психологическим пессимизмом. Здесь - особый, гетерогенный тип рациональности. Для нормальной науки, даже в части, "заходящей" в революцию в науке, характерен одинарный тип рациональности; после выхода из революции науке свойствен различный по содержанию, но чаще всего усложненный гомогенный тип рациональности.

В качестве следствия научной революции в какой-либо области науки может возникать новый синтез понятий, не сводимый ни к каким исходным понятиям (или принципам). Приведем исторический факт, взятый из биологическо-медицинской сферы.

В последней четверти XIX - начале XX веков бактериология была отмечена целой серией научных открытий, составивших эпоху "триумфального шествия" бактериологии. Это открытия возбудителя возвратного тифа и малярии, вибрионов холеры, микроба столбняка и других возбудителей инфекционных болезней. На этой основе в течение десятилетий в мышлении эпидемиологов и медиков кристаллизовалась и сформировалась парадигма о прямолинейной связи болезни (следствия) с микроорганизмом (причиной). Господство получил взгляд, что каждая болезнь имеет одну причину, что попадание бактерий в организм является единственной причиной болезни и что наличие их в организме адекватно развитию самой болезни. Взаимосвязь причины и следствия рассматривалась с чисто количественной стороны: следствие равно причине, качество следствия тождественно качеству причины. Отсюда, в частности, вытекало, что бактерии являются единственной причиной болезни и что для устранения болезни достаточно знать сущность этого агента и устранить его. В дальнейшем, однако, данная парадигма была подвергнута сомнению. Открытие в начале XX столетия факта бациллоносительства показало, что для следствия нужно по крайней мере два болезнетворных фактора (микроорганизм плюс состояние ткани соответствующего органа). Были найдены и другие факторы. Возник кризис прежнего понимания каузализма (т. е. прежней парадигмы). Сформировалась новая картина: причин нет, есть одни кондициональные зависимости; все кондициональные факторы равны между собой. Наряду с однопричинностью была отброшена и причинность вообще. В новой парадигме (она тоже была рационалистичной) учитывались новые моменты: наличие множества факторов, взаимодействие факторов. Но главное - был в корне пересмотрен традиционный каузализм. В дальнейшем практика и исследования опровергли равновесность факторов (были установлены разные их группы), сформировалось понятие "полная причина", а на смену внедряемым искусственно представлениям о функциональных связях пришли традиционные, но обогащенные в своем содержании связи - "причинные". Современный уровень науки стал характеризоваться понятием "полная причина", в котором обрели свое естественное место и многие разнотипные каузальные факторы, и их взаимодействие, а понятие "специфицирующая причина" оказалось равным по содержанию "причине" в традиционном смысле, но включенной уже в систему широкого взаимодействия факторов.

Рациональность при первой, исходной парадигме осталась, но, пройдя период сомнения (тоже рационального типа), трансформировалась в интегративный, системный тип рациональности, соответствующий требованиям современной науки и практики. Монокаузализм, как и кондиционализм, был преодолен в диалектически понимаемом каузализме.

Общественные науки в отличие от математики, биологии, космологии, физики и других наук о природе являются по своему объекту партийными, т. е. идеологизированными. К общественным наукам относятся юриспруденция, экономическая наука, социология и ряд других. Они из-за проникновения в них идеологии в определенном смысле биполярны: с одной стороны, их задачей является раскрытие сущности общественных явлений, причем при отвлечении от классовых и социально-групповых интересов (т. е. они должны в общем следовать принципу объективности - этому основополагающему принципу науки), а с другой стороны, их представители не могут исследовать эти явления вне и независимо от социально-групповых и классовых пристрастий, от подобных, т. е. партийных, идеологических оценок этих же явлений. Результат перекрещивания этих тенденций может быть разным - либо преобладание объективности, либо превалирование партийности, либо попытка пропорционально совместить то и другое. В любом случае надо иметь в виду эту биполярность содержания общественных наук, биполярность, выводящую эти науки (хотя бы частично) в область вненаучного знания.

Несколько подробней рассмотрим специфику гуманитарного знания.

Объектом гуманитарных наук является индивид, точнее, его духовный, внутренний мир и связанные с ним мир человеческих взаимоотношений и мир духовной культуры общества. К гуманитарным наукам относятся психология (психология личности, психология эмоций, социальная психология), гражданская история (здесь гуманитарное знание сочетается с обществоведческим), литературоведение, лингвистика и др. Они изучают духовный мир человека через текст. М. М. Бахтин писал: "Гуманитарные науки - науки о человеке в его специфике, а не о безгласной вещи и естественном явлении. Человек в его человеческой специфике всегда выражает себя (говорит), то есть создает текст (хотя бы и потенциальный). Там, где человек изучается вне текста и независимо от него, это уже не гуманитарные науки (анатомия и физиология человека и др.)" [1]. Дух (и свой, и чужой) не может быть дан как вещь, а только в знаковом выражении, реализации в текстах и для себя самого, и для другого. Потенциальным текстом является и человеческий поступок.

В гуманитарном познании ученый сталкивается с живым человеческим духом. Жизнь человека наполнена мыслями и переживаниями, ее определяют проекты, планы, ожидания и надежды, успехи и неудачи в их осуществлении. Жизнь личности, отмечает В. В. Мантатов, совершается как бы в точке несовпадения человека с самим собой, на грани, которая отделяет то, что он есть, от того, чем он хочет быть, и которая постоянно преодолевается личностью. Человеческое бытие (как объект гуманитарного познания) никогда не совпадает с самим собой, оно одновременно существует "в категориях еще-не-бытия, в категориях цели и смысла". Специфическим для гуманитарных наук способом исследования человека, позволяющим проникнуть в его внутренний духовный мир, является понимание. Понимание связано с погружением в "мир смыслов" другого индивида, с постижением и истолкованием его мыслей и переживаний. На этот процесс неминуемо влияют ценностно-мировоззренческие установки исследователя. Иначе говоря, в понимании познавательное отношение неотделимо от ценностного. Текст и его понимание - специфическая особенность гуманитарного знания [2]. Гуманитарное знание неотрывно от герменевтики как искусства истолкования текстов, как искусства постижения чужой индивидуальности. С этим связана диалогичность гуманитарного познания.

Касаясь отношений философского знания и знания гуманитарного, М. М. Бахтин в диалогичности того и другого видов знания, в их обращенности к индивидуальности видел их родственность, близость друг к другу. Он писал: "Диалектика родилась из диалога, чтобы снова вернуться к диалогу на высшем уровне (диалогу личностей)" [3]. Говоря об изучении неповторимой индивидуальности наукой и философией, он подчеркивал: "Наука, и прежде всего философия, может и должна изучать специфическую форму и функцию этой индивидуальности" [4].

1 Бахтин М. М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа // Литературно-критические статьи. М., 1986. С. 478.

2 См.: Мантатов В. В. Гуманитарное познание // Диалектика познания. Л., 1988. С. 203-204.

3 Бахтин М. М. К методологии гуманитарных наук // Эстетика словесного творчества. М., 1986. С. 384.

4 Бахтин М. М. Проблема текста... // Литературно-критические статьи. С. 479.

К познавательной научной сфере человеческой культуры относятся, помимо отмеченных, еще несколько наук, преимущественно комплексных: медицина (органично сочетающая в себе биологию человека и социальное знание о его личности, этиологических факторах и т.п.), сельскохозяйственные науки и науки технические (вопрос о специфике технического знания будет освещен дальше).

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.i-u.ru/