Образ политического лидера: сравнительный анализ

Содержание

Введение

Глава 1. политический язык как инструмент формирования образа

политического лидера

Глава 2. формирование имиджа политического лидера на основе

факторов внешней и внутренней политики

Глава 3. анализ использования политической лексики для

формирования имиджа политических лидеров (на примере В. В.

Путина и Д. А. Медведева)

Вывод

Список использованной литературы

Введение

В процессе политического взаимодействия имидж субъекта

политической коммуникации определяет очень многое. В последнее

время политические лидеры стали обращать внимание на

формирование своего имиджа, но мало кому удается создать его таким

образом, чтобы он завоевал симпатии избирателей. Оценивая

сложившуюся ситуацию, некоторые политики и социологи отмечают

необходимость сокращения дистанции между властью и обществом,

приближения всех ветвей власти к населению. Политический имидж-

это именно тот инструмент, который помогает не только наладить

коммуникацию с общественностью, но и скорректировать социально-

политическое состояние, улучшить психологический климат в

обществе.

В процессе политической коммуникации имидж выступает как

связующее звено между политиком и его аудиторией. Она отражает как

интересы аудитории, так и интересы политика, и пытается объединить

эти интересы, уйти от одностороннего давления сверху, что характерно

для тоталитарного общества. Демократическое общество предполагает

более серьезную роль населения в принятии и реализации тех или иных

решений на государственном уровне. Иными словами, население

получает тот информационный и политический продукт, который

наилучшим образом отвечает его интересам.

Образ как системная концепция состоит из множества

компонентов. Содержание и значение каждого компонента, за

исключением вербального, рассматривается достаточно широко и

полно.

На вербальный образ (от которого зависит, что и как говорят и

пишут политики), в свою очередь, влияет не только собственно

содержание речей и предвыборных рекламных материалов, но и

качество их оформления со стороны языка и стиля речи (устной или

письменной). Исследователи выделяют различные типы

коммуникативных стратегий в различных дискурсах, в том числе и

политических: дискурсивные, стилистические, семантические,

прагматические, риторические, диалогические и др.

Е. И. Шейгал выделяет следующие типы стратегий в

политическом дискурсе::

1) стратегия завуалирования, сокрытия нежелательной

информации (позволяет затемнить, сделать неприятные факты менее

очевидными);

2) Стратегия мистификации (сокрытие истины,

преднамеренный обман);

3 ) стратегия анонимности (обезличивания) как способ

снятия ответственности.

Существует несколько других типов стратегий, применяемых к

политическому дискурсу: стратегия овеществления (конструирование

образа врага), стратегия делегитимации (разрушение образа

противника) и стратегия слияния ("мы"-дискурс).

Целью данной работы является создание образа на основе

речевых стратегий. Для ее решения необходимо задать следующие

задачи::

1) исследование политического языка как инструмента

формирования образа политического лидера;

2) рассмотреть особенности формирования имиджа

политического лидера на основе факторов внешней и внутренней

политики;

3) проанализировать использование политической лексики

для формирования образа политических лидеров (на примере В. В.

Путина и Д. А. Медведева).

Структура работы определяется ее задачами и включает

введение, три главы, заключение и список литературы.

Глава 1. политический язык как инструмент формирования

имиджа политического лидера

имидж политика лидерский дискурс

Образ лидера-это совокупность определенных качеств, которые

люди связывают с определенной личностью индивида.

Имидж политического лидера формируется на основе двух

основных типов факторов: ожиданий избирателей относительно

политического лидерства и индивидуальных особенностей самого

лидера.

Первое направление. Для формирования необходимого образа

политического лидера целесообразно провести исследование: сравнить

программные документы партии с руководящими принципами и

лозунгами других партий, определить проигрышные позиции и

формулировки. Не менее важны изучение популярности партии,

уровня ее общественной поддержки (через социологические

исследования, экспертные оценки и другие методы оценки

общественного мнения), анализ критических замечаний и пожеланий

людей о партии и ее лидере, оперативное отражение этих моментов в

лозунгах и тактике поведения.

Второе направление. Имидж лидера включает в себя множество

факторов, наиболее важными из которых являются слава,популярность

и авторитет, которые используются для продвижения имиджа. Среди

наиболее продуктивных людей они обычно считают острый ум,

сильную волю и решимость, энергию, организаторские способности и

особенно компетентность и готовность взять на себя ответственность.

К обязательным качествам все чаще добавляются фото - и

телегенические качества, внешняя привлекательность, умение внушать

людям доверие и т. д.

По оценкам западных экспертов, только 7% успеха

политического лидера зависит от того, что он говорит, а 55% - от того,

какое он производит впечатление. Тем не менее слово, манера, тон

речи, образность, эмоциональная окраска, орфоэпия, чувство меры в

одежде, в том числе следование моде - все эти составляющие во

многом определяют успех выступления, формируют образ политика,

располагающий к себе аудиторию.

Проблема манипуляции индивидуальным и массовым сознанием

в последние годы все больше привлекает внимание психологов и

лингвистов. Е. И. Доценко проанализировала существующие

определения манипуляции и выделила следующие признаки этого

понятия: 1) родовой признак - психологическое воздействие; 2)

отношение к объектам манипуляции как средству достижения

собственных целей; 3) стремление получить одностороннюю выгоду; 4)

скрытый характер воздействия (как сам факт воздействия, так и его

направленность); 5) Использование (психологической) силы, игра на

слабостях (использование психологической уязвимости); 7) умение и

ловкость в проведении манипулятивных действий. Исходя из этих

критериев, Е. И. Доценко предложил несколько определений

манипуляции, наиболее известным из которых является следующее:

"манипуляция-это вид психологического воздействия, умелое

выполнение которого приводит к скрытому возбуждению намерений у

другого человека, не совпадающих с его действительными желаниями."

Г. в. Грачев и и. к.Мельник считают, что выделенные Е. и.

Доценко формулировки манипуляции относятся преимущественно к

одной из ее разновидностей - межличностной, и определяют

манипуляцию несколько иначе, как процесс использования различных

специфических способов и средств изменения (модификации)

поведения человека или его целей, желаний, намерений, установок,

установок, психических состояний и других психологических

характеристик в интересах субъекта воздействия, которые не могли бы

иметь место, если бы адресат для чего они использовались. е.

Шостром, определяя манипуляцию, подчеркивает, что манипулятор

также является жертвой его жизненной установки. Он считает, что

"манипуляция-это псевдофилософия жизни, направленная на

эксплуатацию и контроль как над собой, так и над другими."

К. Ф. Седов противопоставляет конфликтную манипуляцию

продуктивной манипуляции, которую он считает неизбежной в

реальном повседневном общении. "Цель продуктивной манипуляции

состоит в том, чтобы расположить к себе коммуникативного партнера,

используя его слабые стороны, но не вызывая у него синдрома

фрустрации. Добавим, что в повседневной жизни многие из нас

выполняют роль непроизвольных манипуляторов без цели причинения

зла. Манипуляции могут быть даже направлены, с нашей точки зрения,

на благо "жертвы", конечно, не в соответствии с ее желаниями, но по

крайней мере не в ущерб ей. Так, например, мать может использовать

различные уловки для того, чтобы ее дочь не встретила

"неподходящего", по мнению матери, молодого человека. Мы будем

говорить о сознательных, обдуманных, спланированных манипуляциях,

направленных на достижение корыстных целей.

М. Ю. Кочкин выделяет три типа манипулятивных стратегий в

политическом дискурсе: стратегию игры на ущемленном достоинстве,

стратегию прививки, стратегию произвольного выбора имени. О. В.

Гайкова относит к манипулятивным стратегиям предвыборного

дискурса стратегии самопрезентации и дискредитации.

Л. Я. Веретенкин, исследуя межличностное общение, определяет

манипулятивную стратегию как детализированную во времени

установку субъекта общения, характеризующуюся: 1) наличием явного

и скрытого уровней воздействия с целью получения односторонней

выгоды; 2) отношением к партнеру как средству достижения

собственных целей; 3) бессознательным характером поведения

адресата (иногда самого адресата). Однако, по мнению Л.

Веретенкиной, в межличностном общении манипулятивная стратегия

проявляется редко, "поскольку манипулятор также контролирует свое

поведение, скрывает свои истинные чувства и намерения, заменяет

настоящие эмоции фальшивыми." По нашим наблюдениям, в

политической коммуникации манипуляция часто может использоваться

как стратегия, как специфическое отношение к общению (и тогда

манипулятивная тактика реализует манипулятивную стратегию), или

же она может использоваться как техника, как ситуативное и косвенное

средство воздействия (тогда это манипулятивная тактика при

реализации других стратегий). Для достижения конкретной цели

манипулятор организует эти тактики, которые включаются в

подготовку и осуществление основного воздействия (например, при

использовании стратегии самопрезентации или стратегии информации

и интерпретации).

Особенность манипулятивной стратегии заключается именно в

специфике тех тактик, которые используются для достижения той или

иной цели. По мнению В. И. Карасика, манипуляции-это различного

рода уловки в дискурсе, направленные на то, чтобы обманным путем

убедить адресата занять позицию отправителя речи, несмотря на

противоречивость фактического или логического обоснования вопроса.

"Фокусы в дискурсе-это совокупность разнородных приемов социально

осуждаемого воздействия на адресата."

Для изучения политической лексики и фразеологии необходимо

четко определить ее состав и границы. Прежде всего, перед нами стоит

задача выявления актуальной политической лексики и фразеологии в

рамках социально-политической лексики.

Помимо устоявшихся, наиболее распространенных терминов

"социально-политическая лексика" и "социально-политическая

фразеология", исследователи используют также такие названия этой

лексической группы, как политическая лексика (В. Стефан),

терминология общественных наук (В. М. Лейчик), идеологическая

(концептуальная) лексика (Г. Я. Солганик), идеологически связанная

лексика (В. Шмидт), социальная и социально-политическая

терминология (В. Н. Туркин) и др.

Многие исследователи предпочитают говорить о социально-

политической лексике и фразеологии, исходя из того, что политические

и социальные отношения не могут рассматриваться как абсолютно

независимые друг от друга и что в чистом виде они существуют только

теоретически. Такой подход предполагает изучение гораздо большего

количества языковых единиц. Например, И. Ф. Протченко относит к

социально - политической лексике и фразеологии названия явлений и

понятий "из области политической, социально-экономической,

идеологической и философской". В. М. Лейчик считает, что к этим

языковым единицам относятся как "чисто научные термины (термины

социально-политических наук - коммунизм, народное хозяйство,

производительность труда), так и профессиональные и

Общелитературные слова и выражения (трудовая вахта, творчество,

успех, учеба); как номенклатурные единицы и имена собственные (Ту-

154 А. Н.Туполева), а также эмоционально окрашенные лексические

единицы, принадлежащие к различным из стилей (светлый весенний

праздник, Союз империализма и гегемонии, белое золото)".

Термин "социально-политический словарь" стал очень

популярным в зарубежной лингвистике. Одна группа авторов (Ж.

Баннер, Дж. Дюбуа) понимает под термином "совокупность

лексических единиц, обозначающих экономических, социальных и

политических отношений между социальными классами", другой

прикреплен к выше единицы, имена исторических процессов (Дж.В.

Marcellesi), а другие (М. Н. Militz) предполагают, что, помимо этих

подразделений, "политический словарь" состоит из "все термины,

имеющие отношение к обществу."

Советские лингвисты использовали два основных термина - "

Общественно-политическая лексика "и"общественно-политическая

терминология". Такое разделение не всегда оправдано.

Отделять его нецелесообразно, так как еще нет устоявшегося

названия для нетерминологической части словаря. Во-вторых,

большинство ученых, изучающих данную лексико-семантическую

подсистему, не проводят четкого разграничения ее терминологической

и нетерминологической частей. А поскольку терминология обычно

рассматривается как часть лексической системы языка, то нет

необходимости проводить различие между социально-политической

лексикой и социально-политической терминологией. Эту точку зрения

разделяют многие авторы, в том числе А. С. Белая, Е. В. Розен, А. Л.

Голованевский.

Т. Б. Крючкова в своей работе "особенности функционирования и

развития социально-политической лексики и терминологии" выражает

противоположную точку зрения, считая, что главным свойством

социально-политической терминологии является ее идеологизация, то

есть детерминированность той или иной идеологией. А к социально-

политической лексике автор относит "наиболее часто употребляемую

часть социально-политической терминологии (в том виде, в каком она

функционирует вне узко профессиональной сферы общения), названия

различных государственных, партийных и иных общественных

организаций и учреждений, социальных институтов и т.д., Названия

социальных реалий и явлений жизни в разных странах, а также так

называемые политические идиомы языка массовой коммуникации".

С этой позицией можно поспорить. Взяв в качестве примера

такую языковую единицу из области политики, как коммунизм, можно

легко обнаружить неустойчивость и недостаточную обоснованность

дифференциации социально-политической лексики и терминологии.

Как известно, любая терминология должна обладать свойством

нейтральности. Но с конца 80-х годов ХХ века, данная лексическая

единица приобретает резко негативный оттенок, ярко выраженный

выражение в различных политических контекстах, ср.: трагедия

рождается из коммунизм и фашизм, и учитывая международный

характер репрессий и террора; призрак коммунизма, который во

времена Маркса и Энгельса в Европе, так и остался призраком, хотя и

раструбили на весь мир.

Это изменение обусловлено тем, что политические термины по

самой своей природе имеют тенденцию выходить за рамки

узкоспециализированного трактования. Политика занимается

изучением человеческого общества, как бы сливаясь с различными

областями человеческого знания. Узкоспециализированный

политический термин может стать общепринятым (например, через

средства массовой информации), и, функционируя в различных стилях,

он может потерять присущую ему однозначность, приобрести многие

стилистические черты, приобрести экспрессивные оттенки значения,

хотя в специализированной литературе (например, по историческому

материализму, как в случае со словом коммунизм) он сохраняет свое

терминологическое определение. Когда политический термин

становится широко используемым, трудно определить, является ли он

термином или нет в каком-либо конкретном контексте.

Так, по мнению Т. Б. Крючковой, лексема коммунизм в данный

период времени может относиться как к терминам, так и к классу слов,

утративших свою терминологию.

В связи с этим мы считаем, что данная лексико-семантическая

подсистема должна рассматриваться исходя из какого-то другого

критерия. По нашему мнению, эту подсистему следует сузить до

собственно изучения политических субъектов, хотя она будет включать

в себя большое количество языковых единиц, поскольку сама политика

включает в себя государство, административную структуру,

дипломатическую сферу и сферу идеологии.

Придавая политической лексике и фразеологии статус

относительно самостоятельной лексико - семантической подсистемы,

мы исходим из того, что любая политическая лексема или

словосочетание может считаться социальной, но не любая публичная

лексическая или фразеологическая единица может быть политической,

например: гражданин, эмигрант-здесь мы имеем в виду только

фактическую (юридически закрепленную) принадлежность к

государству, но не предмет, связанный с политикой.

На данном этапе было бы логично сосредоточиться на

определении самого феномена политики. Существует множество

определений этого понятия. Рассмотрим некоторые из них: политика - "

государственное и общественное дело, сфера деятельности, связанная с

отношениями между классами, нациями и другими социальными

группами, ядром которой является проблема обретения, удержания и

использования государственной власти; участие в государственных

делах, определяющее формы, задачи и содержание ее деятельности."

Это определение дано в Советской Энциклопедии 1988 года.

В социологическом аспекте политика понимается, во-первых,

как" деятельность людей по управлению людьми, организации их для

достижения определенных целей", во-вторых, по мнению м.Вебера,"

стремление участвовать во власти или влиять на распределение

власти", и в-третьих,"деятельность руководящих структур по

гармонизации (координации, объединению) противоречивых интересов

различных людей, социальных общностей, организаций посредством

власти". То есть социология трактует политику в широком смысле, а

социологические определения политики имеют тенденцию

характеризовать ее через другие социальные явления: экономику,

право, социальные группы, культуру, мораль, религию.

С точки зрения политологии, политика-это "деятельность

государственных органов, общественных сил и отдельных лиц в сфере

отношений между государствами, народами и большими группами

людей, направленная на реализацию и защиту определенных интересов

и связанная со стремлением обладать и использовать политическую

власть."

Как видно из приведенных определений, трактовки понятия

политика отличаются друг от друга, но не столь принципиально.

Каждая из них содержит определенные константы: власть как

важнейшее составляющее качество политики, организации и

институты, в которых воплощается и материализуется власть

(важнейшей из них является государство), и, наконец, деятельность,

поскольку политика-это прежде всего процесс, предполагающий

подготовку, принятие и практическую реализацию любых общественно

значимых решений.

На наш взгляд, все необходимые семантические компоненты

понятия политика содержатся в определении" Большого толкового

словаря русского языка " 2002 года, которому мы будем следовать

далее в работе. Итак, политика-это "деятельность органов

государственной власти и управления, отражающая общественный

строй и экономическое устройство страны, а также деятельность

социальных классов, партий и других социальных групп, определяемая

их интересами и целями."

Термин "политика" неразрывно связан с понятиями власти и

идеологии.

В политике главным вопросом является вопрос о власти. Власть в

широком смысле определяется как " право и способность

распоряжаться, командовать и подчиняться своей воле." Но нас

интересует власть не в самом широком смысле этого слова, а именно

как политическая власть, то есть власть с точки зрения ее объема, как

политическое господство. В современном политическом лексиконе

власть имеет три толкования: 1. форма правления страны,

политический строй; 2. Право и возможность управления страной,

политическое господство; 3.органы государственной власти и местного

самоуправления, их права и полномочия; лица, входящие в эти органы,

начальники, администрация.

Власть - это средство осуществления политики. В то же время,

соглашаясь с мнением А. Н.Диброва И Л. М. Пронского, отметим, что "

политическая власть существует только в рамках государства...

актуальные идеи. Там, где нет одухотворяющей общей политической

идеи, нет и политической власти." Таким образом, намечается

логическая связь понятия власти с понятием идеологии, которую мы

понимаем, вслед за С. А. ветровым, как "систему политических

взглядов, объясняющую действующим в политике силам общую

картину мира, ценности, лежащие в основе действий, указывающую

средства, обеспечивающие реализацию этих ценностей, а также

дающую общие директивы для действий."

Н.м. Лейберова пишет, что при описании структуры социально-

политического термина необходимо учитывать, прежде всего, линию

корреляции "социально-политическая лексика - идеология".

Действительно, любая политика имеет идеологическую основу.

Существует множество работ, посвященных проблемам взаимосвязи

языка и идеологии. В частности, о влиянии идеологии на развитие

языка и его функциональное развитие писали И. Ф. Протченко, Ю. Д.

дешериев, А. И. Домашнев, г. Кресс, Р. Ходж. Популярной среди

советских лингвистов была тема "язык как объект или как орудие

идеологической борьбы" (И. К. Белодед, В. К. Горюнов, Т. Б.

Крючкова, А. А. Стриженко, Л. Б. Никольский). Большинство

исследователей рассматривали язык политики как характерную черту

его идеологической связанности, то есть семантической

детерминированности его лексических и фразеологических единиц

определенной идеологией. Конечно, идеологическая связность

присуща не всем словам и фразам из области политики. Обратимся в

этой связи к понятию идеологемы.

М. Юсселер предпочитает использовать понятие прагмы,

обозначающее "класс социально обусловленных языковых вариантов",

интерпретируя прагматический материал с социолингвистической

точки зрения. Н. А. Купина, изучив лексические единицы, семантика

которых включает идеологический макрокомпонент на материале

"толкового словаря русского языка" Д. Н.Ушакова, определила словарь

тоталитарного языка как словарь идеологов, под которым она в целом

понимает "мировоззрение (предписание), облеченное в идеологию". в

лингвистической форме. " большинство исследователей называли

идеологемами те языковые единицы, которые включали в себя

политический компонент значения.

В понимании термина идеологема мы придерживаемся точки

зрения О. И. Воробьевой, которая совершенно справедливо отмечает,

что "семантическое поле "политика" шире семантического

пространства "политическая идеология", политическая идеология

является составной частью семантического поля"политика". В связи с

этим в корпусе языковых единиц с политическим значением (политем)

выделяются те, которые имеют идеологическое значение (идеологемы),

то есть их денотативная структура "содержит ярко выраженную

идеологическую составляющую значения", например: демократ,

правоцентристская платформа, капиталистический уклад и т. д.

Идеологическую составляющую, имплицитно выраженную в

семантике слова, выделила Г. Н. Скляревская. Эта составляющая, в

отличие от когнитивной, базируется "не на универсальных и вечных

представлениях о мире, а на искаженных, смешанных-на знаниях и

истинах, навязанных, привитых и пропагандируемых в конкретном

обществе." Хотя идеологическая составляющая выражена имплицитно,

она все же признается носителями языка.

Идеологическая лексика - это своего рода" политические

ярлыки", предназначенные для ведения политической борьбы,

поскольку она основана на оппозиции" свой - чужой", от которой, в

частности, один политический субъект отталкивается при оценке

другого. Как отмечает С. А. Маник, " специфика идеологизируемого

слова определяется характером идеологического отражения

действительности - проявлением субъективного в идеологическом

познании, то есть оценкой, оценочным (ценностно-ориентированным)

подходом к действительности." Существуют идеологемы, всегда

представляющие устойчивую уничижительную коннотацию

(фашистская, экстремистская), но еще чаще идеологемы открыты для

амбивалентной интерпретации (например, демократ, Патриот, либерал

реализуют свою коннотацию только в определенном контексте).

Если политика-это деятельность, власть-это отношения,

идеология-это взгляды и убеждения, то, естественно, существуют

субъекты и объекты политики, которые осуществляют эту

деятельность, которые вступают в политические отношения и которым

присущи определенные политические взгляды и убеждения. Эти

субъекты и объекты также являются неотъемлемой частью

политической системы, включаются в механизм осуществления власти,

и поэтому слова и выражения, которые их обозначают, также

определяют состав политического лексикона.

Отличительной особенностью социально-политической лексики

и фразеологии по сравнению с собственно политической является то,

что в первую входят такие слова и выражения, которые обозначают

понятия, входящие в сферу государственной деятельности,

участвующие в политической жизни общества, но не имеющие прямого

отношения к осуществлению политической власти. Здесь речь идет о

языковых единицах, представляющих собой компоненты национальной

политики (военной, экономической, социальной), функционирующие в

правовой и административной сферах. Каждая из этих сфер

общественно-политической жизни представлена своей собственной,

узкоспециализированной лексикой, например, рынок, приватизация,

монетаристская политика, консигнация (экономика), война, горячая

точка, силовик, Моджахед (военная политика), законность,

правоотношения (сфера права). Иллюзорность границ политического

дискурса также связана с этой проблемой. Поэтому при изучении

политического лексикона мы не углубляемся в "языковое

пространство" составляющих национальной политики. Например, нас

интересует жетон Министерства, обозначающий центральный орган

государственного контроля, но без указания того, какой отраслью он

управляет (будь то Минфин, Минюст, МЧС и т. д.).

Относительно самостоятельный статус политической лексики и

фразеологии объясняется также тем, что язык политики содержит

языковые единицы, присущие другим сферам общественной жизни,

например: Конституция, закон, президентское вето, пакт, ратификация

(правовая сфера), государственный чиновник, командно-

административный, вице-президент (связь с административной

сферой).

Что касается трех видов государственной власти-

законодательной, исполнительной и судебной, то в самом

политическом лексиконе присутствуют слова и выражения,

относящиеся к первым двум видам власти, поскольку они

непосредственно связаны с осуществлением государственного

управления и государственной политики, в то время как судебная

власть имеет к ней косвенное отношение, ее функцией является

осуществление правосудия, а это особая сфера, требующая отдельного

рассмотрения. Несмотря на широкий подход к политическому языку,

некоторые исследователи включают в эту лексико-семантическую

подсистему терминологию судебной власти, как это делает, например,

О. И. Воробьева.

Подводя итог вышесказанному, дадим определение политической

лексике и фразеологии. Политическая лексика и фразеология-это

лексико-семантическая подсистема языка, единицы которой

обозначают понятия, явления и процессы из области политики, то есть

относятся к механизму функционирования политической власти.

Чтобы полнее раскрыть эту проблему, обратимся к изучению

политической лексики в целом.

Глава 2. формирование имиджа политического лидера с учетом

внешнеполитических и внутриполитических факторов

Политические субъекты-это элементы политической системы,

которые также могут выступать в качестве объектов в определенных

ситуациях. К ним относятся государство, его органы, политические

объединения с политическими целями и интересами, отдельные

политические личности с властью, народ и, наконец, личность. Мы

склонны относить лексику и фразеологию, характеризующие

последний субъект политики, к социальной сфере, исходя из того, что

политика-это прежде всего государственная деятельность, и один

рядовой человек не может оказывать на нее существенного влияния.

Судя по опыту политической практики, человек-это скорее объект, чем

субъект политики. Но, тем не менее, мы сталкивались с множеством

единиц языка, характеризующих политические взгляды и убеждения

отдельных лиц, даже если они не обладают властью. Этот пласт слов,

конечно, имеет прямое отношение к политике и заслуживает

рассмотрения.

Что касается народа как политического субъекта, то выражением

его политических интересов являются выборы, поэтому в

классификации мы рассмотрим политическую лексику и фразеологию,

связанные с этой процедурой. По отношению к ситуации выборов

народ выступает не как объект, а как субъект власти, так как с

помощью этой процедуры он формирует органы власти и управления.

Государство

Эта группа состоит из слов и выражений, которые

непосредственно связаны с государственным устройством, с системой

государственного управления.

Центральное место в этой группе занимают следующие слова и

выражения, значение которых связано с политической формой

организации общества и управления им в целом: государство,

государство, государственность, власть, государственная власть,

государственная власть, политическая система, режим, режим. Все

остальные лексические и фразеологические единицы, примыкающие к

данной группе, так или иначе являются обозначением, характеристикой

того, каким может быть государственное устройство и государственная

власть.

Это, прежде всего, слова и выражения, связанные с обозначением

самих государств: власть (самостоятельное государство, обычно

большое и сильное), власть (относящееся к власти, свойственное ей;

государство), власть, великодержавие, великодержавие,

великодержавие, сверхдержава, сверхдержава, мафиозное государство

(основанное на слиянии органов государственного управления с

преступными группировками) и т. д.

Применительно к нашему государству (а нас в первую очередь

интересует российская политическая действительность) следует

отметить такие слова и сочетания слов, как РСФСР, РФ, СНГ, Сговия,

есенговье, совдеповский, по-совдеповский, Союз Советских

Социалистических республик, Советский Союз, Содружество, империя

(о Советском Союзе), империя зла (о Советском Союзе), суперимперия

(о СССР).

К этой группе относятся также политическая лексика и

фразеология, связанные с административно-политическим делением

государства и отношениями между субъектами внутри государства:

Федеративная, автономная, Республиканская, Республиканская,

субъектная федерация, парламентская республика, унитарное

государство, союзное, общереспубликанское, самоуправление,

суверенитет, псевдосуверенность, самостоятельность, независимость,

самостоятельность (политическая самостоятельность,

неподчиненность; суверенитет) и др.

Государственный строй, политические режимы, формы и

принципы осуществления власти представлены такими лексико-

фразеологизмами, как демократия, недемократия, демократическая

система управления, партийно-государственная, административно-

властная, авторитаризм, капитализм, развитый (реальный) социализм,

партократия (в смысле режима осуществления политической власти и

формы организации государства, характеризующейся полным

поглощением государственного аппарата партийно-правящим), прямое

президентское правление, президентская система (форма) правления

(управления), ельцинский режим, тоталитаризм, тоталитарный режим,

фашистский режим.режим, этнократический режим.

Довольно значительное место в этой группе занимают слова и

выражения, обозначающие принципы государственного управления:

федерализм, унитарность, парламентская система (имеется в виду

система правления с парламентом), президентство (институт

президентства) (президентское правление; правовые нормы,

определяющие роль и место президента в политической системе

государства), партийная система, партийная система,

многопартийность, административно-командная (командно-

административная, командно-бюрократическая, командно-

номенклатурная), система командования (как командная), разделение

властей, вертикаль власти, ветвь и др.

Государственные учреждения

Все лексемы и устойчивые словосочетания, представляющие

группу "государственные органы", ассоциируются с наименованиями

либо отдельных органов (учреждений) государственной власти и

государственного управления (СР.: мэрия, муниципалитет,

министерство, ведомство, учредительное собрание, государственный

орган (имеется в виду любой государственный орган управления),

внутрипарламентский, верхняя палата, Федеральное собрание,

правительство, негосударственные (неофициальные, не связанные с

государственными органами), коалиционное правительство,

правительство народного (национального) доверия (высший

исполнительный орган страны, пользующийся доверием всех или

большинства граждан), либо их сочетания (СР.: государственный

аппарат, законодательная власть, исполнительная власть, органы

государственной власти (как органы государственной власти и

местного самоуправления), центр (имеется в виду высшие

руководящие органы государственной власти и управления

хозяйственными секторами), органы местного самоуправления, Кремль

(как высшие органы государственной власти Российской Федерации),

верхние эшелоны (управление, органы власти и др.).

Исследуемый период богат политическими событиями,

вызвавшими исчезновение, появление или переименование некоторых

государственных органов. Таких органов, как Верховный Совет СССР,

Политбюро ЦК КПСС, Верховный Совет Российской Федерации (РФ),

Чрезвычайный комитет, Совет Министров СССР и Советы народных

депутатов, больше не существует. С точки зрения сегодняшнего дня

лексические и фразеологические единицы, обозначающие эти органы,

безусловно, не актуальны. Но с точки зрения времени они являются

неотъемлемой частью политического лексикона 1985-2000 годов.

Политические объединения

Эта группа состоит из слов и выражений, связанных с

обозначением политических партий, движений, блоков, организаций и

фракций. Здесь можно наблюдать различную степень конкретизации в

обозначении политических объединений:

1) лексемы, и словосочетания, в которых не указан политической

ассоциации: (политическое движение, блок, блок, фракция,

фракционность, оппозиция (как политическая организация, которая

проводит политику противостоящих официальному курсу властей),

оппозиция, политическая организация, Союз (как объединение

политических партий), Партия (значения какой-либо политической

организации), межпартийные, крыла, крыло, партячейки (в качестве

низовых партийных организации, политической партии или движения),

коалиции (в качестве Ассоциации участников), coalitionism,

2) лексические и фразеологические единицы с большей степенью

конкретизации, а именно те, которые указывают на сферу

функционирования политических объединений или их политическую

ориентацию, СР.: парламентская фракция, парламентская партия

(партия парламентского типа), партия авангардного типа (партия

Авангарда, партия Авангарда) (политическая организация,

декларирующая свою руководящую роль в обществе), партия власти,

демблок, красно-коричневая (имеется в виду совокупность организаций

и движений национал-коммунистической направленности),

фундаменталисты (о политической организации, партии и др., крайняя

ортодоксальность, непримиримость и агрессивность),

правоцентристские, левые (как политические группы и партии),

правые, центристские (как партия, Движение, парламентская фракция и

т. д.;

3) лексемы и словосочетания, связанные с обозначением

конкретного политического объединения: аграрии (Аграрная партия;

фракция в Государственной Думе, состоящая из представителей этой

партии и их сторонников), жириновцы (фракция Государственной

Думы, состоящая из членов ЛДПР, возглавляемой В. В. Жириновским),

кадеты (партия конституционных демократов), коммунисты (фракция

Государственной Думы, состоящая из членов КПРФ и их сторонников),

коммунисты, Коммунистическая партия, межрегионалы

(Межрегиональная депутатская группа; фракция в Государственной

Думе, состоящая из представителей КПРФ и их сторонников); эта

группа), либерал-демократы (о ЛДПР), рулевой (о КПСС), партийная

ячейка (низовая партийная группа, организация КПСС), демороссы

(партия "Демократическая Россия"), обновленная КПСС (партия) (о

коммунистической партии Советского Союза, которая должна была

быть радикально преобразована в соответствии с демократическими

принципами), коммунистическая партия, ОВР, яблоко, медведь,

Отечество, память, "Демократический союз", Национал-

большевистская партия, "русское освободительное движение" (род) и т.

д ...

Отметим, что такие лексические единицы, как центристы, левые,

правые, жириновцы, Дисс (политическое движение ДС

("Демократический союз"), ЛДПРовцы, (движение единства),

регионалы (политическое движение "регионы России"), демороссы

(партия Демократическая Россия; фракция в Государственной Думе,

состоящая из представителей этой партии и их сторонников) также

обозначают представителей политических объединений. Но если в

данном случае грамматическая категория числа может быть

представлена как множественным, так и единичным числом (аграрий-

аграрии, жириновец-жириновцы, яблочник - яблочники), то такие

лексемы, обозначающие политические объединения, имеют только

множественную форму.

Человек как политический субъект

Прежде всего, нас интересуют представители власти,

государственные деятели, политики, то есть те, кто непосредственно

осуществляет власть в государстве. Кроме того, в эту же группу входят

те люди, которые не могут быть наделены властью, но языковые

единицы, которые они обозначают, отражают определенные

политические ориентации индивида. Итак, мы разделили всю лексику и

фразеологию, относящуюся к этой группе, на две части:

1) лексика и фразеология, связанные с именами и

характеристиками лиц без учета их политических убеждений. Эта часть

группы представлена следующими типами языковых единиц:

а) слова и выражения, обозначающие конкретного политического

деятеля: отец перестройки, инициатор перестройки, убийца СССР (о

Горбачеве), Борис II, царь Борис, Строитель новой России, всенародно

избранный, отец российской демократии, самодержец, БН (о Б. Н.

Ельцине), великий кормчий (об И. Сталине), Кремлевский выдвиженец,

преемник Ельцина (В. Путин), отец российской приватизации (А.

Чубайс) и т. д.

Одной из особенностей журналистики 90-х годов XX века

является словесная игра, объектом которой была также политическая

лексика и фразеология. В частности, наименования политических

деятелей не только упростились, но и стали объектом языковой игры,

например: береза, Жирик, Владимир Юристович, Вольфыч, Степаныч,

Максимыч, папа Ельцин, папа зю, Егор-Буржуин, Горбач, Горбоэлцин.

Следует отметить еще одно новое явление в языке политики-

образование аббревиатур на основе фамилии, имени и отчества

общественных деятелей: BAB, BNE, EBN, vvzh, PVS и др.

Ранее единственным нормальным, не выходящим за рамки этики

в обозначении тех или иных должностных лиц, было использование

либо имени, фамилии и отчества политика, либо имени в сочетании с

отчеством, либо имени в сочетании с фамилией или просто фамилии.

Приведенные выше примеры умышленного искажения имени, фамилии

и отчества высокопоставленных государственных служащих являются

не более чем выражением языковой экспрессии.

б)лексемы и фразеологические обороты, связанные с

обозначением и характеристикой неспецифических лиц: бюрократ,

глава правительства, правитель (о главе государства; о том, кто наделен

властью, руководит государством или органами местного

самоуправления), правящий, закулисный (о депутатах, сидящих на

задних скамьях парламента и не принимающих участия в работе),

инаугурационный, лжеполитик, народный депутат, Депутат-

парламентарий, политический импотент, Слуга народа, независимый

депутат, политический труп, государственный служащий, партийный

деятель, лидер (руководитель, руководитель Политической партии

Общественно-политическая организация, общественное движение и т.

д.), лидер (общепризнанный идейный, политический лидер

общественного движения, партии и т. д.; Обычно о коммунистических,

прокоммунистических или экстремистских деятелях), олигарх,

функционер, гокачепист, одномандатник и т. д.

Значительное место в его составе занимает лексика и

фразеология, обозначающие должности и должности, занимаемые

представителями власти: президент, президент, премьер-министр,

генерал-губернатор, губернаторство (имеется в виду должность

губернатора), вице-мэр, вице-премьер, заместитель Председателя

Правительства, генеральный секретарь, министр, экс-спикер,

председатель Верховного Совета СССР, Председатель Совета

Министров и др.

В) слова и выражения, связанные с обозначением определенного

набора лиц, наделенных властью: команда, командование (прим.

политическая элита, демократура), партийная мафия, партократия

(правящая партийная элита), политический истеблишмент,

Кремлевская камарилья, правительственная комиссия, командование и

бюрократия, политическая группировка, политические круги,

парламентское представительство, администрация президента,

партийное руководство, советские лидеры, политические кланы, семья,

правящие силы, кабинет (состав правительства или его основная часть),

Кабинет Министров, чиновничество (представители официальной

администрации). идеологий), политической элиты, кремлевской

администрации, партийного руководства, пикетировочных жилетов и

т.д.

Некоторые из лексем и фразеологических оборотов этой группы

уже были обнаружены в группе "государственные органы" (аппарат,

органы власти, правительство, властные структуры и т. д.). Такое

совпадение обусловлено семантикой таких лексико-фразеологических

единиц, которая подразумевает как наличие органов, так и наличие

лиц, принадлежащих к ним, что отражено в словарных дефинициях,

например: правительство (1. высший исполнительный орган власти в

стране, которая управляет государством (обычно под контролем

парламента); члены такого органа. 2.высший исполнительный орган

государственной власти отдельных субъектов Российской Федерации;

члены такого органа); находящиеся во власти (о государственных

органах и органах местного самоуправления; о должностных лицах,

осуществляющих руководство и наделенных полномочиями).

В эту же группу входят лексические единицы, служащие для

обозначения группы людей как социального явления, например:

Березовский, Гайдар, Черномырдин, Чубайс, Явлинский, Горбачев,

Ельцин, Яковлев (часто встречаются и без заглавных букв). Такое

обобщенное употребление собственных имен (фамилий известных

политиков) обычно оценивается негативно. В этой связи мы также

отмечаем тот факт, что при описании государственных деятелей

журналисты предпочитают говорить не об одном из них, а сразу о

многих, используя форму множественного числа: кремлевских

кукловодах, партийных боссах, политических проститутках,

ельцинских князьках и т.д. Одной из причин такого предпочтения

формы множественного числа является ее дополнительная

семантическая нагрузка, которая связана с тем, что все отрицательное

(а речь идет о негативной коннотации), что содержат эти слова и

выражения, свойственно не одному-двум, а многим

высокопоставленным чиновникам.

2) лексика и фразеология, связанные с идентификацией

индивидов на основе их политических убеждений. Он также имеет

свои собственные разделы, в зависимости от того, к чему именно

относятся эти убеждения:

а) об идеологии, политических движениях, установках,

тенденциях, различающихся политической ориентацией: демократ, не

демократ (те, кто не разделяет демократических идей),

антикоммунистка, партия войны, большевистский сионист, ретро

большевики, коммунистический-красный-ультра-коричневый, левый

(как представитель политических групп и партий, придерживающихся

радикальных политических убеждений, взглядов и методов

политической борьбы), коричневый (как представитель социальных и

политических сил, близких к фашизму) левый (ливерадио), левачка,

левое крыло, провластный, либералитатис, патриот, национал-

большевик, посткоммунист, деморас (Demore) (сторонник

демократических реформ в России; демократ), демократизатор,

милитарист, милитарист, Чернорубашечник, правый экстремист и т. д.

В этот же раздел мы поместили лексику, касающуюся представлений

человека о природе и форме государственного управления, например:

государственный деятель, державник, державный (связанный с

державником, свойственный ему), Конфедерат, Конфедерат,

авторитарный, независимый, суверенный и др.;

Б) относительно принадлежности к той или иной политической

организации, партии, объединению и т. д.: аграрии, Аграрник, селыцы

(от названия "Выбор России"), деморосовский (имеется в виду

деморосс - представитель партии "Демократическая Россия"),

Ндровцы, депутаты от "Яблока" (депутаты партии "Яблоко"),

Медведевы (члены межрегионального движения партии "Единство"),

политические медведи (о представителях партии "Единство"), либерал-

демократы, коммунист (член КПСС), компьютерщик функционер, член

партии (член КПСС), партийный чиновник и т. д.;

в) относительно убеждений другого человека: Анпилова

(сторонник Анпилова В.; член национал-большевистского движения

"рабочая Россия", возглавляемого В. Анпиловым и Эдуардом

Лимоновым), баркашовцев (защитник А. П. Баркашова; член

профашистского политического движения "Русское национальное

единство" (РНЕ), возглавляемого Баркашовым), гайдаровцев,

антальсидов, антициганистов, антигидротиков, антисоциальников,

антисталинистов, антисталинистов, антифашистов.ленинист,

антониасси, артиджианато, Горбачев (связанный с Михаилом

Горбачевым, связанный с его деятельностью), Брежнев, Ельцин,

Ельцин-Назаревский, Яковлевский-Горбачев, депутаты Болдырева,

ельциноидов, рокист, прерий, про-Ельцин, по-горбачевски, по-

гайдаровски, в изобилии, ПРО и т. д.;

г) относительно некоторых событий в политической жизни:

Перестройка, перестройка, антиперестройка, государственный

переворот, застой, антипутсист, путчист, ультраперестройка, враг

перестройки и др.

Завершая характеристику группы "человек как политический

субъект", отметим, что деятельность представителей власти всегда

оценивалась, поэтому значительная часть лексики и фразеологии этой

группы наделена коннотациями, причем, как правило, негативными.

Как уже упоминалось выше, идеология-это неотъемлемая часть

политики, то, на что опирается политика. Любая политика основана на

какой - то базовой идее-идее правительства. Поэтому в эту группу я

поместил всю лексику и фразеологию, которые можно описать как

обозначающие политическое мировоззрение, политическую концепцию

или систему взглядов. В то же время мы абстрагируемся от самих

носителей политического мировоззрения. Итак, приведем несколько

примеров: идеология, идеологическая, официоз (официальная

идеология), анархизм, анархизм, антидемократизм, антисоциализм,

антисоветизм, демократический социализм, псевдосоциализм,

демократическо-социалистическая, Красная (отсылающая к

коммунистической идеологии), карманная демократия (о демократии,

контролируемой властью, зависимой от нее), левая (1. в политике и

истории философской мысли: радикальная, ориентированная на

социально-политические демократические преобразования;

выражающая такие взгляды. 2. придерживается социалистических или

коммунистических взглядов и революционных методов социального

преобразования), Браун (близок к фашизму, фашистской идеологии),

большевизм, либерал-консерватор, коммунофашизм, центризм,

экстремизм, национал-радикализм, либерализм, черносотенство

(идеология черносотенцев; крайний реакционизм и шовинизм) и др.

В этой группе есть три небольшие подгруппы, каждая из которых

представлена достаточно большим количеством лексических и

фразеологических единиц:

1) националистическая идеология и различные формы ее

проявления: национализм, антисемитизм, расизм, ультранационализм,

ультранационализм, сионизм, сионизм, социал-сионизм, шовинизм,

социал-шовинизм, фашизм;

2) название идеологии связано с конкретным человеком:

г. Брежнев, горбачевщина, олинсон, кобаламин, ельцинизм,

антисталинизм, агаризм, брежневский рокизм, постсталинизм,

простатизм, проталинский и др.;

3) название связано с новым отношением к

существующим идеологиям, с их возрождением: необольшевизм,

неокоммунизм, неоконсерватизм, неонацизм, неосталинизм,

неосталинизм, неофашизм и др.

Существование политических субъектов и идеологии еще не есть

политика, поскольку она проявляется именно в деятельности.

Эта группа состоит из лексических и фразеологических единиц,

семантика которых связана с политическим процессом. Поэтому,

помимо политической лексемы, ключевыми фразами в группе будут

также политическая деятельность и политический процесс. Заметим,

что здесь доминирует предикатное значение: политика,

внутриполитическая политика, политизация, политизация,

дебольшевизация, деполитизация, бюрократизация, бег, переговорный

процесс, борьба, контрреформа (политика постепенной отмены

преобразований советского общества, осуществленных в 80-90-е годы),

демонтаж коммунистической системы, перераспределение власти,

инаугурация, псевдосуверенизация, национальная политика,

импичмент, консолидация, Интерпелляция, этническая чистка

(попытка решения национальных проблем жестокими методами

выселения отдельных народов и национальностей), консенсус,

политика компромисса, гибкая политика, государственное управление,

межнациональная политика.краснеть (стать сторонником

коммунистов), коррупция, коррупция, милитаризация, перестройка,

губернаторство (как способ управления областью и как губернатор),

вечное строительство, прийти к власти, лоббировать чьи-то интересы,

властвовать, парламентаризм (участие какой-либо партии в

представительных заседаниях правительства) и т. д.

Мы несколько систематизировали эту лексику и фразеологию,

выделив следующие тематические группы::

а) группа "политика сопротивления". Имеется в виду

сопротивление официальному курсу государственной политики:

антиправительственная, антиправительственная группа, враг

перестройки, контрперестройка, антиперестройка, недоворот,

антипрезидентство, оппозиционность, оппозиция (политика,

основанная на оппозиции, оппозиция любых партий, движений,

фракций официальному курсу власти), теневой кабинет,

государственный переворот, антиельцинская оппозиция, путч,

путчисты, антиперестройка, антисоветчина, августовский бунт,

противодействие реформам и т. д.;

б) политическая деятельность, выраженная в форме выражения

властных полномочий: вето президента, закон, Манифест,

Конституция, неконституционная, постановление правительства,

декрет, указ (распоряжение Верховного органа власти или главы

государства, имеющее силу закона), подписание указа и т. д.;

В) ситуация "выборов". Выборы являются неотъемлемой частью

формирования новой политической системы и одним из основных

средств ее выражения. Само выдвижение на выборах имеет значение "

политической процедуры, наиболее характерной для демократических

политических систем и характеризующейся тем, что смена власти на

всех уровнях осуществляется через специально организованные

механизмы достаточно массового волеизъявления." Ситуация

"выборы" отражает политическое участие отдельного человека и

народа в целом в политической жизни страны. Отмечу, что это не

только сама избирательная процедура, когда народ выступает в

качестве субъекта политики, формирующего власть, но и ситуация,

связанная с внесением своего голоса в решение какого-либо важного

политического вопроса: выборы, выборщик, довыборы (довыборы в

любой предусмотренный законом орган власти), прогулы, запуск

машины голосования, переизбрание, избиратель, избирательная

кампания, голосование, многомандатность, война компромата, грязные

(избирательные) технологии, езда на черных конях, референдум,

голосование, черный шар, бархатный, электорат, мажоритарная

система, предвыборный марафон, чистые выборы и т. д.

г) характер политического развития и его состояние в результате

политической деятельности: кризис власти, политический кризис,

кризис государства, политическая стабильность, застой перестройки,

анархия, двоевластие, бессилие власти, политическое бессилие,

судороги системы, идеологический вакуум, паралич власти и т. д.

Политика развивается в пространстве и времени. Единицы,

входящие в эти группы, как уже говорилось выше, больше тяготеют к

периферии политического лексикона, поскольку не имеют прямых

связей с процессом осуществления власти.

В исследуемом временном периоде достаточно большую группу

составляют лексико-фразеологические единицы, связанные с

обозначением того или иного периода политической жизни.

"Отправной точкой" может быть::

а) политические события: доперестроечные, допутчевые,

дореформенные (имеется в виду время, предшествовавшее коренному

реформированию всех сфер жизни в СССР, именуемое перестройкой),

предвыборные и т. д.;

б) периоды влияния и действия любой идеологии или режима:

постдемократические, посткоммунистические, постсоциалистические,

посттоталитарные, посттоталитаристские, посткоммунистические

страны и т. д.;

В) периоды, связанные с влиянием идей конкретного человека в

обществе: до-Гайдаровский, до-сталинский, сталинский (характерный

для И. В. Сталина; созданный И. В. Сталиным, во время его правления;

связанный со сталинизмом), пост-сталинистский, пост-Горбачевский,

пост-ельцинский, пост-хрущевский, пост-Федеративный, пост-

сталинский и др.

Как видим, в этой подгруппе важную роль играет

словообразовательный фактор, поскольку именно в силу своего

значения префиксы способствуют разделению процесса политической

жизни на "до" и "после". Большинство этих типов лексико -

фразеологических единиц имеют только одну границу временной

шкалы-ту, которая ассоциируется с "точкой отсчета", тогда как другая

граница выражена весьма неопределенно. Исключение составляют

лексемы "сталинский", "Брежнев", "Горбачев", "Ельцин",

"межправительственный" (существующий, возникший после отставки

предыдущего правительства до утверждения и начала нового),

обозначающие весьма специфические периоды времени.

По признаку времени сюда включаются и такие слова и

выражения, которые, собственно, сами являются "точкой отсчета" и

имеют вполне конкретные временные рамки: августовский путч,

августовское подводное течение, августовская псевдореволюция,

свежий ветер апрельских перемен, застой, застой, период застоя,

брежневский застой, ельцинская эпоха, Брежнев, Горбачев, Ельцин и т.

д. Некоторые из этих языковых единиц представляют собой

исключение именно в отношениях ядерной периферии, так как

являются также обозначением политического события, ср.:

августовский переворот, августовский псевдо-августовский неговиот,

апрельский свежий ветер перемен (перестройка), что определяет их

ядерный статус внутри единиц языковой политики.

Локализация значения происходит в следующих лексико-

фразеологических единицах: Кремль, мэрия, партком, центр, Белый

дом (БД). Для вышеназванных единиц с прямым значением "место" это

название здания, помещения, где расположено правительство, а также

города или столицы, как в случае с жетоном центра. Для слов и

выражений с переносным значением, таких как кормушка, в

бюрократических коридорах, в коридорах власти, правительственных

кабинетах, это метафорическое обозначение места во властных

структурах вообще, места сосредоточения государственных органов.

Как отмечалось выше, внешняя политика-это прежде всего

межгосударственная политическая деятельность и политические

отношения. Лексика и фразеология, относящиеся к внешней политике,

также могут быть определенным образом систематизированы.

В эту группу входят такие слова и словосочетания, как внешняя

политика, суперполитика (политика, объединяющая всех, выходящая за

рамки частных политических интересов; глобальная политика),

большая политика (политика правящих или влиятельных кругов

общества по решению национальных, межгосударственных и

международных проблем), внешняя политика, глобально-политическая,

межгосударственная, межпарламентская (состоящая из представителей

парламентов разных государств), межправительственная

(существующая, устанавливаемая между правительствами разных

стран).);

Межгосударственные отношения связаны с деятельностью

представительств различных государств: консул, консульский отдел,

консульство, дипломат, дипломатически, дипломатически,

дипломатические круги, политико-дипломатические, полномочные,

полномочные представители, посольство, МИД, саммит,

промежуточный саммит (рабочая встреча глав государств, в ходе

которой уточняются любые вопросы), пакет дипломатических

инициатив, дипломатическое представительство и др.;

Межгосударственные отношения, связанные с действиями

государств:

1) по вопросам консолидации (присоединения) или разделения

(обособления). В эту же подгруппу мы поместили лексемы и

словосочетания, обозначающие межгосударственные политические

объединения, характеризующие их деятельность: консолидация,

политическая интеграция, блок (как объединение государств), блок,

Коалиция (как союз, Ассоциация государств), коалиция,

Парламентская Ассамблея (Межпарламентская Ассамблея, Ассамблея)

(встреча представителей парламентов стран международной,

политической и (или) экономической ассоциации), Конфедерация,

Союз, межсоюз, натомания, сепаратизм, сепаратист, Европейский союз

(ЕС) (Ассоциация Европейского союза (Совет Европы), Организация

Объединенных Наций, Североатлантический альянс договорная

организация, проиракская, пропалестинская и т.д.;

4) в отношении заключения, утверждения или

прекращения договоров: конвенция, конвенция, пакт,

ратификация, ратификация, международный договор, денонсация

и т.д.;

5) по вопросам межгосударственных конфликтов, войны

и мира: Ближний Восток (связанный с политическим и военным

конфликтом на Ближнем Востоке), ближневосточное мирное

урегулирование, нейтралитет, миротворчество, ультиматум,

военное наращивание, международная безопасность, гонка

вооружений, неоколониализм, полуколониализм, переговорный

процесс, разрядка, Саутгейт, Ирангейт, холодная война и др.

В словаре внешней политики имеются также лексико-

фразеологические единицы, которые в силу своей малочисленности не

образуют отдельных тематических групп, например: деидеологизация

межгосударственных (международных) отношений (сфера идеологии),

геополитика, геополитика (тип внешней политики), государство

третьего мира (обозначение страны, достигшей своей политической

независимости), большая двойка (о СССР и США - ведущих

государствах), Большая семерка (о высших руководителях семи

наиболее экономически развитых стран), паритет (как

внешнеполитический принцип) и др.

Несовершенство предложенной выше классификации

обусловлено тем, что семантика многих слов и словосочетаний

способствует их консолидации сразу после двух разделов или

нескольких тематических групп раздела. Например, лексемы "блок",

"блокирование", "Союз", "консолидация", "коалиция" обозначают как

внешнюю, так и внутреннюю политику; языковые единицы "аппарат",

"правительство", "местные органы власти" относятся как к группе

"государственные органы", так и к группе "лицо как политический

субъект"; фразеологические сочетания "оппозиционные силы" и

"антиправительственные группы" входят одновременно в группы

"политическая деятельность" ("политика сопротивления") и "лицо как

политический субъект" и т. д.

Глава 3. анализ использования политической лексики для

формирования имиджа политических лидеров (на примере В. В.

Путина и Д. А. Медведева)

Среди всех сегодняшних российских политиков, на наш взгляд,

наиболее высокий уровень риторической грамотности демонстрирует

В.В. Путин. По нашему мнению, риторическая грамотность

проявляется в первую очередь в эффективном использовании тактик.

Именно тактические предпочтения являются показателем

коммуникативной компетенции языковой личности по ее способности

к кооперации во внутрижанровой коммуникации. Одним из слагаемых

успеха на политическом поприще В.В. Путина является умелое

использование им тактик стратегии самопрезентации - тактики

отождествления и тактики солидаризации с адресатом в сочетании с

максимально большим спектром языковых реализаций этих тактик.

Проблема индивидуального и коллективного проявляется в речи

Путина, прежде всего в явном преобладании в высказываниях

коллективного. Так, программная речь содержит 20 случаев

употребления местоимения мы и 11 «я» - предложений (имеются в

виду как речевые структуры с наличием я, так и определенно-личные

предложения с эллипсисом местоимения 1-го лица единственного

числа), то есть соотношение мы- «я»-предложений 20/11; в ответах на

вопросы доверенных лиц соотношение мы - «я»-предложений 68 / 37; в

выступлении на пресс-конференции -31/15.

Личное местоимение 1-го лица множественного числа мы

отличается многозначностью. Анализ модели с мы позволяет на

основании контекстных реализаций выделить несколько значений мы,

которыми оперирует политик.

Довольно часто в речи В.В. Путина мы означает «я и

правительство». Именно такие речевые структуры преобладают в

программном выступлении (11 из 20 высказываний с мы), в

выступлении на пресс-конференции (28 из 31 «мы»-предложений), в

«прямой линии» (18 из 34 высказываний с мы, что вполне

соответствует целевой установке данных жанров. Средствами

выражения инклюзивного дейксиса являются ещё и формы

именительного и косвенных падежей местоимения мы, а также

падежные формы притяжательного местоимения Наш. Но наиболее

частотной является форма именительного падежа, подчеркивающего

идею коллегиального руководства государством:

Я перечислил то что нам удалось сделать // Основной целью

любых наших действий /является повышение качества жизни людей //

Мы многократно усилили инвестиционную привлекательность России

// В прошлом году / как и в предыдущие годы /мы выполнили все свои

финансовые обязательства//

Все демократические завоевания будут обеспечены и

гарантированы // При этом мы будем укреплять многопартийную

систему / гражданское общество / делать всё для того чтобы

обеспечить свободу СМИ//

Мы будем модернизировать страну / мы будем действовать

решительно / но постараемся каждый наш шаг объяснять //

Мы выплатили семнадцать миллиардов долларов / страна этого

даже не заметила // Поэтому здесь нам важно / системно подходить к

решению проблем // Мы со своей стороны готовы поддержать / вот эти

обоснованные проекты;

А что касается учителей / то в этом году мы только что приняли

решение / с первого января оно вступило в силу / с тем чтобы поднять

ряд вопросов в этой сфере на государственный уровень //.

Распространено в материалах употребление местоименного слова

наш в значении «относящийся к деятельности руководства страны»:

Наша позиция относительно Ирака / заключалась не в том / кто

победит / а в том какими средствами мы имеем право решать

конфликты подобного рода // Вы нашу позицию знаете / она не

изменилась //

«Мы» - дискурс В.В. Путина неразрывно связан и с образом

страны. Мы в значении «страна» манифестируется прежде всего

личным местоимением мы в именительном и косвенных падежах и

местоименным словом наш в значении «относящийся ко всем

гражданам России»:

Мы должны становиться / как я уже говорил отвечая на

предыдущие вопросы / частью современного мира / частью

цивилизованного мира / чтобы этот мир воспринимал нашу военную

мощь как элемент безопасности на планете //

В заключение хотел бы сказать / события начала девяностых

годов породили у наших людей огромные надежды и ожидания //

Наша экономика до сих пор сохраняет очевидную сырьевую

направленность//

Местоименная форма у нас, выступая в функции пассивного

локатива, в политическом дискурсе обычно имеет значение «в нашей

стране», «в России», подчеркивая идею сопричастности всех граждан с

судьбами страны:

Все это / в целом / привело к определенному видимо и к

психологическому перелому / потому что у нас сохранилась тенденция

в рождаемости //

Синтаксема у нас с таким значением тесно связана с разговорной

речью и поэтому вносит в официальную речь элемент

непринужденности.

Речевое поведение В.В. Путина показывает его стремление

солидаризироваться с аудиторией, что выражается, в частности, в

употреблении местоимения мы в именительном падеже и в формах

косвенных падежей - нам, у нас в значении «я и вы». Использование

инклюзивного дейксиса, выражающего присоединение говорящего к

слушающим с целью установления контакта с ними и в конечном счете

с целью убеждения в чем-либо, характерно в основном для

диалогической речи. В «прямой линии» президент объединяется с

прямым адресатом - человеком, задавшим вопрос (Мы с вами должны

подумать серьёзно //), или со всеми телезрителями (Конечно / вызывает

озабоченность у всех нас / сможет ли государство справиться со

своими прежде всего социальными обязательствами; Страховая

система у нас сегодня недостаточно развита //). Такой приём

подчёркивает, что говорящий видит в слушателях единомышленников,

которые смотрят на важнейшие проблемы страны и оценивают их так

же, как и он.

Интересно, что В.В. Путин использует и тактику отождествления

с прямым адресатом и одновременно со всеми журналистами:

Вы знаете, что нам удалось сделать вместе с вами? Нам удалось

донести до каждого рядового гражданина / трагизм и важность

происходящих событий для судеб страны // Мы не должны допускать

раскручивания тезиса о чрезмерных потерях для нанесения морального

ущерба обществу.

Путину-президенту свойственно смягчение, минимизация «я-

темы». Это проявляется в выборе определённых синтаксических

конструкций: пассивных, безличных, а также определенно-личных:

Нужно приводить в соответствие цены // Принято решение

заморозить это строительство // Повторяю / это будет вводиться

поэтапно //.

Большая частотность безличных предложений у В.В. Путина

указывает на самоотождествление Президента с государством,

солидаризацию говорящего с аудиторией, так как высказанные им

суждения не имеют личной отнесенности, то есть априорно выражают

общее мнение.

В речи Путина часто местоимение я. Выбор говорящим

предложений с я или без я обусловлен многими факторами

лингвистического и экстралингвистического планов. Местоименный

эллипсис, являющийся рядовым фактом грамматики ряда языков, в

русском дискурсе выглядит маркированным и может служить

достижением баланса между решимостью и самовыпячиванием, и В.В.

Путин умело соблюдает этот баланс.

Построение фразы от 1-го лица несет аспект достоверности.

Интимизация как риторический прием имеет задачу создать атмосферу

достоверности в общении и тем самым влиять на сознание и мысли

адресата. Этим можно объяснить несколько большую

представленность местоименных конструкций в «прямой линии» по

сравнению с другими жанрами. Кроме того, использование

высказываний с местоимением 1-го лица единственного числа в таких

диалогических жанрах, как «прямая линия», пресс-конференция,

вызывается необходимостью выражения политиком личного мнения,

индивидуальной позиции. Больше фактов использования дейксиса 1-го

лица единственного числа в ситуации, когда президент выражает

собственную позицию, на что указывает и семантика глагольных форм:

я думаю, я считаю, я повторяю, я подчеркиваю, я знаю, я убежден.

Стремление не акцентировать свое «я» свойственно

односоставным предложениям. Эллипсис местоимения я является

одним из средств снижения категоричности высказывания. Сравнить,

например, в этом плане минимизацию «я»-темы в речи В.В. Путина и

выпячивание «я», подчеркивание своего статуса у Б.Н. Ельцина

(вспомним его излюбленное выражение «Я как Президент...»).

Большая частотность употребления высказываний с эллипсисом

местоимений отражает также динамику живой речи. Конструкции без я

более динамичны, что отвечает процессу порождения устной речи и

принципу экономии речевых средств, действующему в спонтанной

речи. Они также позволяют избежать «яканья» в случаях насыщения

текста формулами персонификации. При анализе семантических

особенностей средств выражения лица в тексте важно выявить,

субъектом каких действий или состояний данное лицо является.

В рассматриваемом нами политическом дискурсе представлены

следующие основные семантические группы предикатов:

1. Глаголы сферы интеллектуальной деятельности думаю, знаю,

считаю, исхожу из того, не исключаю. Набор их невелик, но они очень

частотны. Глаголы интеллектуальной деятельности выступают в

основном в роли пропозициональных установок, а также в роли

дискурсивов.

6) Глаголы сферы волевой активности (волеизъявления,

желания, решения, поступка): предлагаю, призываю, желаю,

поздравляю, подписал. К этой группе исследователи относят и

глагол хотеть: я хочу..., хотел бы...

7) Глаголы речевой деятельности: говорю, не говорю,

сказать, отвечал, повторю, объясняю, обращаю внимание и др.

Они оформляют новый ход в диалоге (например, соглашусь,

согласен), предваряют развитие цепочки аргументов (подчеркну,

отмечу, остановлюсь на..., замечу и др.), то есть в основном

выступают в роли дискурсивов.

4.Модальные глаголы: могу вам доложить и т.п. Преобладание

предикатов речевой деятельности отличает устную речь В.В. Путина

при использовании им тактики акцентирования наиболее значимой

информации.

Наши наблюдения позволили выявить специфику соотношения я

и мы в дискурсе Путина: дейксис 1-го лица неодинаково представлен в

его различных выступлениях. Это зависит от ситуации, жанра и темы.

Соотношение я и мы в программном выступлении В.В. Путина

складывается в пользу инклюзивного мы, так как президент подводит

итоги четырехлетней совместной с правительством работы и излагает

программу будущего развития страны, которая будет реализовываться

им также совместно с правительством. Все это свидетельствует о том,

что В.В. Путин очень тонко использует возможности русского

синтаксиса, что помогает ему солидаризироваться с адресатом и

заявить свои позиции.

Наблюдения над употреблением предложений с местоимением 1-

го лица единственного числа позволили выделить основные типы

эксплицитного я в речи В.В. Путина:

1) я - глагол, подчеркивающий свою позицию, активизирующий

ее;

2) я - дискурсив;

3) я - модальное слово долженствования (обязательство).

Я для выражения своей позиции (я считаю, что..., я абсолютно

убежден в том, что..., я думаю, что...) отмечается во многих

выступлениях В.В. Путина.

Минимизация «я-темы» в речи Путина закономерна, обоснованна

и свидетельствует о владении приемами солидаризации - одним из

факторов устойчивой популярности этого политика.

Вместе с тем нельзя не отметить, что умелое использование В.В.

Путиным тактик отождествления и солидаризации не означает полного

сближения лидера и его народа. Президент соблюдает дистанцию

между собой и избирателями. В его высказываниях ощущается роль

«верховного арбитра», позиция «над схваткой».

В информационно-интерпретационной стратегии Путин удачно

использует тактику разъяснения, тактику комментирования, а также

тактику признания существования той или иной проблемы и тактику

оценки проблемы.

Признание реальности существования проблемы - простой

прием, но политические лидеры пользуются им редко. До Путина

никто из политиков, находящихся у власти, не упоминал о сложных

проблемах экономики и развития страны. Слово есть боль о проблеме,

переживание её, что в каком-то смысле для масс населения не менее

важно, чем её решение. Населению не может не нравиться, что власть,

по крайней мере, не закрывает глаза на существование проблем и тем

самым как бы солидаризируется с народом в их оценке. Такая

откровенность и искренность в беседах с простыми людьми (например,

в «прямой линии») - еще одна из причин высокого рейтинга В.В.

Путина.

Выражение согласия с оценкой проблемы, данной адресатом,

тоже свидетельствует о стремлении к солидаризации с ним. С этого

часто начинается ответ В.В. Путина:

Вы знаете /я уже много раз говорил / и считаю важным повторить

еще раз что конечно наука образование для нас важнее чем

энергоносители/чем нефть и газ //Это то что отличает нас от стран /

которых мы еще совсем недавно мы называли развивающимися // И

разумеется государство должно уделять внимание науке //Согласен и с

тем / что на протяжении долгих лет должного внимания не было //.

Показателем риторической грамотности В.В. Путина является

использование им приемов установления контакта с адресатом, таким,

например, как обращение по имени или по имени и отчеству. Как

правило, установление контакта происходит в начале ответного

высказывания, но в ряде коммуникативных эпизодов он поддерживает

этот контакт обращением к непосредственному адресату на

протяжении всего ответа.

Вообще, уважительное отношение ко всем собеседникам на

протяжении всего разговора, начиная с приветствия, - отличительная

черта В.В. Путина.

В создании психологической и социально-этической атмосферы

общения немаловажное значение имеет тональность. В «прямой

линии» тональность общения определяется нейтральной тональностью

В.В. Путина.

В.В. Путин часто обращается к тактике акцентирования. При

этом в функции актуализации значимой информации им с большим

постоянством используются дискурсивы, чаще всего - своеобразные

глагольные модели, в состав которых входят глагольные формы с

семантикой выделения, подчеркивания самого главного: (я)

подчеркиваю, (я) повторяю, (я) считаю, (я) думаю, (я) знаю, (я)

убежден, (я) уверен и др.:

Но я абсолютно убежден / главное что у нас есть / это

национальный характер //

Хотел бы подчеркнуть // этот вопрос крайне серьезный и будет

нами тщательно / вдумчиво перерабатываться //

Наиболее характерным для Путина, по нашим наблюдениям,

является дискурсив я думаю:

Думаю, что для присутствующих здесь эта проблема также

представляет определенный интерес.

Использование подобных «формул акцентирования» -

неотъемлемая черта текстов выступлений В.В. Путина разных жанров.

Обращаясь к этапам пройденного страной четырехлетнего пути,

президент сначала делает акцент на позитивных сторонах жизни

российского общества:

Одним из фундаментальных достижений последних лет считаю

обретенную нами независимость / и стабильность курса национальной

валюты / рубля // Повторяюсь /речь идет о росте реальных доходов

Однако прошлое у Путина является и объектом критики и

становится частью негативного видения происходящего:

Не могу еще раз не отметить / что эффективность

государственного аппарата пока оставляет желать лучшего //

Возвращаясь к другим текущим проблемам / должен сказать что

крайне медленно у нас идут преобразования в социальной сфере //

Важным элементом развертывания дискурсивного пространства в

речи В.В. Путина помимо формул акцентирования являются

дискурсивные слова в композиционно-строевой функции. Обратимся к

анализу употребления очень характерного для Путина дискурсивного

слова вместе с тем, зафиксированного нами больше всего в

диалогических жанрах. Например:

Что касается укрупнения регионов / то здесь / вот так у нас

сложилось // так и в Конституции у нас записано / восемьдесят девять

регионов // Вместе с тем очевидным является то обстоятельство / что

ряд регионов страны являются экономически несамостоятельными / им

трудно существовать / они вряд ли когда-нибудь в обозримом

историческом будущем станут самодостаточными // В этом смысле

/может быть / объединение с соседями является обоснованным и

правильным //Вместе с тем /хочу это подчеркнуть /решение о

возможном разъединении и объединении Конституцией Российской

Федерации отведено исключительно к компетенции самих регионов//.

В данных примерах представлено рассуждение, в котором

введение дополнительной информации о проблеме не ставит под

сомнение релевантность левого контекста, а лишь показывает, что этой

точки зрения недостаточно для того, чтобы оценить ситуацию в целом,

что необходимо учесть все обстоятельства, и он, Путин, стремится это

делать.

Основная семантика дискурсивного слова вместе с тем -

дополнить, расширить содержание контекста, рассмотреть тот или

иной факт, предложение с разных сторон. Например:

Вместе с тем хочу обратить внимание / что обязательства

правительством выполняются //.

Как правило, дискурсив вместе с тем находится в начальной

позиции самостоятельного высказывания.

Иногда высказывание с дискурсивом вместе с тем не просто

расширяет, корректирует то, что уже говорилось, но, вводя особый, не

учтенный ранее аспект, представляет иную точку зрения на

рассматриваемое положение вещей:

И поэтому государство должно сделать все чтобы / повторяю /

ключевые элементы старой системы сохранить // Вместе с тем / и это

то о чем я тоже уже говорил / если все это находится в условиях рынка

/ то функционировать как раньше не может //Для того чтобы всё

функционировало как раньше / нам нужно вернуть страну назад //

В этом примере пропозициональное содержание фрагмента

текста с дискурсивом вместе с тем (в условиях рынка не может

функционировать) противопоставлено пропозициональному

содержанию предыдущего высказывания (сохранить ключевые

элементы старой системы). Но при этом они не взаимоисключают друг

друга. На возможность достижения «сбалансированного» решения

указывает последующее высказывание с дискурсивным словом

поэтому (имеющим семантику вывода, следствия, обобщения ранее

сказанного), тоже характерным для Путина:

Поэтому нам систему здравоохранения / так же как систему

образования/нужно приспосабливать в тех элементах / где она с

рынком сталкивается... / к новым условиям//

Как видим, присутствие дискурсива вместе с тем необходимо для

соединения двух фрагментов текста, его нельзя опустить. Введение

нового аспекта имеет значение для дальнейшего развития

дискурсивного пространства.

Неоднократное обращение к дискурсиву вместе с тем в речи В.В.

Путина свидетельствует о том, что президент стремится представить

ситуацию и оценить какую-либо проблему с разных сторон, чтобы

граждане могли получить полную информацию по рассматриваемому

важному для них вопросу.

В целом употребление дискурсивных слов (прежде всего, вместе

с тем, поэтому и им подобных) позволяет политику выстроить

аргументативный, логически стройный текст, что характерно для

речевой манеры В.В. Путина, создание его имиджа человека,

способного и привыкшего рассуждать, ничего не делающего «с

наскока», под влиянием минуты. Дискурсивы смягчают

категоричность, подчеркивая неодносторонность проблемы, учет

говорящим разных обстоятельств, и в этом риторический смысл

употребления дискурсивов.

Выделение значимой информации в высказываниях Путина

осуществляется с помощью различных языковых средств, в том числе и

на лексическом уровне с помощью интенсификаторов, передаваемых

наречиями меры и степени очень, крайне, абсолютно.

Обращает на себя внимание неоднократное употребление

наречия аккуратно в значении «точно», «продуманно», «постепенно»,

часто в сочетании с интенсификатором очень. Вот несколько примеров

только в одном высказывании в ответах на вопросы доверенных лиц:

Действовать конечно в этом отношении нужно очень аккуратно //

Мы будем действовать последовательно / настойчиво но очень

аккуратно в этом отношении //

Нужно развивать систему платных услуг / но делать это конечно

аккуратно //

Здесь нужно подходить очень аккуратно ко всем процессам /

которые происходят в этой сфере //

Употребление наречия аккуратно в значении «точно»,

«продуманно», «постепенно» тоже способствует созданию имиджа

человека всё взвешивающего, а не действующего сгоряча.

Усилению выразительности речи и актуализации определенных

компонентов содержания высказывания на синтаксическом уровне

способствует использование В.В. Путиным парцеллированных

конструкций. Насыщение речи такими расчленёнными конструкциями

повышает экспрессивно-эмоциональный уровень текста:

И сейчас я / прежде всего / обращаюсь со словами поддержки и

сопереживания к людям / потерявшим самое дорогое в жизни // Своих

детей / своих, родных и близких //

Мы имеем дело с прямой интервенцией международного террора

против России // С тотальной / жестокой / полномасштабной войной /

которая вновь и вновь уносит жизни наших соотечественников//

И казалось бы /у нас есть выбор / дать им отпор или согласиться с

их притязаниями // Сдаться / позволить разрушить и растащить Россию

в надежде на то что они в конце концов оставят нас в покое //

Подобные построения облегчают восприятие речи адресатом, что

очень важно для слушающих.

Помогает Президенту выделить наиболее значительное в

сообщении и приём повтора:

... до начала событий в Ираке /их/анализ/ был таким /который

полностью совпал / хочу это подчеркнуть / полностью совпал с тем, как

развивались события //Полностью / чуть ли не по дням //

Наша разведка фиксировала каждый пуск с территории США /

каждый вылет самолета / каждое попадание / каждый промах ракеты / и

возможную цель // В этом смысле / наши разведслужбы работали очень

надежно и эффективно //

Однако следует различать в выступлениях В.В. Путина повторы

как прием акцентирования и повторы как факт спонтанности речи. Для

последних характерна пауза обдумывания, сопровождающаяся иногда

и перестройкой фразы, конструкциями наложения, что свойственно

устной спонтанной речи:

Вы знаете что / и крупные компании обращают на это внимание /

правительство / выстраивает свое / свою / свою политику в этой

сфере/в отдельных регионах проводятся / проводят эксперименты //

На фонетическом уровне для актуализации значимой

информации В.В. Путин обычно использует логическое ударение.

Анализируя приемы построения имиджа Путина, можно

отметить его многогранность в плане использования языковых средств.

Риторическая грамотность президента проявляется в его умении

учитывать запросы сразу нескольких социальных групп, иногда групп с

прямо противоположными интересами. Но прежде всего для Путина

важны общенациональные, государственные ценности, такие, как

«единство России», «великая Россия», «гражданственность». Поэтому

эти слова в качестве ключевых звучат в его воодушевляющих речах.

Рисуя коммуникативный портрет политического лидера, никак

нельзя обойти стороной такую черту, как способность к

согласованности своего дискурсивного поведения с действиями

партнера по социально-коммуникативному взаимодействию.

Обратимся к предложенной К.Ф. Седовым типологии языковых

личностей. К.Ф. Седов выделяет центрированный и кооперативный

типы языковой личности. По нашим наблюдениям, В.В. Путин

относится к кооперативному типу и - конкретнее - к его кооперативно-

актуализаторскому подтипу. Кооперативный актуализатор в речевом

взаимодействии руководствуется основным принципом, который

можно определить как стремление поставить себя на точку зрения

собеседника, взглянуть на изображаемую в речи ситуацию его глазами.

Сходные риторические тактики использует и Д.А. Медведев.

Тактика признания существования проблемы используется, как

правило, в ответной реплике диалога. На речевом уровне эта тактика

манифестируется в виде высказываний бытийного типа с предикатами

существует, имеет место быть, есть.

Гораздо чаще признание существования проблемы выражается

высказываниями с предикатами - оценочными прилагательными. Среди

них высокой частотой встречаемости отличаются прилагательные

важный, сложный, ключевой (в значении «основной», «главный»),

большой (в значении «серьезный») в сочетаниях с именами

существительными проблема, вопрос, положение: проблема сложная

(важная, большая), вопрос достаточно сложный, вопрос один из

важнейших, ключевой вопрос, положение сложное и т.п. Как видно из

примеров, в качестве оценочных объектов выступают наименования

точки фокусировки внимания: вопрос, проблема.

Одно из «излюбленных» оценочных прилагательных Д.А.

Медведева - чувствительный.

Оценки, выраженные именами прилагательными, в

синтаксической структуре предложения включаются в предикативную

позицию, выступая в качестве компонентов составных именных

сказуемых. Реже используются имена существительные в субъектной и

объектной позиции.

Тактика признания существования проблемы характеризует Д.А.

Медведева как руководителя, владеющего «политикой слова».

Тактика акцентирования положительной информации

выражается эксплицитно, через использование слов положительной

оценочности. Их много в текстах политических лидеров, находящихся

у власти, когда они обращаются к демонстрации успехов в

экономической, социальной сфере, достигнутых под их руководством

Интересно употребление прилагательного реальный, которое в

контексте приобретает коннотативное значение положительной

оценки.

Оценки чаще всего представлены атрибутивными формами,

встречаются также и субстантивы, например, рост, динамика (в

контексте характеризующаяся положительной оценочностью), перелом

с положительным коннотативным значением:

Оценка может выражаться и глагольными формами: горизонт

планирования увеличился, увеличились золотовалютные запасы,

укрепился рубль... Набор оценок при этом не отличается

разнообразием.

Заметим, что в аспекте коммуникативного синтаксиса позиция

оценочных прилагательных в функциональной перспективе

высказываний как правило, соответствует описываемой в

лингвоаксиологических работах структуре оценочного суждения:

оценочный предикат - в позиции нового (ремы), объект оценки - в

позиции данного (темы).

Акцентирование положительной информации, опора на

ценностные приоритеты (критерий «хорошо») ориентированы не

только и не столько на сообщение информации, сколько на речевое

воздействие на адресата. Интерпретация политиком реалий

действительности часто направлена на нейтрализацию негативного

представления адресата.

Сопоставление ценностных критериев в информационно-

интерпретационных текстах политического дискурса показывает, что

ценностными приоритетами при реализации тактики признания

существования проблемы являются критерии «важность», «основной»,

«главный», а для тактики акцентирования положительной информации

- критерий «хорошо».

Тактика разъяснения - другой необходимый компонент

реализации информационно-интерпретационной стратегии.

Разъяснение необходимо потому, что адресант должен учитывать

отсутствие нужных фоновых знаний у собеседника и поэтому не

ограничиваться простой констатацией факта, простой оценкой

информации, но сопровождать свой ответ или выступление

дополнительной информацией.

Характерной чертой разъяснения является наличие двух

основных звеньев цепочки: того, что требуется разъяснить, и

собственно разъяснения.

Первое звено разъяснения не всегда может быть выражено в

тексте эксплицитно, но оно должно находиться в общем поле зрения

собеседников.

Разъяснение часто обращено в прошлое: сообщается, как

случилось, что данное положение дел имеет место. На речевом уровне

тактика разъяснения реализуется в этом случае глаголами в форме

прошедшего времени.

Одним из наиболее частотных показателей тактики разъяснения

являются устойчивые синтаксически связанные конструкции с

лексемами дело, касается (дело в том, что...; что касается...).

Близка к тактике разъяснения тактика комментирования,

представленная высказываниями, поясняющими смысл контекста или

некоторых слов, высказываний и выражаемых ими понятий.

У Медведева наблюдаются также случаи метакомментирования в

репликах-реакциях.

Я бы так не сказал //Российская экономика не зависит от цен на

нефть //Бюджет зависит /это правда//

Замечу, что функции подобных выражений не сводятся только к

метакомментированию. Их задачи гораздо шире: структурирование

информации, акцентирование внимания, ситуативно-

типологизирующая функция, то есть указание на то, что имеет место

именно диалог, наконец персуазивность - речевое воздействие в

широком смысле. Уточнение «мета» выступает как один, хотя и

важный аспект их использования.

В реализации тактики комментирования большую роль, на наш

взгляд, играют так называемые дискурсивные слова. К классу

дискурсивных слов лингвисты относят лексические единицы,

обеспечивающие связность речи, указывающие на взаимоотношения

между говорящим и слушающим, а также передающие отношение

говорящего к сказанному. Семантика дискурсивных слов - придание

особого дискурсивного статуса некоторому фрагменту дискурсивной

последовательности.

Рассмотрение подобного разряда слов и выражений находится в

фокусе внимания ряда современных исследователей метатекста,

изучающих дискурсивные слова с разных позиций, что проявляется,

прежде всего, в неоднозначном понимании ими самого понятия -

«дискурсивные слова».

В своем исследовании мы опираемся на широкое понимание

дискурсивных слов как строевых компонентов текста, реализующих

иллокутивные функции и связанных с речевыми шагами говорящего по

порождению текста.

Широкое понимание позволяет выделить следующие общие

функции дискурсивных слов: композиционно-строевую функцию,

функцию акцентирования, фасцинативную функцию (функцию

координации адресата в речевом потоке), функцию метатекстового

комментирования.

Рассмотрим функционирование слова правда в тех его

употреблениях, где оно имеет статус дискурсивного слова. В качестве

дискурсива правда, в отличие от знаменательного существительного

правда, выступает как неизменяемое слово, оно имеет в дискурсивной

последовательности «метаязыковую» функцию, вводя, комментируя,

ставя под сомнение или соотнося друг с другом высказывания или

фрагменты высказываний.

В речи Д.А. Медведева часто встречаются дискурсивы, в том

числе и слово правда:

Правда нам не удалось выйти на запланированные темпы

инфляции/она ниже чем в прошлом году /но не та которая была

запланирована //.

В этом фрагменте текста дискурсивное слово правда в начальной

(инициальной) позиции имеет целью не столько уточнить, дополнить,

расширить, скорректировать сказанное ранее, сколько выразить иной

взгляд, иную точку зрения на «положение вещей», на результаты

социально-экономического развития страны в предыдущие четыре года

президентства В.В. Путина. Эта точка зрения противоречит общему

(положительному) впечатлению, которое создает левый контекст. В

плане организации дискурсивной последовательности с дискурсивом

правда отношения между двумя точками зрения являются

отношениями противопоставления, но при этом пропозиционное

содержание левого и правого контекста не взаимоисключают друг

друга.

Для данного случая характерно, что пропозиционное содержание

правого контекста релевантно для развития дискурсивной

последовательности только с учетом того дискурсивного статуса,

который ему придает правда. Опустить дискурсивное слово правда без

ущерба для связности дискурсивной последовательности невозможно.

Возможна замена на уступительный союз хотя, но смысл и

воздействующая сила фрагмента от этого пострадали бы.

Довольно часто Медведев прибегает к слову значит. У

дискурсивного слова значит неодинаковая дискурсивная семантика и

неодинаковая роль в развертывании дискурсивного пространства. В

первом случае значит семантически близко к союзу и поэтому, во

втором - синонимично вводному слову итак, в третьем случае значит,

скорее всего, выступает как сигнал добавления, уточнения.

Иную семантику имеет дискурсивное слово действительно:

Да /положение сложное //Действительно /я говорил об этом в

самом начале / хочу повторить // Мы не могли перейти к бюджетной

сфере /пока не погасили долги перед бюджетной сферой //

Дискурсивная семантика слова действительно, определяемая

сферой действия правого контекста, который начинается с данного

дискурсивного слова, - подтверждение и акцентирование, поскольку

подтверждающий смысл уже содержался в слове да (левый контекст).

В аспекте дискурсивной последовательности действительно выражает

адекватность, отношение соответствия правого контекста тому

положению вещей, которое оно описывает.

Довольно часто в текстах выступлений политиков используется

дискурсив прежде всего, выполняющий композиционно-строевую

функцию.

Прежде всего, в стране восстановлен конституционный

правопорядок / укреплена а по сути отстроена заново вертикаль

федеральной исполнительной власти //

В данном случае дискурсивное слово вводит контекст,

иллюстрирующий, поясняющий общее описание действительности,

которое присутствует в предыдущем контексте, констатируя при этом,

что данный результат для говорящего очень важен.

Аналогичную дискурсивную семантику с добавлением значения

временной последовательности действий, синонимичную во-первых,

вводное словосочетание прежде всего в роли дискурсива проявляет и в

таком примере:

Мы обязаны довести до конца и программу наших политических

преобразований. // Прежде всего, мы реализуем реформу федеральных

отношений //

Обобщающее описание ситуации (наши действия) уточняется с

помощью обращения к конкретным примерам. В подобных случаях

дискурсив прежде всего оказывается близким по значению, но не

тождественным вводному слову например, поскольку в отличие от него

акцентирует не последовательность действий, а их значимость:

Избыточное присутствие государства в экономике имеет своим

следствием и ряд других негативных факторов // Прежде всего

чиновники от имени государства продолжают выполнять множество

незаказанных и не нужных налогоплательщику функций

/разрешительных / лицензионных / надзорных //

Интерпретация осуществляется и с помощью тактики

рассмотрения информации под новым углом зрения.

В этом случае говорящий (адресант) хочет предложить новый

взгляд на обсуждаемую проблему, некоторый новый аспект

рассмотрения проблемы, который (по сверхзадаче) заставил бы

адресата пересмотреть ранее вынесенные суждения.

Факультативный признак таких фрагментов текста - наличие

лексических единиц с семантикой новизны: новый, иной, другой и т.п.

Например, предложение иного рассмотрения реальной ситуации:

Но есть и другие составляющие этой проблемы // Кредитные //

Медведев, связывая свой имидж с ценностью, важной для

большинства населения России - стабильностью государства, сообщает

новый аспект рассмотрения проблемы президентского срока правления

- невозможность изменить конституцию страны.

Тактика указания на путь решения проблемы также является

специализированной в информационно-интерпретационной стратегии.

Она предполагает использование определенных приемов:

1) Указание на возможные решения.

Здесь многое нужно сделать / и главное чтобы деньги шли

непосредственно вам / другим людям / собственникам жилья

2) Указание на возможные способы достижения решения.

Например:

А какой выход? Выход на мой взгляд есть // Он в развитии

ипотечного кредитования

3) Указание на возможные результаты решения:

Мы считаем / и правительство исходит из того что / это позволит

выйти из тени зарплате //

Маркерами тактики указания на путь решения проблемы

являются чаще всего 1) формы будущего времени глаголов

несовершенного вида (будут развиваться, будет формироваться, будет

происходить, будем ориентироваться, будет направляться) и 2) формы

составного именного сказуемого с глаголами в роли показателя

будущего времени (будет позитивный эффект, будет реальным

вкладом, будет обращено внимание).

В случае использования составного именного сказуемого с

глаголом-связкой будет эффективно воздействует на адресата не

только сам факт указания на возможность решения проблемы, но и

указание на возможные положительные результаты, что выражается

наличием (употреблением) в составе именной части сказуемого имен

прилагательных и существительных с положительной оценочностью:

положительный (эффект), позитивный (эффект), реальным (вкладом) и

т.п.

При указании на возможность решения на речевом уровне

маркерами наряду с глагольными формами будущего времени

являются сложные формы сказуемого, включающие модальное слово и

глагол совершенного вида в форме инфинитива, причем часто в

безличном употреблении, что усиливает объективную необходимость

действий, делает предложенные шаги категорически неизбежными:

нужно сделать, должны состояться (в ближайшее время),

(правительство) должно проводить.

Умелое использование политиком тактики указания на путь

решения, особенно при ответах на вопросы граждан, в конечном итоге

дает им надежду на лучшее будущее, нейтрализует негативное

отношение населения к ситуации в стране, способствует

формированию чувства доверия к своим лидерам.

В качестве дополнения к риторическому портрету В.В. Путина

предлагаем его психологический портрет, основанный на особенностях

его риторических тактик. Мы воспользовались методикой Давида

Винтера, опирающегося в основном на вербально зафиксированные

ситуации, объективность которых строится на подсчете элементарных

языковых проявлений, и попытались составить психологический

портрет В.В. Путина в сравнении с М.С. Горбачевым. Мы исследовали

тексты выступлений В.В. Путина в 2000 году до его избрания на пост

президента и сделали 4 выборки на 1000 слов с целью наблюдений над

использованием языковых параметров.

Интересно заметить, что тексты выступлений В.В. Путина в

период борьбы за власть мало чем отличаются от его речей после

победы на президентских выборах. Так, например, в тексте

выступления Президента России перед членами Российского союза

промышленников и предпринимателей в мае 2001 года мы видим тот

же стиль его речи, что и раньше. Анализ вербальных параметров текста

показал только некоторые изменения: несколько увеличился уровень

соотношения я/мы (25 вместо 23,3), количество оценок (20 вместо 15),

значительно уменьшилось число негативов (3 вместо 34).

Всестороннее описание языковой личности приближает к ответу

на вопрос: можно ли, опираясь на совокупность принадлежащих автору

текстов, воссоздать его психологический образ. Интерпретация

полученных данных по системе Г.Г. Почепцова, опирающегося, в свою

очередь, на метод анализа текстов политических лидеров Д. Винтера,

позволяет наметить следующий психологический портрет В.В. Путина.

Если придерживаться интерпретации Д. Винтера, то частота

употребления негативов (не думаю, не должно быть и т.д.)

свидетельствует об определенном уровне оппозиционных тенденций

личности лидера. Так можно, видимо, интерпретировать высокий

уровень отрицательных конструкций в речи Путина перед первыми

президентскими выборами. Однако это не бесспорно.

В выступлениях Путина почти нет отступлений, пояснений,

корректировок фразы. Эффект спонтанности речи создается за счет

пауз обдумывания. Имидж Путина - человек действия, а не слова,

рассудка, а не эмоций. Тексты его выступлений кратки, динамичны,

информативно насыщенны.

Наличие квалификаторов (насколько мне известно, на мой

взгляд, я бы сказал и др.) позволяют предположить, что при принятии

решений Путин рассудительный, а не импульсивный. Он стремится

аргументировать свое высказывание. Об этом говорит и логичность

построения его речи с четким выражением условных и причинно-

следственных синтаксических связей. Д. Винтер считает, что

импульсивному человеку не нужны квалификаторы потому, что он

сразу принимает решение, человек, который занят поиском

аргументации, как раз и нуждается в порождении квалификаторов.

Большое количество прямых отсылок (как вы знаете, нам с вами,

уверяю вас и т.д.) говорит о межличностном (кооперативном) стиле

общения лидера, об умении установить контакт с собеседником.

Трудно согласиться с мнением Д. Винтера, что отсутствие

образности, творческого использования языковых средств в речи

лидера может свидетельствовать о том, что последний больше

полагается на других для получения новых идей и решений.

С точки зрения эмоционального стиля Горбачев и Путин очень

экспрессивны, но в разных плоскостях. У Путина наблюдаются

личностные вербальные экспрессивные характеристики (более высокий

уровень соотношения я/мы, отсутствие неличностных отсылок).

Экспрессивность Горбачева идет не в личностном ключе: он активно

использует интенсификацию с помощью наречия, риторические

вопросы и неличностные отсылки. Это свидетельствует, по мнению Д.

Винтера, что «Горбачев реализует контролируемое выражение эмоций;

он, говоря вкратце, совершенный актер-политик». По нашим

наблюдениям, экспрессия в речи Путина (в отличие от Горбачева)

создается за счет варьирования темпа речи, логическими ударениями,

то есть просодическими средствами, а также таких фигур речи, как

градация, параллелизм синтаксических конструкций.

По отношению к проблеме принятия решений М.С. Горбачев по

сравнению с В.В. Путиным выглядит несколько импульсивным

политиком (у него ниже уровень использования квалификаторов;

высокий уровень отступлений от только что сказанного).

Тем не менее анализ речевой деятельности лидеров заслуживает

внимания, так как он помогает выявить не только черты личности

политика, но в какой-то степени позволяет выявить предсказуемость

действий политического лидера и их возможную эффективность.

Все изложенное убеждает, что высокий уровень доверия

населения страны Президенту складывается в основном из позитивного

отношения не только к делам, но и к словам Путина. Он виртуозно

владеет «политикой слова», проникающего в души простых граждан.

Способствует имиджу Путина и употребление разговорных слов и

выражений, пословиц, крылатых слов: ещё лучше сработало сельское

хозяйство; это всегда в плюс; это отдельная песня; по это по-честному;

сидеть по углам по разные стороны баррикад и держать друг друга на

мушке - самый плохой путь к решению проблемы; это не значит, что

мы должны всё рассыпать и все карманы вывернуть; деньги растащили;

смылись оттуда; глотка луженая; активность была на нуле и т.п. В

основном они рассчитаны на понимание всеми слоями населения,

отсюда их разговорность, а не книжность. О.Б. Сиротинина пишет: «За

редким исключением его речь производит впечатление хорошей и на

его сторонников, и на его противников. Создается образ твердого, но

достаточно скромного, умного, прислушивающегося к другим,

трезвомыслящего человека, стремящегося не себя показать, а

выполнить свой долг президента».

Медведев во многом похож на Путина в психологических

аспектах. Его речь, четкая, строго логичная, подчинена единому

замыслу - убедить адресата в своей точке зрения. В речевом поведении

он в основном реализует аргументативную стратегию.

При использовании этим политиком аргументативной тактики

иллюстрирования очень часто встречаются факты, подтверждаемые

статистическими данными. При этом Медведев нередко даёт

статистические данные в сопоставлении, реализуя, таким образом,

прием контрастивного анализа.

Пытаясь, видимо, не утомить электорат цифровыми данными,

Медведев прибегает и к такому аргументу, как конкретные примеры.

Эти приемы характеризуют Д.А. Медведева как человека

мыслящего логично и в то же время конкретно, что немаловажно для

восприятия аргументации адресатом.

Выражая собственный взгляд на ту или иную проблему,

Медведев дает свою оценку ситуации. И эти оценки всегда

обоснованы.

Нередко обоснование выливается в пространное разъяснение,

комментирование собственной позиции. Обычно такие приемы

начинаются фразами: это не так, все наоборот, парадокс в том, ответ

состоит в том, и дискурсивными словами, а для того, и от того, так вот,

только (в сопоставительном значении). В качестве оценок,

используемых Д.А. Медведевым, частотны слова выгодно - невыгодно,

плохо - неплохо, неправильно, важно, что характеризует его не только

как политика, но и как управленца-прагматика.

Структура синтаксического целого строится Медведевым с

учетом фасцинативного фактора, таким образом, чтобы облегчить

слушателям восприятие. Поэтому частотны вопросительные

предложения в функции самовопроса, привлекающего внимание к

проблеме. Затем следует разъяснение.

Такие структуры в то же время очень экспрессивны.

При оспоривании, несогласии с мнением оппонента

знаменательны следующие приемы:

1) прием признания правильности оценки ситуации со стороны

оппонента:

2) прием приглашения, обращенный к оппоненту, разобраться в

спорном вопросе, учесть другие факторы, влияющие на ситуацию,

часто выражается повелительной формой глаголов со значением

совместности действия:

3) возражение, несогласие без нарушений этики спора.

Вместе с тем Медведеву свойственно выражать в категоричной

форме свою позицию. Излюбленными фразами в этом случае являются

наречия меры и степени: категорически (не согласен), безусловно (это

так), абсолютно (так), абсолютно (ясно), абсолютно (катастрофическая

ситуация), ровно наоборот. [«Прямая линия», 20.02.2008]

Д.А. Медведеву часто приходится защищаться, возражать,

разъяснять свою позицию. Его любимые слова: абсолютно (синоним

безусловно); категорически не согласен; это не так; парадокс; все

наоборот; реально; и стереотипы: дорогого стоит; парадокс, но факт; я

про качество жизни говорю; работать в режиме расчистки завалов.

[«Прямая линия», 20.02.2008]

Медведев умелый полемист, не теряющийся под градом

обвинений и оскорблений. Его выдержанность, стойкость, умение

аргументировать, корректно, без примеси бурных эмоций парировать

выпады, мягкая ирония, сдержанная экспрессия - свидетельство

определенной риторической и коммуникативной грамотности

политика. Его, на наш взгляд, можно отнести к кооперативно-

актуализаторскому типу языковой личности. Для актуализатора

характерно умение настроиться на «волну» собеседника, при этом

«кооперативный актуализатор, уважая мнение коммуникативного

партнера, <...> вовсе необязательно должен во всем с ним

соглашаться».

Если мы сравнивали Путина с Горбачевым, то Медведева, на наш

взгляд, можно сравнить с Рогозиным. Д.А. Медведев представляет

собой полную противоположность Д.О. Рогозину. Его речь, четкая,

строго логичная, подчинена единому замыслу - убедить адресата в

своей точке зрения. В речевом поведении он в основном реализует

аргументативную стратегию.

В арсенале же Рогозина - довольно часто используемые тактики

обвинения и оскорбления, а также манипулятивные тактики. В

думскую предвыборную кампанию 2003 года он целенаправленно и

методично применял эти стратегии и тактики, направленные против

лидеров СПС, причем обвинения в его речах огульны и

бездоказательны. Например:

Я думаю сейчас па выборах всем понятно / что партия / «Союз

правых сил» /это не политическая партия / которая пе только является

филиалом партии власти /это партия которая привела к обнищанию

населения Российской Федерации // <... > Вы должны не только

признать свою вину //Но вам не на выборы надо ходить / а в церковь

//В церковь // [НТВ, «Свобода слова», 28.11.2003];

Цель - скомпрометировать лидеров СПС - Рогозин осуществляет

с помощью демагогических и манипулятивных приемов:

необоснованных оценок, подтасовки фактов и т.п. Так, Е.Т. Гайдара он

без достаточных оснований обвиняет в помощи боевикам:

Я напомню между прочим / что именно Гайдар / несмотря на все

предупреждения Совета безопасности России / будучи руководителем

правительства Российской Федерации / не прекращал гнать в Чечню

нефть / не прекращал / хотя было понятно что это была подпитка

боевиков // [НТВ, «Свобода слова», 5.12.2003].

В арсенале лидера «Родины» целый набор софизмов, например,

«навязанное следствие». Этот прием заключается в том, что из

рассуждения оппонента делается вывод, который вовсе из него не

вытекает:

И вся его концепция, выработанная как предвыборный ход, - это

предложение встать под знамена США и стать филиалом

американского либерализма на пространстве бывшего СССР [АиФ,

№46, 2003].

Или софизм «предвосхищение основания». В ответ на вопрос, как

в списках блока «Родина» оказался крупный банкир А.Лебедев, Д.О.

Рогозин отвечает: Не надо путать олигархов и крупный национальный

бизнес! На Лебедева уголовных дел не заведено [АиФ, № 46, 2003]. Но

сначала надо ещё доказать, что олигархи - это бизнесмены,

находящиеся под следствием, а Рогозин из этого исходит как из само

собой разумеющегося.

Тексты речей Д.О. Рогозина часто представляют

псевдоаргументацию. Так, допустимый в полемике прием «доведения

до абсурда» сознательно трансформируется политиком в

спекулятивную тактику гиперболизации, утрирования. При этом

абсурдна не мысль оппонента, а её развитие, предлагаемое говорящим:

Все в духе Чубайса, он, видимо, по себе измеряет. С такими

установками можно и Южные Курилы отдать японцам, поскольку у тех

деньжата тоже водятся, и, наверное, побольше, чем у нас. Китайцы на

наш Дальний Восток скоро скопят (их полтора миллиарда), скинутся по

доллару - и дело в шляпе. А американцы могут с таким руководством и

сами в Крым залезть. Останется только им путь освещать [АиФ, №46,

2003].

Использование средств манипуляции прослеживается, в

частности, и в его выступлении в теледебатах, когда он, используя

тактику компрометации, попытался опорочить Б.Е. Немцова, связав его

имя с террористическим актом - захватом заложников на Дубровке:

Борис / Немцов / Я хотел бы напомнить вам другой момент // Вы

за несколько дней до взятия заложников на Дубровке ездили в Лондон

и встречались с Березовским // Может быть здесь в этой аудитории вы

расскажете / о чем вы говорили с Березовским // Что он вам сказал о

предстоящих событиях? // Скажите правду Борис // [НТВ, «Свобода

слова», 5.12.2003].

Вообще в теледебатах Рогозин - агрессивно нападающий

политик, допускающий грубые оскорбления, субъективное

опорочивание оппонентов и нарушения этических норм. Он позволяет

себе такое обращение к оппоненту: ты, Боря, Борис. Однако подобное

обращение к себе (не со стороны Немцова) его обижает: Ты меня

Димой не называй /мы не кореша // и не братки //Меня зовут Дмитрий /

Олегович /Рогозин //

Участвуя в теледебатах на НТВ, он, продолжая линию нападения

на лидеров СПС и обвинения их в расстреле парламента, в развале

армии и т.п., систематически использует и тактику оскорбления,

направленную на Б.Е. Немцова, отличающегося по сравнению,

например, с А.Б. Чубайсом, повышенной эмоциональностью:

Вам бы я не доверил даже / извините / охрану маленького

складика / вместе с Чубайсом / не то что создание профессиональной

армии //

Вам надо не в министерство обороны / вместе с Чубайсом / а

знаете куда...//

Товарищи по избирательному блоку каждый такой укол

сопровождают взрывами смеха. И лидер «Родины» добивается

запланированного результата - ответного выпада Немцова, обычно не

склонного к подобным необоснованным высказываниям:

Для меня совершенно очевидно кто противник перехода к

контрактной армии / кто сторонник казарменного бандитизма и

издевательства // Вот они красавцы сидят / товарищ Рогозин /

посмотрите на него //

При этом Рогозин, прекрасно владея своими эмоциями, легко

управляет поведением собеседника и, довольный, с укоризненной

улыбкой замечает: Боря / ты не хами в эфире / прямом // [НТВ,

«Свобода слова», 28.11.2003].

Д.О. Рогозин, как и В.В. Жириновский, представляет собой

конфликтный тип языковой личности. Интересно отметить, что

сходство в речевом поведении этих политиков очень точно подметил

Б.Е. Немцов: Дмитрий Олегович / вы хотите быть похожим на

Владимира Вольфовиче / но это у вас не очень хорошо получается //

Владимир Вольфович это классик!

Характерные для Рогозина оскорбительные выпады против

оппонентов, выражающие пренебрежительное, уничижительное

мнение, на речевом уровне довольно часто могут выражаться в

использовании рефлексивов:

Вы знаете, в чем проблема этих «реформаторов» начала 90-х

годов, которые всплыли в мутной воде? [«АиФ. Свободный взгляд»,

№11, 2003].

Так называемые «правые» показательно перессорились [АиФ, №

46, 2003].

Унижающие рефлексивы в функции метакомментирования и

оскорбительные высказывания Рогозин допускает и в ситуации, когда

это относится не к оппонентам, а, например, к независимым ныне

государствам:

Есть такие, с позволения сказать, суверенитеты из числа бывших

союзных республик, которые, как сбежавший из дома золотушный

недоросль, без родительского присмотра обовшивевший и

распустивший сопли до пупа, канючит, чтобы их «пустили» в ВТО,

взяли в НАТО [«АиФ. Свободный взгляд», № 11, 2003].

Небрежно, не задумываясь над выбором языковых средств (или

сознательно?), лидер «Родины» позволяет себе высказывания

относительно других государств. Обсуждая проблему с косой Тузлой,

Рогозин так выражается о позиции Украины по этому вопросу:

Что там происходит? Обычный ушлый подход / когда надо

остров захватить //

Безусловно, речь Д.О. Рогозина яркая, образная, насыщенная

фразеологизмами, в том числе из сферы обиходного общения. Однако

они часто носят оскорбительный оттенок:

Анатолий Борисович слышал звон, да не знает где он;

А потому глупо рассчитывать, что Чубайс когда-то сможет хотя

бы под нос себе что-то невнятное пробормотать против Америки;

Стало быть, все его имперские потуги преследуют одну цель -

вычистить дяде Сэму башмаки и стать прокуратором на подчиненной

ему территории [«АиФ. Свободный взгляд», № 11, 2003].

В последнем примере использование исторической аллюзии

свидетельствует об определенной начитанности и образованности

политика. Об этом говорит использование им исторических аналогий,

прецедентных литературных источников, дискурсивных слов книжного

стиля (более того, скажем, стало быть, сколь.., столь...), употребление

книжной лексики (либерализация, репатриация, прецеденты, властные

полномочия, мы должны априори признать и т.п.), большого

количества метафор (можно даже говорить о метафорическом стиле его

речи). Однако это не мешает политику в пылу дебатов употреблять

инвенктивы и даже табуированную лексику и почти всегда

демонстрировать склонность к эпатированию публики:

Сначала наблюдали за этим / им было выгодно вырастить мятеж

// Потом бросили туда восемнадцатилетних мальчишек под пулеметы

профессионалов боевиков // Они уничтожили армию // Они её /

извините за выражение / обосрали через средства массовой

информации // [НТВ, «Свобода слова», 28.11.2003].

Идиоматические выражения у Д.О. Рогозина довольно часто

воспроизводятся неточно, что свидетельствует о речевой небрежности

политика или о попытке (вряд ли успешной) имитировать не

штампованность, а творческое своеобразие речи:

Значит первый вариант испуга / лапки кверху ласты вниз //

Сто процентов я согласен //

Нас как зайцев используют / понимаете // Накидают леща / мы

начинаем его обсуждать / принимаем за чистую монету //

Но если американцы / под предлогом борьбы с международным

терроризмом будут решать свои шкурные / корыстные задачи /мы не

будем твердить как попка-дурачок / что мы партнёры навсегда // [1

канал, «Основной инстинкт», 10.10.2003].

Разговорные и просторечные элементы в речи Рогозина создают

образ «своего парня» (но не «простого человека»). Образность речи,

обращение к эмоциям массового адресата также сильный элемент

речевого воздействия политического лидера.

Другая составляющая Д.О. Рогозина как ритора - умелое

использование им тактики учета ценностных ориентиров адресата. В

острой предвыборной борьбе за голоса избирателей он ориентируется,

прежде всего, на ту часть электората, которой дороги

социалистические идеалы (можно сказать, он «украл» электорат у

КПРФ). Поэтому в своих выступлениях он, опираясь на групповые

ценности своих потенциальных избирателей, обрушивается на

всевластие олигархии:

И я уверен в том / что все равно главная задача это борьба с

бедностью // И главный враг сегодня в этой борьбе / это

олигархические структуры // [НТВ, «Свобода слова», 21.11.2003].

Национальная ценность, к которой апеллирует Д.О. Рогозин, это

«великая Россия» и ее героическое прошлое:

Мы воюем всю историю России / такова Россия / она очень

богатая страна / она огромная страна // Нападали на нас с запада

сколько захватчиков было / одновременно появлялась угроза с

востока//Мы всю жизнь воюем /мы даже толком не знаем сколько у нас

погибло нашего населения защищая нашу свободу и независимость

//Но Россия всегда отличалась тем что не за страх а за совесть

/защищала она свою независимость своими сыновьями своими

дочерьми / и никогда не была под длительной оккупацией освобождая

себя всякий раз // [НТВ, «Свобода слова», 28.11.2003].

На наш взгляд, именно учет национальных и групповых

ценностей различных слоев российского общества, бойкая образная

речь, не нагруженная терминами и усложненными синтаксическими

конструкциями, понятная широким народным массам, наступательная,

агрессивная по отношению к «чужим», ненавидимым «олигархам»,

Чубайсу, создание имиджа «своего парня» более всего способствовали

привлечению внимания значительной части избирателей к данному

лидеру.

Заключение

Для того чтобы внутри общественно-политической лексики и

фразеологии выделить собственно политическую, нам потребовалось

рассмотреть три очень важных понятия - политика, власть, идеология.

Политическая идеология является неотъемлемой составляющей

семантического поля «политика». Словарь языка политики представлен

политемами и идеологемами. Семантику последних отличает

идеологический компонент, который выражен имплицитно, но, тем не

менее, осознаётся носителями языка. Главным критерием отнесения

той или иной языковой единицы к политическому лексикону мы

считаем ее соотнесенность с механизмом функционирования

политической власти, неотъемлемыми элементами которого являются

субъекты и объекты политики, политические отношения между ними,

их взгляды и убеждения.

Качественные и количественные изменения в лексическом

составе языка в различные периоды истории языка проявляются

неодинаково. Особенно заметными они становятся в периоды

политических переворотов, смены идеологических ориентиров и т.п.

На основе проведённого анализа политической лексики и фразеологии

конца XX века можно сделать вывод, что динамика её развития в

период с 1985-го по 2000-ый годы чрезвычайно высока. В

политическом лексиконе данного отрезка времени появились целые

словообразовательные гнёзда, возникновение окказионализмов стало

носить не частный, а серийный характер, деактуализации подверглись

серии слов и словосочетаний, характеризующих советскую эпоху,

появилась масса лексических и фразеологических единиц, связанных с

обозначением новых политических реалий. В этот период в языке

политики можно наблюдать интенсификацию процесса заимствований,

новые значения закрепляются за словами гораздо быстрее, чем это

было ранее и т.д.

Важную роль в развитии политического лексикона конца XX

столетия играют средства массовой информации, являющиеся

фактически основной средой существования политической

коммуникации. Они становятся инициаторами многих процессов,

протекающих в языке политики, в том числе способствуют и

проникновению в язык политики сниженной лексики, проникновению

и осмыслению заимствований.

Список использованной литературы

1. Амарзаяа Д. Современный русский политический дискурс:

лексико-семантический аспект (на материале языка российских газет

90- х гг.): Автореф. дис.... канд. филол. наук. М., 1999. - 20 с.

2. Аюпова Л.Л. Языковая ситуация: социолингвистический аспект.

Уфа: «Восточный университет», 2000. - 211 с.

. Базылев В.Н. К изучению политического дискурса в России и

российского политического дискурса // Политический дискурс в

России - 2: Материалы рабочего совещания (Москва, 29 марта 1998

года). М.: «Диалог-МГУ», 1998. - 170 с.

. Бакеркина В.В. О понятии демократия в социо-

психолингвистическом аспекте // Русистика сегодня. - 1998. - № 3- 4. -

с.11-19.

. Бакеркина В.В., Шестакова Л.Л. К лексикографической

интерпретации политической лексики // Актуальные проблемы

русистики: Тез. докл. и сообщ. Междунар. науч. конф., посвященной

70- летию проф. Э. В. Кузнецовой. 7- 9 февр. 1997, Екатеринбург,

Россия. - Екатеринбург: «Изд-во урал. ун- та», 1997. С.20- 24.

. Бакеркина В.В., Шестакова Л.Л. Краткий словарь политического

языка (к реализации проекта) // Русистика сегодня. - 1998. - № 1- 2. -

С.15- 19.

. Баранов А.Н., Казакевич Е.Г. Парламентские дебаты: традиции и

новации. - М.: «Знание», 1991. - 64 с.

. Бахнян К.В. Язык и идеология: социолингвистический аспект

//Язык как средство идеологического воздействия. - М.: «ИНИОН»,

1983. С.34- 58.

. Белая А.С. Формирование общественно-политической лексики

советской эпохи (на материале русского и украинского языков). Дисс...

канд. филол. наук. - Днепропетровск, 1976. - 248 с.

. Белякова СМ. Новая общественно-политическая лексика в языке

средств массовой информации // Экология культуры и образования:

филология, философия, история. Сб. статей. - Тюмень: «Изд-во

Тюменского государственного университета», 1997. С.107- 113.

. Большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С.А.

Кузнецов- СПб.: «Норинт», 2002. - 1536 с.

. Васильев Л.Д. Слово в телеэфире: Очерки новейшего

словоупотребления в российском телевещании. - Красноярск:

«Сибирский юридический институт МВД России», 2000. - 166 с.

. Ветров С.А. Идеология и ее язык // Язык. Человек. Картина мира.

Лингвоантропологические и философские очерки (на материале

русского языка). Часть I. - Омск: «Омск. гос. ун-т», 2000. С.196- 201.

. Виноградов СИ. Выразительные средства в парламентской речи //

Культура парламентской речи. - М.: «Наука», 1994(a). - С.66- 77.

. Воробьева О.И. К вопросу об изучении политической

коммуникации // Вопросы современной лингвистики: Межвузовский

сборник научных трудов. - Архангельск: «Изд-во Поморского

государственного университета», 1999. - С.31- 37.

. Гак В.Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора

в языке и тексте. - М.: «Наука», 1988. - С.11- 26.

. Гибатова Г.Ф. Семантическая категория оценки и средства ее

выражения в современном русском языке. Дисс... канд. филол. наук. -

Уфа, 1996.- 220 с.

. Даниленко В.П. Лексико-семантические и грамматические

особенности слов-терминов // Исследования по русской терминологии.

- М.: «Наука», 1971. С. 7- 67.

. Дибров А., Пронский Л.М. О природе политической власти //

Вестник Московского университета. Сер. 18. Социология и

политология. - М,: «Изд- во Моск. ун- та». 2002. № 2. - С.48-60.

. Домашнев А.И. Язык и идеология в их взаимоотношении //

Онтология языка как общественного явления. - М.: «Наука», 1983. -

С.143-171.

. Единицы языка и их функционирование: Межвузовский сборник

научных трудов. - Саратов: «СГАП», 2000. - Вып. 6. - 198 с.

. ЕрмаковАО.П. Семантические процессы в лексике // Русский

язык конца XX столетия (1985- 1995). - М.: «Языки русской культуры»,

2000. - С. 32-66

. Жданова Л.А. Общественно-политическая лексика: структура и

динамика. Дисс... канд. филол. наук. - М., 1996. - с.201.

. Заварзина Г.А. Без идеологических наслоений (Общественно-

политическая лексика на исходе XX века) // РР. - 2000. - № 6. - С.41-45.

. Зеленин А.В. Левые, правые, центристы... // РЯШ. - 2000. - № 3. -

С. 97-100

. Зеленин А.В. Цветовые прилагательные в эмигрантской

публицистике // РР. - 2003. - № 3. - С. 75-83

. Земская Е.А. Активные процессы современного

словопроизводства // Русский язык конца XX столетия (1985- 1995). - 2-

е изд. - М.: «Языки русской культуры», 2000. - С. 90-141

. Земская Е.А. Словообразование как деятельность. - М.: «Наука»,

1992.- 221 с.

. Земская Е.А. Цитация и виды ее трансформации в заголовках

современных газет // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. - М.:

«Наука», 1996.- 336 с.

. Золотарева М.Н. Абсолютно новые словообразовательные гнезда

// Актуальные проблемы русистики: Тез. докл. и сообщ. Междунар.

науч. конф., посвященной 70- летию проф. Э. В. Кузнецовой. 7- 9 февр.

1997, Екатеринбург, Россия. - Екатеринбург: «Изд-во Урал, ун-та»,

1997.- С. 60- 61

. Зуева Т.А. Вариантность фразеологических единиц одной

тематической группы // Слово в системных отношениях на разных

уровнях языка. Сб- к науч. трудов. - Свердловск: «Изд- во Сверд. гос.

пед. ин- та», 1991. - С. 97- 102.

. Ильин М.В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых

политических понятий. - М.: «Российская политическая энциклопедия»

(РОССПЭН), 1997. - 432 с.

. Ильясова СВ. Словообразовательная игра как феномен языка

современных СМИ. - Ростов- на- Дону: «Изд- во Рост, ун- та», 2002. -

360с.

. Какорина Е.В. Трансформации лексической семантики и

сочетаемости (на материале языка газет) // Русский язык конца XX

столетия (1985- 1995). - 2- е изд. - М.: «Языки русской культуры», 2000.

- С.40- 44.

. Какорина Е.В. Новизна и стандарт в языке современной газеты

(Особенности использования стереотипов) // Поэтика. Стилистика.

Язык и культура. - М.: «Наука», 1996. - С. 169- 180.