Проблемы интеллектуальной миграции в России и пути их решения

Введение

В условиях глобализации начинает формироваться не только единый рынок капитала, товаров, технологий, но и рабочей силы. Интеллектуальная миграция-одна из важнейших миграций населения. Она, как и миграция населения в целом, характеризуется цикличностью развития.

Современный период характеризуется высокой миграционной активностью. Не случайно этот процесс привлекает внимание ученых и государственных деятелей. В то время как большое количество научных работ посвящено международной миграции ученых перед Второй мировой войной, факторы и механизмы современной интеллектуальной миграции изучены слабо. Особенно это касается российской миграции. Это объясняет выбор данной темы.

Эта тема, безусловно, актуальна, потому что на данный момент у нас есть миграция, которая развивается крайне противоречиво и иррационально. Миграционные взрывы в России характеризуются не только своими масштабами, но и нетрадиционными причинами, а также своеобразными формами проявления. Если раньше основными факторами миграции были преимущественно внутренние научные обстоятельства, то сейчас решающую роль играет ситуация, складывающаяся вне науки, то есть внутри общества в целом: кризис экономики, социальных, межнациональных и политических отношений, культуры. Этот кризис отражается и в сфере науки таким образом, что человек, посвятивший себя научному познанию, не имеет возможности реализовать себя как ученого.

В результате возникает парадоксальная и трагическая ситуация. Те работники науки, которые не находят себе места или теряют свое место в ней, мигрируют в другие сферы деятельности (чаще всего в бизнес) или мигрируют в другие страны. Масштабы обратного движения-из стран дальнего и ближнего зарубежья-еще неизмеримо меньше. Все это придает миграционным процессам особую качественную специфику, их нельзя считать нормальными миграционными процессами от периферии к центру мирового научного пространства. Уже сейчас существуют серьезные трудности в сфере высшего образования, демографические особенности миграции и ее омоложение заставляют очень основательно задуматься о будущем российской науки и техники.

При выборе темы ставилась цель оценить потенциал России на основе изучения современных миграционных процессов.

Для достижения выбранной цели были решены следующие задачи::

В зависимости от конкретных задач использовались определенные методы и приемы. Работа основана на аналитическом методе и сравнительном анализе статистических данных.

Изучение как положительного, так и отрицательного зарубежного опыта регулирования миграционных потоков может дать ценный материал для разработки методических рекомендаций по совершенствованию законодательной базы соответствующей российской политики.

1. экономическая природа интеллектуальной миграции

1.1 интеллектуальная миграция: общие характеристики

В современном мире человеческий фактор социально-экономического развития стал непосредственным капиталом. И миграция составляет значительную часть этого капитала. Эта миграционная функция получает видимое выражение в своих количественных параметрах. Характерными чертами международной миграции населения являются постоянное увеличение ее масштабов, вовлечение населения практически всех стран мира в миграционный цикл и быстрый рост доли трудовой миграции в нем. Его структурные характеристики имеют большое значение для определения роли межгосударственной миграции в социальных процессах. Она становится все более дифференцированной по профессиональным, квалификационным, образовательным характеристикам и специальностям ее участников. Доля высококвалифицированных сотрудников, занятых в ней, постоянно растет.

Переход к постиндустриальному обществу значительно повысилроль научно-технической работы в социально-экономическом развитии стран и в эффективном использовании имеющихся ресурсов. Как отмечает американский ученый П. Друкер, "реальнымкапиталом развитой экономики являются знания, аинтеллектуальные работники стали группой, определяющей ценности и нормы общества" [1]. Естественным следствием этого стастало стремительное развитие весьма специфического сегмента рынка труда – рынка научных кадров и квалифицированных специалистов (прежде всего в сфере научных услуг), умножение числаученых, менеджеров, специалистов и рост мобильностисоответствующих кадров. в1962 году понятие "утечка мозгов" впервые появилось в докладе британского Королевского общества"brain утечка мозгов. Оно использовалось для обозначения эмиграции ученых, инженерови техтехников из Соединенных Штатов.Соединенное Королевство - Соединенным Штатам. Но очень быстро он стал использоваться повсеместно, потому что уже тогда описываемое им явление получило всемирное звучание.

В этой связиследует сделать важное методологическое замечание: в любую историческую эпоху процесс научно -технического развития должен рассматриваться как универсальный и преодолевающий преодолевающий любые препятствия. Одной из наиболее распространенных форм такого преодоления является непрерывное пространственное перемещениеталантливых людей, носителей передовых научных знаний, через различные, в том числе этнические и национальные границы. действительно, история развития мировой цивилизации - это история интеллектуальной миграции.

Уже средневековые университеты пытались поднять свой престиж , переманивая ученых из университетов других стран. В Россиипервыми учеными часто были эмигранты из Германии, приглашенные лично государями. В середине XVIIIвека. из 107 членов петербургской Академии наук только 34 были русскими. История знает много примеров, когда люди, отправленные учиться за границу, отказывались возвращаться на родину. Россия впервые столкнулась с подобным явлением в 17веке: тогда четверо студентов, отправленных на учебу в Англию, не захотели возвращаться, объяснив свое решение неблагоприятной политической ситуацией на родине.

Нынешняя международная миграция научных кадров-также состоит из двух потоков: от специалистов, переезжающих из некоторых развитых стран, в основном европейских, в других, расположенных за пределами Европы(например, около тысячи талантливых ученых покинуть Великобританию каждый год), и с выходцами из Африки, Азии, Латинской Америки, Восточной Европы и т. д.Страны СНГ, которые получили образование в американских и европейских университетах, но так и не вернулся на родину.

Итак, "утечка мозгов" отождествляется прежде всего с учеными, и ее первые примеры относят ко времени возникновения самой науки. В то же время то, как" утечка " появилась на рубеже 40-50–х годов XXвека, сделало ее во многом новым явлением. Тогда впервые массовый характер принял отъезд талантливых ученых и выпускников европейских университетов, как правило, молодых людей, нацеленных на научную деятельность и продолжение образования, за за рубеж, в исследовательские центры США, частично Канады и Австралии. Этотпроцесс затронул Германию, Великобританию, Италию, в определенной степени Францию и ряд других стран. Только в 1950–е-1960США при-е годы в США насчитывалось около 100 тысяч высококвалифицированных специалистов, которые внесли большой вклад в развитие не только науки, но и экономики американского общества. Ибо " до 40-х-1940-х годов Америка могла характеризоваться высоким уровнем технологического развития, преобладаниемпромышленного производства, но относительно слабым развитием науки. Центр мировой науки в те годы находился в Европе." А потом " ... произошла удивительная перемена. Экономисты задокументировали, что в Соединенных ШтатахпослеВторой мировой войны на появление новыхтехнологий в наукеприходилось более половины всего роста экономического производства на душу населения. "И многие такие технологии были созданывались в в ходе фундаментальных научных исследований , проводимыхвСША "импортными" учеными. [3]

Опыт Второй мировой войны наглядно показал роль научно-технического обновления как в обеспечении военного преимупреимущества и, следовательно, национальной безопасности, так и в ускоренииэкономического роста. в развитых странах четко осознавалась необходимость интеллектуализации общественного труда .Научно - исследовательская иопытно -конструкторских конструкторская деятельность (НИОКР) стала мощным двигателем научно-технических прорывов и социально-экономических преобразований. Но интенсивное развитие, использование и освоение сложных технологий,широкое применение компьютерных и информационных технологий предполагают наличие и использование высококвалифицированных трудовых ресурсов нового типа. А с1960-х годов западные страны начали проводитьцеленаправленную политику по формированию таких ресурсов.

Затем, в следующем десятилетии, в промышленно развитых странах был принят ряд законов и других нормативных актов, направленных всеми хозяйствующими субъектами на развитие интеллектуального потенциала рабочей силы, стимулирующих государственные организации, частные фирмы и корпорации "инвестировать в людей". Мы также пытались стимулировать иммиграцию работников, которые подходят для работы в сфере интеллектуальной деятельности.

Развивающиеся страны, естественно, стали испытывать колоссальные трудности из-за нехватки кадров как высшей, так и средней квалификации. Поэтому существует новое определение "утечки мозгов" как " миграции талантливых и высококвалифицированных людей из бедных и изолированных мест в промышленные центры."

Таким образом, по сравнению с послевоенным периодом интеллектуальная миграция значительно расширила свой спектр, а развивающиеся страны Азии, Латинской Америки и Африки стали основными поставщиками приезжих ученых. В общей сложности более 500 000 специалистов – в основном ученые, инженеры и медицинские работники-переехали в Соединенные Штаты, Англию и Канаду в 1961-1980 годах. В последние годы, благодаря либерализации режима выезда из бывших социалистических стран и ликвидации прежней замкнутости их научных сообществ, выходцы из них также активно включились в интеллектуальную миграцию. Однако прогнозы лавинообразного наплыва эмигрантов" с Востока", оцениваемые почти сотнями тысяч ученых, оказались несостоятельными. Тем не менее новое направление миграции оказало и продолжает оказывать существенное влияние на тенденции развития мирового рынка научных кадров.

1.2 факторы, Причины и условия интеллектуальной миграции

По мере того как поток интеллектуальной эмиграции набирал обороты, он также отражался в попытках концептуализировать его. Быстро возникли две конкурирующие концепции.

Согласно концепции обмена знаниями и опытом (brain exchange) , люди мигрируют в поисках нового места работы с учетом своей профессии и квалификации. Как"brain приток мозгов", так и"brain утечка мозгов" характерны для экономик всех стран и предполагают двусторонний обмен информацией о ситуации в стране-экспортере и стране-импортере трудовых ресурсов. Это включает в себя информацию не только о рынках труда, но и о финансах, товарных рынках и условиях жизни.

В рамках концепцииbrain отходов мозга) , интеллектуальная эмиграция рассматривается как чистый убыток для общей рабочей силы страны-экспортера. Считается, что отток высококвалифицированных кадров подрывает способность страны к социально-экономическому развитию, что приводит к снижению уровня жизни населения.

В настоящее время обе концепции представляются недостаточно доказанными. Чтобы понять специфику современной эмиграции научных кадров, необходимо проанализировать сложное сочетание факторов, причин и условий эмиграции, их специфические пространственные и временные особенности.

Среди структурных факторов эмиграции выделяют профессиональные. Существует сильная корреляция между уровнем образования, профессиональной квалификацией и мобильностью населения. Когда главными субъектами эмиграции становятся научные кадры, на первый план все больше выходят профессиональные факторы. Этому способствует и само содержание умственного труда. Немалую роль играет и такой "сопутствующий" фактор, как возможность максимизации творческого потенциала. Еще одним эффективным структурным фактором является обладание большим объемом информации, что обеспечивает высокую потенциальную адаптивность к изменяющимся условиям. Этнические факторы также важны для научных эмигрантов из России.

Стимулирующие факторы эмиграции (ее движущие силы ) можно разделить на две основные группы: "тянущие" факторы, которые суммируют силу открывающихся возможностей, и "толкающие"pushфакторы, или бремя ожидаемых трудностей. Обе группы содержат экономические и неэкономические факторы.

Например, применительно к странам Восточной Европы отмечалось, что "в связи с ухудшением условий проведения исследований и серьезными социально-экономическими проблемами... которые оказывают сильное влияние на творческую деятельность, большинство ученых покидают свои страны не по профессиональным, а чисто экономическим причинам" [4]

В развивающихся странах одним из главных выталкивающих факторов является отсутствие в них "критической массы" интеллектуального труда и научная изоляция местных ученых.

Что касается стран СНГ, то такой неэкономический фактор выталкивания, как происходящее в последние годы обеднение интеллектуальной среды, вызванное политикой государств в области языка и культуры в целом и собственными миграционными последствиями – размыванием и дезинтеграцией интеллектуального сообщества, существовавшего до его начала,-очень силен. К категории стимулирующих факторов следует отнести и различные виды дискриминации: по национальному, языковому, образовательному (непризнание дипломов), религиозному признаку и др.

Тем не менее, детерминанта труда, по-видимому, имеет решающее значение. Начнем с того, что существуют очень большие различия в оплате труда высококвалифицированных кадров, занятых НИОКР в России и других странах.

Однако недостаточно просто распределить трудовую детерминанту между индивидуальными мотивами ухода. Необходимо еще проследить причины и механизмы его воздействия на уровне всего общества. Сразу же становится ясно, что во многих развивающихся странах относительная (то есть по отношению к капиталу и другим факторам производства) цена высококвалифицированной рабочей силы по сравнению с ценой в развитых странах была и остается недооцененной.

В прошлом это обеспечивало широкий или дажевсеобщий доступ к высшему образованию, а подготовка высококвалифицированных и высококвалифицированных кадров стоила недорого. Оборотной стороной медали была систематическая недооценка фактора живого труда и его неэффективное использование. А при переходе к рыночной экономике наблюдался переизбыток научных кадров (не говоря уже о структурных диспропорциях), и многие научные исследования и разработки оказались невостребованными.

The Причины интеллектуальной эмиграции возникают в связи между объективными факторами существования индивида и его субъективными потребностями. Особое значение имеют два важнейших, объективных регулятора миграционного поведения – окружающая среда и социальные нормы, опосредующие процесс принятия миграционных решений на индивидуальном уровне. Как правило, непосредственной причиной эмиграции являются противоречия между уровнем развития личности, ее потребностями и возможностями, с одной стороны, и условиями их удовлетворения-с другой. Потенциальный эмигрант постепенно приходит к убеждению, что он может разрешить это противоречие, только перейдя государственную границу.

Большинство эмигрантов руководствуются двумя основными целями. Для некоторых главной целью переезда является обеспечение чисто профессиональных интересов, а сам переезд служит лишь средством его реализации. Иными словами, потребность в профессиональной реализации, без которой проблематично надежно обеспечить личностный статус и личное достоинство ученого, по-видимому, диктует смену места работы и проживания.

Своеобразным альтернативным вариантом является стремление удовлетворить потребности в лучшем наборе условий жизни, расширить и укрепить индивидуальную экономическую безопасность. При этом эмигрант сначала оценивает различия в уровнях социально-экономического развития государств выезда и прибытия. Главная цель - переехать в другую страну, в то время как новая работа-это только средство к существованию.

Однако обе установки взаимосвязаны и образуют единый набор мотиваций, и какая из них будет преобладать, зависит от личности. Согласно социологическим исследованиям, проведенным в России в начале 1990-х годов, 39% из тех, кто хотел бы уехать за границу, 39% были заняты в науке, культуре и здравоохранении. При этом 62% опрошенных указали в качестве основной причины возможного отъезда хороший заработок, а 56%- невозможность реализовать свои знания и потенциал в стране (респонденты могли выбрать несколько вариантов ответа, поэтому сумма превышала 100%).]

В ряде стран и регионов значительную роль в формировании отношения интеллектуальных мигрантов к временному или постоянному отъезду играют политические причины.

Условия интеллектуальной миграции существенно отличаются от тех, которые присущи внутренней миграции. "Утечка мозгов" автоматически попадает под защиту механизмов национального суверенитета. Состояние национального и международного рынков труда, соотношение спроса и предложения на профессии и квалификации образуют ту сферу, в которой интересы различных государств могут как совпадать, так и сталкиваться, и в любом случае требуют согласования.

С юридической точки зрения это означает наличие законодательных актов, действующих на международном, национальном и региональном уровнях. В зависимости от структурных особенностей миграции они либо облегчают, либо ограничивают поток мигрантов, обеспечивая в большей или меньшей степени безопасность тех, кто в нем участвует.

Существенные изменения в оценке положительных и отрицательных сторон международной миграции в последние годы предопределили проведение большинством государств достаточно жесткой миграционной политики в соответствии с целями и задачами их социально-экономического развития. Это система специальных национальных мер и законов, а также международных соглашений (как двусторонних, так и многосторонних), регулирующих миграционные потоки, ограничивающих приток или отток беженцев и нелегальных мигрантов, стимулирующих приток экономически эффективного человеческого капитала, прежде всего научных кадров и высококвалифицированных специалистов. В этом же направлении действуют и статусы, устанавливающие права и обязанности граждан при переселении: они существенно различаются в зависимости от страны въезда и страны выезда, а также от мотивов эмиграции.

Наряду с растущей ролью государств в регулировании иммиграции и их сотрудничеством в этой сфере существенное влияние на условия интеллектуальной эмиграции оказывает и отношение принимающего населения к приезжим из-за рубежа. В целом следует отметить, что даже сила давления трудовой детерминанты на миграционное поведение ученых и специалистов существенно зависит от того, как ее политико – правовые и социально – психологические условия, все более приобретающие характер системного миграционного режима, влияют на интеллектуальную миграцию- подталкивая или сдерживая.

Поскольку "утечка мозгов" является частью интеллектуальной межгосударственной миграции населения, то при ее изучении необходимо учитывать все три стадии миграционного процесса: стадию формирования мотивов территориальной мобильности, стадию фактического переселения и стадию адаптации новоселов к новому месту. Для второго этапа имеется некоторая более или менее достоверная информационно - статистическая база. Информация, относящаяся к первому этапу, формируется на основе опросов и, как следствие, несет в себе значительную долю ошибок. О третьем этапе можно судить опять-таки по опросам и косвенным данным. Между тем, хотя данные по второму этапу, безусловно, необходимы, поскольку позволяют установить количественные и качественные параметры миграционных потоков и их направленность, первый и третий этапы гораздо важнее для выяснения причин и результатов миграции.

Изучение причин необходимо не только в теоретическом плане (выявить взаимозависимость между уровнем квалификации, научной деятельностью, возрастом и т. д. или влиянием внешних факторов на решение об эмиграции), но и в практическом плане – делать прогнозы.

Акцент на третьем этапе позволяет оценить, насколько реализованы различные мотивы решения об эмиграции, удалось ли наряду с социально-экономической и профессиональной адаптацией мигрантов (то есть удалось ли им не только адаптироваться к новым условиям жизни – в которых они, как преимущественно молодые люди, обычно добиваются хороших успехов, – но и получить работу, соответствующую их квалификации и интересам), каков эффект эмиграции для страны-реципиента, каково ее значение в свете глобальных тенденций развития науки, техники и общества.

К сожалению, из-за недостаточной разработанности методологическихподходов и отсутствия информационной базы все that происходящее на третьем этапе наименее отражено в работах отечественных и зарубежных ученых. То же самое, однако, менее верно для первой стадии.- если эти пробелы не будут восполнены, у нас не будет материала, необходимого для разработки программ регулирования процесса утечки мозгов и налаживания сотрудничества с нашими соотечественниками, работающими в других странах.

1.3 интеллектуальная эмиграция: особенности международного и внутреннего рынка научных кадров

Если спрос на ученых и специалистов детализировать по регионам и странам, то он оказывается достаточно ограниченным и избирательным не только по уровню квалификации, но и по дисциплинарной структуре. Наибольшим спросом пользуются специалисты по научным дисциплинам, определяющим основные тенденции развития современной науки и техники. Это физика, математика, вычислительная техника, биология, химия, медицина и космические исследования. Соответственно и структура эмиграции реагирует на такой спрос. Таким образом, число математиков, уезжающих из России на Запад, сегодня составляет 25% от их ежегодного выпуска на элитные факультеты. Но из этого следует, что именно страны иммиграции диктуют условия на мировом рынке труда.

Традиционно на первом месте здесь находятся США, демонстрирующие высокий спрос на определенные категории специалистов, что отражается в соотношении "домашней" и "иностранной" рабочей силы в ряде секторов занятости. Сейчас в Соединенных Штатах около 40% докторов технических и компьютерных наук и 25% преподавателей технических университетов являются иммигрантами. Специализированный отбор не противоречит, однако, общей политике привлечения всех тех, чья работа экономически выгодна стране. В середине 1990-х годов в Соединенных Штатах проживало более 11 миллионов иммигрантов. Они зарабатывали 240 миллиардов долларов в год, из которых 90 миллиардов тратились в США. они поступали в казну в виде налогов, в то время как американское государство тратит всего 5 миллиардов долларов ежегодно на социальную помощь иммигрантам. Вклад высококвалифицированных иммигрантов в развитие американской науки, медицины и искусства неизмеримо выше.

Ужесточение иммиграционной политики во многих западноевропейских странах в последние годы, объективные трудности адаптации к условиям труда (как правило, необходимо совмещать научную деятельность с преподавательской, что предполагает свободное владение языком принимающей страны) и высокий уровень конкуренции осложнили приток научных кадров в этот регион. Наиболее привлекательными странами Европы являются Германия, Великобритания, Франция и скандинавские страны. В то же время статистика показывает быстрый рост интеллектуального потока из Европы в Австралию, Юго-Восточную Азию, Северную Америку и Южную Африку.

Государства-доноры также оказывают определенное влияние на рынок труда высококвалифицированных кадров. Это выражается в том, что объем предложения отдельных категорий специалистов из отдельных стран (или групп стран) влияет на ситуацию на профессиональных рынках труда. Типичный пример-рынок программистов в США: специфика его развития во многом определяется эмигрантами из бывшего СССР. Аналогичный эффект прослеживается и на местных рынках труда. Так, исследовательские центры в Бостоне и Калифорнии характеризуются увеличением доли иммигрантов из России; Скандинавские страны-притоком иммигрантов из Латвии, Литвы и Эстонии; Турция – выходцами из Азербайджана.

Существует сильная корреляция между уровнем научной квалификации, научной специальностью и намерением эмигрировать. Для социологов важную роль играют культурные и лингвистические ограничения. Наибольшая мобильность характерна также для ученых естественнонаучных и инженерных специальностей: математиков, физиков, химиков, биологов и врачей, программистов.

Сочетание российского образования с высоким техническим оснащением западных исследовательских центров позволяет получать высокие результаты. Такой же эффект достигается при объединении различных научных подходов-что воспринимается эмигрантом в его родной стране и что осваивается в стране иммиграции. По-видимому, вполне естественно, что эмигранты участвуют почти в 90% всех новых идей, разработанных в Соединенных Штатах за последние полвека. В значительной степени это относится и к ученым из Восточной Европы и СНГ, которые имели оригинальные научные школы во многих областях науки. Таким образом, стиль мышления, свойственный российской науке, с его глубоким теоретическим содержанием и широким охватом предмета исследования, тесной связью естественнонаучного и философского подходов в сочетании с рационалистическим и во многом технократическим западным стилем, нередко дает выдающиеся результаты. Поэтому точка зрения, что Запад больше не нуждается в российских "мозгах", вряд ли оправдана. Многие российские ученые полностью соответствуют критериям отбора, которые в настоящее время преобладают на международном рынке интеллектуального труда: они молоды, обладают дефицитными специальностями, имеют высокую квалификацию, готовы сочетать различные научные подходы и стили работы.

Идея разумной миграции как процесса возвращения является довольно произвольной. По данным Национального научного фонда США, наблюдается неуклонный рост числа ученых, инженеров и студентов, которые после временного пребывания в США выражают желание остаться на постоянной основе. В 70-е годы иммигранты составляли от 32% до 38% тех, кто работал по контракту или учился в американских университетах, а в 80-е годы-от 46% до 56%.

Кроме того, есть много примеров, когда вернувшийся домой специалист не удовлетворен условиями и организацией научной работы, условиями проживания на родине, а потому сознательно ищет возможности для новых поездок за рубеж. Формально он не эмигрант, но на самом деле его научная карьера проходит за пределами страны, которая его воспитала. Здесь мы сталкиваемся с своеобразной" маятниковой " миграцией, только со значительным временным лагом.

Под влиянием интернационализации мировых экономических отношений существенно развивается и система "транзитной" миграции, которая удовлетворяет потребности в конкретных профессиях и квалификациях, периодически возникающих на национальных рынках труда развитых стран. Она основана на движении высококвалифицированной рабочей силы по каналам транснациональных корпораций в течение одного - трех лет.

Возросшая значимость интеллектуального труда, масштабы миграции высококвалифицированных специалистов, вовлеченность большинства стран в этот процесс, последствия "утечки мозгов" для стран-доноров и стран-реципиентов, а также реализация целенаправленной иммиграционной политики более развитыми странами-все это подтверждает тезис о необходимости выделения интеллектуальной миграции как специфического фактора развития международных и внутренних рынков труда.

1.4 кризис науки в России и эмиграция российских ученых

Обращаясь к России, мы должны признать, что нынешний глубокий кризис российской науки является одновременно ведущим фактором, главной причиной и одним из решающих условий интеллектуальной эмиграции.

Прежде всего, происходит значительное сокращение внутренних затрат на исследования и разработки. За последние годы они снизились в сопоставимых ценах в 15-18 раз. Правда, прирост средств, поступающих в отдельные научные направления от зарубежных компаний, фондов и на государственном уровне, достаточно велик (до 10% от общего бюджета отечественной науки в 1998 году). но радикально решить проблему за счет этого, естественно, невозможно. Выживают только те учреждения, доля бюджетных ассигнований которых не превышает 25% .40

Расходы на НИОКР в России в последние годы составляют 0,4-0,6% ВВП, что сопоставимо с показателями таких научных аутсайдеров, как Аргентина (0,3%), Румыния (0,45%), Болгария (0,5%), Португалия (0,5%), Греция (0,6%). Для сравнения, доля ВВП, затрачиваемая на содержание официального аппарата, близка к 3%, то есть превышает расходы на науку почти в 10 раз 41.

Низкая заработная плата, ухудшение ее условий, отсутствие спроса на результаты научной деятельности привели к значительным потерям квалифицированных кадров. Отток специалистов происходит, во-первых, за счет их ухода в другие сферы экономики, во-вторых, за счет организованного высвобождения (сокращения) работников и, в-третьих, за счет эмиграции.

Резкое сокращение численности ученых и специалистов в России происходит на фоне ее роста в развитых странах, уже имеющих хорошо сформированную структуру НИОКР. Так, в США общая численность работников, занятых в сфере научных исследований и разработок, оценивается в 950 тыс. человек, численность технических работников увеличивается на 2% в год. В настоящее время Россия отстает от Японии, США и Германии по количеству исследователей на 10 000 человек рабочей силы, и этот разрыв, вероятно, сохранится.

На современном мировом технологическом рынке главным требованием является минимизация инновационного цикла. В России же, наоборот, она продолжает удлиняться. В результате страна теряет свои прежние позиции на рынке высоких технологий. В настоящее время около 30% этого рынка принадлежит США, 20% – странам ЕС и Японии и только 0,3% – России. Более того, мы сохраняем нашу отсталость: только 60 из 264 технологий, признанных приоритетными в нашей стране, фактически соответствуют международным стандартам, и только 17 технологий находятся на уровне передовых достижений мирового рынка. В общем объеме российского экспорта высокотехнологичная продукция занимает лишь 1,5-2%.

Однако даже внутри страны результаты, полученные российской наукой, используются слабо. Эффективность НИОКР сохраняется в России на уровне 3-5% (в Германии доля внедрения, то есть производства высокотехнологичной продукции, близка к 45%).

Ближайшие перспективы развития также не внушают оптимизма. Средний уровень технологического развития России - это результат наших исследований, проведенных 20-30 лет назад. Производительность труда в стране примерно в десять раз ниже, чем в развитых странах.

Все это чревато серьезными угрозами технологической безопасности страны и даже технологической катастрофой.

В результате в России неуклонно снижается не только общий индекс человеческого развития (human development index), но и специальный индекс интеллектуального потенциала (IP index), разработанный М. Руткевичем и В. Левашовым, который является интегральным показателем, отражающим состояние интеллектуальной жизни общества, характеризуя две сферы: науку и образование.

Подводя итог, можно констатировать следующее. Сокращаются объемные параметры научно-технического потенциала (по таким важным показателям, как численность работников и объем затрат). Ухудшаются его качественные характеристики (вымывание наиболее эффективных работников, научная молодежь, социально-психологическая деградация работников, старение и утрата материально-технической базы НИОКР). Сужаются возможности воспроизводства научных кадров (трудности в системе аспирантуры и докторантуры, непривлекательность научной карьеры для молодежи, сокращение строительства научных объектов, кризис научного приборостроения и др.).

Результат: "утечка мозгов" практически неизбежна. Это понимают и сами ученые. Социологическое исследование потенциальной эмиграции элиты научной интеллигенции, проведенное в конце 1998 г. с помощью корреспондентской сети "Телетестинг", показало, что 55% этой элиты являются"пессимистами". Характерно мнение одного из российских ученых, выехавшего за рубеж и успешно работающего там: "главная проблема не в "утечке мозгов", а в том, что современная Россия не нуждается в ученых."

1.5 масштабы и структурные особенности миграции российских научных кадров

Российская интеллектуальная миграция является составной частью двух миграционных потоков: безвозвратной (с сохранением гражданства или без него) и трудовой (в принципе, предполагающей возвращение временно выбывших научных кадров).

Единственные доступные и более или менее достоверные данные о внешних мигрантах касаются только тех, кто направляется на постоянное жительство за границу. Это данные визового и регистрационного отдела МВД России. Однако они могут помочь вам получить представление (и даже тогда неполное) о масштабах только невозвратной миграции. Госкомстат проанализировал информацию, полученную в ходе обработки статистических учетных талонов по форме выезда. 23,2% уехавших имели высшее образование, а 24,2% - среднее специальное. Следовательно, в то время как только 13% всех россиян имеют высшее и незаконченное высшее образование, более 20% всех эмигрантов имели его.

К сожалению, российская статистика не учитывает масштабы трудовой миграции за рубеж. По словам директора региональных программ Независимого института социальной политики Натальи Зубаревич, " в основном квалифицированные специалисты выезжают по рабочим визам, и отследить их крайне сложно, они не проходят через миграционную службу. Трудовые визы в российскую статистику не включаются, регистрируются только поездки на постоянное место жительства. Многие люди вообще ездят в США по грин-карте и сохраняют российское гражданство", - отмечает эксперт. При этом, по ее словам, до 2003 года россияне выезжали за границу на постоянное место жительства в основном из сельской местности, в начале 90-х годов в составе мигрантов преобладало старшее поколение-дети вывозили своих родственников за границу. "Российская статистика по миграции на ПМЖ очень искажена, они отслеживают бабушек и дедушек и не фиксируют выезд квалифицированных специалистов за рубеж", - сетует Зубаревич на трудности учета. "Я не удивлюсь, что поток россиян достаточно велик и в ближайшее время будет только увеличиваться, так как работать и жить в России становится все менее комфортно. "[6]

В то же время, если структура трудовой миграции в основном определяется состоянием дел на рынках труда как в стране-доноре, так и в стране-реципиенте, то структура невозвратной миграции во многом зависит от того, какие отрасли народного хозяйства страны выезда были в основном заняты эмигрантами той или иной национальности. Именно поэтому в Германию едет такая большая доля людей, которые работали в сельском хозяйстве, а в Израиль – в науке, здравоохранении и культуре.

Обратимся теперь к трудовой миграции ученых и специалистов. Определение масштабов интеллектуальной эмиграции, основанное только на данных Департамента внутренних дел МВД (что, по мнению многих, отражает классическую "утечку мозгов"), в действительности дает очень и очень усеченную картину. Дело в том, что выезд с формулировкой "на постоянное место жительства" никоим образом не может считаться преобладающим. Опрос 16 научно-исследовательских институтов Российской академии наук, проведенный в середине 90-х годов, показал, что уход ученых по временным контрактам происходит гораздо чаще. Так, из Института химической физики им.Н. Н. Семенова по контрактам на два года уехало 172 научных сотрудника, на постоянное место жительства-ни одного, а из Физико-технического института им. А. Ф. Иоффе-83 и 15 человек соответственно.

Люди, которые уже принадлежат к научной элите, а также молодые исследователи, которые собираются повышать уровень своей научной квалификации, уходят, в том числе и безвозвратно, в основном с временными контрактами на руках. Общий выезд по таким контрактам, на стажировку и учебу превышает выезд на постоянное место жительства в 3-5 раз. Если российская научная диаспора, постоянно проживающая за рубежом, насчитывает около 30 тысяч человек, то численность "контрактников" в четыре раза выше – не менее 120 тысяч. В этой связи стоит напомнить, что некоторые ученые под" утечкой мозгов " понимают любой выезд специалиста из страны на срок один год и более.

Особую проблему представляет отток высококвалифицированных специалистов из Научно-исследовательского сектора оборонно-промышленного комплекса (ВПК), из закрытых городов. Здесь явно преобладают исследователи, интенсивность их ухода наиболее высока. Среди тех, кто работает, они составляют 61%, а среди тех, кто ушел, их уже 75%. Также высока доля выезжающих людей с ученой степенью: треть тех, кто работает, имеют ее, а половина тех, кто уезжает, имеют ее.

С точки зрения поддержания качественного уровня российского научно-образовательного комплекса, далеко не безразлично, из каких центров уезжают ученые. Эмиграция наносит наибольший ущерб ведущим центрам.

Среди стран въезда интеллектуальных мигрантов лидируют развитые страны: США, Канада, Австралия, страны Евросоюза. Отток российских ученых и специалистов в страны, которые уже давно относятся к категории развивающихся стран, а также в социалистические страны Азии остается значительным. Ранее преподаватели, врачи и инженеры-практики направлялись к ним на контрактной основе через бывший Госкомитет по экономическим связям и другие министерства и ведомства.

Теперь ситуация изменилась. Во-первых, список стран третьего мира, куда стекаются российские иммигранты, изменился во многом: Бразилия, Аргентина, Мексика, Южная Корея, ряд стран Ближнего Востока, а также Китай и КНДР заняли в нем лидирующие позиции.

Во-вторых, наибольшим спросом пользуются ученые и специалисты в области фундаментальных и прикладных исследований, а наибольший интерес наблюдается к специалистам в области технологий двойного назначения (промышленных и военных). Эмиграция ученых и специалистов из военно-промышленного комплекса-это, конечно, существенная угроза как национальной безопасности России, так и глобальной безопасности (хотя ее значение этим не ограничивается). Точных данных об этом контингенте нет, но подсчитано, что с начала 90-х годов"около 70 тысяч сотрудников наших оборонных институтов и предприятий уехали по всему миру."

1.6 основные причины эмиграции и миграционные намерения

Чаще всего среди основных причин выезда за границу называют низкий уровень жизни, который заставляет искать возможности для хорошего заработка там, где высоко оплачивается интеллектуальный труд. На эту причину указали 76% опрошенных. Подавляющее большинство из них считает, что вознаграждение за научный труд в России должно быть доведено до международных стандартов, увеличив его в 10-30 раз. Важнейшим шагом в этом направлении является переход к контрактной и конкурентной платежной системе. Эту идею поддерживают 68% опрошенных.

Второе место по частоте упоминаний (53%) заняли упоминания о низком и продолжающемся снижении престижа науки, о недооценке обществом социальной значимости интеллектуального труда (по условиям опроса можно было назвать не одну, а несколько причин, так что сумма ответов превышала 100%). Следующим по значимости фактором является отсутствие возможности реализовать себя как ученого (50%). Только 46% респондентов считают, что полностью реализуют свой творческий потенциал, 31% считают, что используют его лишь наполовину, а 13% – что им это удается в небольшой или даже минимальной степени. Они также отметили атмосферу уязвимости и незащищенности, в которой находится наука и ее сотрудники, а также неясные карьерные перспективы и виды деятельности. За этой группой ответов стоят реальные факты и тенденции: опять же низкий престиж научной работы; отсутствие защиты прав собственности на продукты интеллектуального труда (эта причина вместе с показаниями общей незащищенности ученых собрала 19% ответов); материальные, информационные и иные препятствия для общения с зарубежными коллегами; ограниченный доступ талантливых молодых ученых с периферии к крупным научным центрам; распад научных коллективов.

Нестабильность политической обстановки и угроза социальных конфликтов вызвали отъезд 40% ученых, профессоров и преподавателей московских вузов. Еще 35% опрошенных обозначили озабоченность судьбой своих детей и столько же – общим ухудшением экономической ситуации, угрозой безработицы.

Интересно оценить социальные и психологические факторы, которые способствуют принятию решения о выезде за рубеж. Около 84% респондентов отметили неудовлетворенность своими жилищными условиями, 28% – желание проводить исследования в более сильной научной команде, 26% - молодой возраст, 22% - наличие таланта, высокого интеллектуального потенциала, 13% - наличие научных контактов с зарубежными партнерами, исследовательскими центрами, 11% - возможность заявить о себе, завести знакомства, 8% - научный авторитет среди зарубежных коллег (соответствующий авторитет среди российских коллег оказался стимулирующим фактором лишь для 1% респондентов), 7% – наличие близких родственников за рубежом; 5% - связи в российской научной элите.

Социологи также пытались выявить факторы, препятствующие "утечке мозгов". Для этого тем респондентам, которые не собираются уезжать, задавали вопрос:"в чем причина ваших сомнений или нежелания уезжать?". Ответы распределились следующим образом: 12% сказали, что могут работать только в своей стране, 13% считают, что могут реализовать себя и свои научные планы в России и поэтому не чувствуют необходимости уезжать на Запад, 15% сказали, что не хотели бы уезжать оттуда в трудное для страны время. Остальные респонденты назвали объективные причины отказа от эмиграции: уровень квалификации ниже необходимого уровня в мировой науке (14% опрошенных), незнание иностранных языков (10%), семейные обстоятельства (12%) и др.

Что касается миграционных намерений реальных и потенциальных (студентов) исследователей, то их уровень достаточно высок. Об этом свидетельствуют, например, результаты социологического опроса в Иркутской области (в целом соответствующие данным других опросов): 23,2% респондентов характеризуются сильными эмиграционными намерениями, а еще 21% имеют менее определенное намерение уехать. При этом основным каналом выхода предполагается возвратная трудовая миграция на договорной основе. Анализ эмиграционных намерений отдельных студентов показал, что 73% опрошенных являются потенциальными эмигрантами. Это опять-таки соответствует общероссийской картине распространения среди студентов всех миграционных намерений – от чисто "мечтательных" до вполне определенных. Вполне возможно, что после августовского кризиса 1998 года доля молодых студентов, намеревающихся эмигрировать, возросла, и до половины студентов сейчас всерьез подумывают об отъезде.

В середине 90-х годов в Москве были проведены специальные масштабные опросы студентов с целью выяснения их миграционных намерений. Они охватили около 2,2 тысячи студентов" элитных "специальностей МГУ, МАИ, МИФИ и МИЭМ и фактически подтвердили вывод, который можно сделать из результатов опроса причин и факторов ухода ученых, рассмотренных выше. А именно, факторы, которые наряду с законодательными ограничениями сдерживали "утечку мозгов" в 60-80-е годы, прежде всего идеологические установки, которые были важны для респондентов того времени (хотя в их искренности можно усомниться), сейчас если не полностью размыты, то утратили былое значение. Только 8% студентов придерживаются оценок, характерных для нашего общества в прошлом: они считают, что эмигранты фактически предают страну, давшую им образование, в трудный для нее момент. Все остальные рассматривают эмиграцию как естественное явление, вызванное невостребованностью уехавших и общественной недооценкой их труда. Иными словами, они воспринимают "утечку мозгов" как реакцию людей на отношение общества к их работе и к самим себе.

На фоне такого отношения неудивительно, что в разных вузах от 15% до 20% будущих выпускников признались, что могут покинуть страну в ближайшие годы, а 9-12% – безвозвратно. В данном случае определялась самооценка личностных возможностей. На вопрос о вашем желании ("хотели бы вы уехать в другую страну?») 56% респондентов уже ответили утвердительно, а 7% ответили, что не только хотят уехать, но и имеют конкретные планы и собираются сделать это в ближайшее время. В то же время гуманитарии продемонстрировали несколько меньшую склонность к уходу.

Если говорить о конкретных причинах ухода, то их очень много. 60% гуманитариев и 42% студентов технических вузов хотели бы "посмотреть мир, как живут люди в других странах, и вернуться". 24% первых и 31% вторых ориентированы на то, чтобы "работать в другой стране, зарабатывать деньги и возвращаться". 31% студентов гуманитарных и 17% студентов технических вузов нацелены на получение образования за рубежом, а 9% и 16% - на частный бизнес за рубежом соответственно. Около 14% гуманитариев и 18% будущих инженеров заявили, что их больше устраивает жизнь в другой стране. В то же время гуманитарии больше ориентированы на эмиграцию в Западную Европу, в то время как "технари" больше ориентированы на эмиграцию в Соединенные Штаты.

1.7 последствия "утечки мозгов": проблема оценки

В научной литературе нет единого подхода к оценке последствий интеллектуальной эмиграции. Когда это явление стало приобретать масштабный характер, преобладали негативные оценки. Они были получены почти исключительно путем расчета реальных и потенциальных потерь, главным образом экономических. Потери включали в себя фактические затраты на обучение эмигрантов, ущерб, вызванный снижением научно-технического потенциала страны выезда и ухудшением ее структуры, упущенную выгоду, то есть долю ВВП или сумму доходов бюджета, потерянных в связи с отъездом необходимых специалистов. Таким образом, оценки делались только с точки зрения интересов стран-доноров, и при этом учитывались последствия, как поддающиеся, так и не поддающиеся количественной оценке.

Со временем получила широкое распространение иная точка зрения, согласно которой эмиграция ученых и специалистов может быть полезна не только для принимающей страны, но и для направляющей страны. Это помогает решить проблему безработицы среди тех, кто остается, а эмигранты значительно улучшают свое материальное положение. Знакомство экспатов с зарубежным опытом может принести значительную пользу стране, если хотя бы часть из них вернется на родину для постоянного проживания или, оставаясь за рубежом, будет сотрудничать с отечественными учеными. Здесь излюбленным примером являются китайские ученые-ядерщики, которые вернулись в Китай после длительного пребывания в США и эффективно работают на его оборону.

В силу своей односторонности позитивные или оптимистические оценки интеллектуальной эмиграции напоминают концепцию "обмена знаниями", в то время как негативные или пессимистические оценки напоминают концепцию"пустой траты мозгов". Каждая из этих концепций ограничена только одним уровнем анализа, и то же самое справедливо для каждой из двух доминирующих областей оценки. Сторонники первого категорически подчеркивают, что интеллектуальная эмиграция является фактором глобального социально-экономического развития, представляет собой естественное движение "человеческого капитала" на мировом рынке; сторонники второго чрезмерно акцентируют внимание на том, что миграция ухудшает возможности Национального социально-экономического развития, ослабляет позиции государств-доноров на международном рынке труда. То, что обе стороны близки друг к другу, заключается в том, что каждая из них рассматривает выбранный угол оценки, если не единственно возможный, то оптимальный.

Однако ни одна из сторон не в состоянии достаточно убедительно обосновать преимущества защищаемой позиции. По-видимому, попытки свести все возможные последствия эмиграции к единому знаменателю изначально обречены на провал. Более того, даже для выявления его экономических последствий приходится прибегать к многочисленным допускам. Но также необходимо оценить, как отток научных кадров влияет на политические, социальные, культурные и другие аспекты безопасности. Количественные расчеты в этом отношении мало помогают: в лучшем случае они позволяют определить лишь доминирующие тенденции изменений в стране отправления и за ее пределами, которые гипотетически связаны с "утечкой мозгов".

Следует также добавить, что независимо от направлений, анализ влияния обычно проводится в рамках стандартного "треугольника": влияние оттока специалистов на страну выезда, притока на страну въезда, оттока и притока специалистов на мировой рынок высококвалифицированных кадров. На индивидуальном уровне взаимосвязь между интеллектуальной миграцией и безопасностью изучается редко, хотя решение об эмиграции в основном принимается на этом уровне.

Наконец, в любых оценках следует проводить различие между временной и постоянной миграцией. В последние десятилетия научный мир превратился в поистине международное сообщество. Ее отличает постоянно возрастающая интенсивность передачи информации и высокая мобильность персонала. Оба эти качества обеспечиваются современной транспортно-коммуникационной системой, разветвленной информационной инфраструктурой, трансграничным характером социально-экономических процессов, увеличением числа межправительственных и общественных организаций и фондов различного профиля, активизацией научного обмена. Для ученых открылись перспективы широкого участия в международных мероприятиях, долгосрочных и среднесрочных командировках, различных курсах - без потери гражданства и работы в стране постоянного проживания. Такая временная миграция сочетает в себе свободу международного передвижения с последующим возвращением на родину исследователей, обогащенных зарубежным опытом и знаниями и способных применить их в своей стране. Поэтому она либо ничего не меняет с точки зрения безопасности стран, участвующих в такого рода обмене, либо зачастую усиливает, а не ослабляет их безопасность. Изменения в индивидуальной безопасности самих временных мигрантов также обычно носят позитивный характер.

Другое дело-эмиграция или миграция на весь оставшийся период работы ученого. Когда сотни или тысячи ученых по разным причинам покидают свою страну и уезжают на длительное или постоянное место жительства в другую страну, общество, очевидно, несет значительные экономические потери. Однако в некоторых важных отраслях науки для этого достаточно ухода лишь нескольких крупных ученых.

Согласно методологии, разработанной ООН, экономический ущерб, нанесенный стране эмиграцией ее ученых и специалистов, может быть определен по формуле:

Y = (Pvos.ОБР + Птр. Д + КН) N1 – (вim + ETr. d + E) N2, [7]

где P-это vos.ОБР – расходы на воспитание, образование и повышение квалификации ученого / специалиста;

PTr. d – упущенная выгода;

Кр-косвенные потери (вследствие снижения научно-технического потенциала, ухудшения качества подготовки и использования научных кадров);

N1-количество ученых и специалистов, которые не вернулись;

Вим – пособие, полученное в результате возвращения некоторых эмигрантов в страну; рассчитывается так же, как и РВО. ОБР;

ETr. e – выгоды от повторного включения бывших эмигрантов в экономическую жизнь страны;

Электронные поступления в бюджет от различных видов сборов и пошлин, уплачиваемых эмигрантами, а также их денежные переводы, участие в капитале, научно-технической мысли и "ноу-хау" в совместных предприятиях и др.;

N2 – количество вернувшихся ученых и специалистов.

Конечно, оценки, полученные в результате применения этой методологии, нуждаются в дальнейшем уточнении и дополнительной интерпретации. Так, в связи с тем, что" утечка мозгов " может происходить как по безвозвратным, так и по трудовым каналам миграции, существуют различия в вероятности реэмиграции: в первом случае она значительно меньше, чем во втором. В зависимости от вида миграции меняется структура и направление денежных переводов: для невозвратной миграции они могут отличаться по форме и двигаться в обоих направлениях (валютные переводы – из страны-получателя в страну-донор, пенсионные-в обратном направлении), для трудовых переводов мы обычно имеем дело только с переводами из страны въезда в страну выезда и т. д. Однако эта формула позволяет определить хотя бы порядок цифр.

2. Анализ русской интеллектуальной эмиграции

2.1 текущая миграционная ситуация в России

Миграционные процессы в России за последнее десятилетие определялись влиянием негативных и позитивных факторов. К негативным факторам относятся распад бывшего Советского Союза, проявления национализма, терроризма, незащищенность отдельных участков государственной границы Российской Федерации, ухудшение качества жизни людей и состояния окружающей среды, экономическая нестабильность и социальные конфликты. В то же время к позитивным факторам относятся демократизация общественно-политической жизни, реализация конституционного принципа свободы передвижения, развитие рыночных отношений и выход на международный рынок труда.

Нынешняя миграционная ситуация в Российской Федерации, как следствие сложной социально-экономической ситуации, свидетельствует о том, что достижение социального благополучия и экономического прогресса требует твердой воли государства и внимания всего российского общества к достижению прочного правопорядка и законности в стране в сфере регулирования миграционных процессов. [6]

Известно, что миграция населения является одним из основных факторов динамики численности и структуры населения стран и их отдельных регионов. Именно благодаря длительному интенсивному отъезду населения в города возникла проблема депопуляции в сельской местности российского Нечерноземья, задолго до того, как она стала широко распространенным явлением в стране. Напротив, молодая, "прогрессивная" возрастная структура населения, сложившаяся в регионах так называемого "нового развития", сложилась в результате быстрого роста населения этих регионов за счет молодых мигрантов, приезжающих со всей страны. Нередко в регионах с быстро растущим населением вследствие миграции и большого распространения "мужских" (реже – "женских") профессий нарушаются половозрастные пропорции населения, особенно в молодых трудоспособных группах. Известно также, что быстрому старению населения в крупных городах препятствует миграционный приток извне. [5]

Миграция может изменить этническую структуру населения принимающего и дающего общества, способствовать изменениям в образовательной структуре населения (как восходящей, так и нисходящей, в последнем случае часто говорят об утечке мозгов), влиять на ситуацию на брачном "рынке" и т. д.

В свою очередь, сами структуры населения, прежде всего возрастная структура, влияют на миграционную активность населения. Еще в советское время бурный рост численности молодежи вкупе со сложной ситуацией на рынке труда в республиках Северного Кавказа и Закавказья (считалось даже, что в этих регионах наблюдается небывалое для социализма явление – безработица) создавали ситуацию, когда молодые люди вынуждены были выезжать в другие регионы страны в поисках работы на "субботники". Существует множество примеров этнических миграций, радикально изменивших этнический состав целых стран и регионов на рубеже 1980-х и 1990-х годов.

Демографическую структуру населения по праву можно назвать одним из важнейших факторов миграции и пространственной мобильности. Важнейшим синтетическим фактором в известной мере является возрастная структура населения. Известно, что возрастная структура мигрантов и возрастная интенсивность территориальной мобильности населения являются весьма устойчивыми параметрами миграционного процесса во времени и пространстве [8]. Независимо от того, насколько различны миграционные потоки по регионам, общему уровню и интенсивности, профили возрастной структуры миграции очень схожи в разных странах и регионах. Пространственная мобильность наиболее высока в молодых трудоспособных возрастных группах, затем она снижается; часто наблюдаются всплески активности в предпенсионных возрастных группах. Все это определяется жизненными циклами лиц, участвующих в миграции.

Зависимость миграции от пола значительно менее выражена; в современной России миграционная активность мужчин несколько выше уровня миграционной активности женщин [9], по крайней мере для зарегистрированной миграции, которая связана со сменой постоянного места жительства.

Согласно статистике, за последние 10-12 лет миграционные процессы в России характеризуются следующими особенностями::

– масштабы постоянных миграций постепенно сокращаются (табл. 1). 1) общее число зарегистрированных миграционных перемещений, как внутренних, так и внешних, сократилось более чем в два с половиной раза – с 6,3 млн в 1989 году до 2,4 млн в 2001 году.;

– доля внутренних миграций в общем объеме переселений (включая также миграционный обмен со странами СНГ, Балтии и дальнего зарубежья) возросла с 65% почти до 90% [10];

- среди мигрантов преобладает население трудоспособного возраста, на долю которого приходится 3/4 от общего числа мигрантов (рис. 2); во всех миграционных потоках преобладают женщины, в основном за счет старшей возрастной группы [10];

Таблица 1. Общие результаты миграции населения, 1994-2001 гг., млн чел.

Рисунок 1. возрастная структура мигрантов в Российской Федерации, 2001 г., %

Рисунок 2. Доля отдельных возрастных групп в общей структуре миграционного потока (А),% и возрастная интенсивность миграции (на 1000 человек населения данной возрастной группы) в 1990-2004 гг. (б), все прибывшие

На рисунке 2 показана структура мигрантов в России по возрасту и связанная с возрастом интенсивность миграции в России в течение ряда лет. Эти данные рассчитываются для всех прибывающих, т. е. в общей сложности для внутренней и международной миграции. На первый взгляд, удельный вес отдельных возрастных групп в миграционном потоке за это время изменился незначительно (рис. 1, А). однако снижение темпов миграции затронуло население наиболее активных молодых трудоспособных групп в гораздо большей степени (рис. 1, Б). Сравнение расчетных возрастных коэффициентов интенсивности миграции в 2004 и 1990 гг. это показывает, что наибольшее снижение интенсивности миграции произошло в возрасте 15-19 лет (что составляет всего 24% от уровня 1990 года) и 20-24 лет (30%). В то же время интенсивность миграции в возрасте 55-59 лет оставалась неизменной, а в более молодом пенсионном возрасте она составляла 60-64%, то есть снижалась наименее существенно.

В результате при сохранении общего возрастного профиля миграции ее очертания в последние годы сгладились. Причины этого, вероятно, кроются в общем старении населения, а также в несколько более позднем вступлении в активную жизнь нового поколения молодых людей. Исследователи, характеризуя изменение возрастной структуры миграции в последние годы, говорят о вынужденном характере миграции старших возрастных групп населения, а также о том, что переселение пожилых людей из северных и восточных регионов страны финансируется государством, а также рядом крупных акционерных обществ и Всемирным банком. Сокращение миграции молодежи справедливо рассматривается как один из факторов трудностей адаптации молодежи к новым социально-экономическим условиям, сужения для нее каналов социальной мобильности. Большое значение имеет тот факт, что многим российским семьям трудно удержать студента вдали от дома.

Кроме того, с середины 1990-х годов не были заполнены статистические регистрационные формы для призывников и студентов. Эти категории регистрируются по месту пребывания и не включаются в текущую регистрацию. То есть из нынешней регистрации были исключены в основном молодые мигранты. А временные трудовые мигранты, которые сейчас восполняют нехватку рабочих рук в крупных городах и ряде ресурсодобывающих регионов страны,-это прежде всего молодежь трудоспособного возраста. Многие из них вообще не регистрируются в тех местах, куда приходят работать. Поэтому немаловажным является и влияние возрастных особенностей недоучета миграции.

- иммиграция в Российскую Федерацию, в том числе из стран со сложными социально-политическими, экономическими и санитарно-эпидемиологическими условиями, носит масштабный характер. Число иностранных граждан, въехавших в Россию, постоянно превышает число граждан, выехавших оттуда, и в приграничных районах интенсивно формируются иностранные общины. Как внутренние, так и внешние миграционные потоки направляются в основном в южные и центральные регионы Европейской части России. Это приводит к стихийному и неконтролируемому росту населения и ухудшению криминогенной обстановки в этих регионах. Эффективного государственного контроля за миграционными процессами не существует.

Число людей, въехавших в Россию на постоянное место жительства, превышает число тех, кто ее покинул, что обеспечивает механический прирост населения (с начала 90-х годов оно составило почти 3,5 млн человек). Однако миграционный прирост не в состоянии компенсировать естественную убыль населения, которая за тот же период превысила 8 миллионов человек.;

– в 90-е годы из России ежегодно уезжало до 250 тысяч человек. Среди них от 100 до 125 тысяч высококвалифицированных специалистов, что негативно сказалось на трудовом и профессиональном потенциале России. В то же время нас особенно беспокоит эмиграция из России молодых инженеров, программистов и выпускников вузов, которые не могут найти возможности правильно использовать свои силы в России.

– Интенсивный отток населения в последнее десятилетие из северных, восточных и приграничных регионов страны приводит к сокращению его численности на этих богатых сырьем территориях. В результате оттока населения в ряде субъектов Российской Федерации меняется его этнический состав. [13]

Концепция регулирования миграционных процессов в Российской Федерации:

– в последние годы эмиграционный отток населения из России в страны дальнего зарубежья сократился. В 2001 году она составляла 58,6 тыс. человек, в 2002 году – 53,7 тыс. человек, в том числе 42,4 тыс. человек-в Германию.

- развивается и нелегальная эмиграция. В российской и зарубежной прессе можно встретить материалы о девушках и молодых женщинах, уезжающих за границу, якобы в модельный бизнес или в сферу услуг, но на самом деле становящихся объектом сексуальной эксплуатации. Женщин лишают паспортов и заставляют работать практически бесплатно.

– во внешнем миграционном обороте преобладает миграционный обмен (сумма прибывающих и убывающих) между Российской Федерацией и странами СНГ и Балтии, который за рассматриваемый период уже превысил 11 млн человек. Только за счет миграционного обмена с этими государствами Россия в период 1991-2000 годов приняла более 4 миллионов человек.;

- масштабы вынужденной миграции значительно возросли – число зарегистрированных мигрантов, получивших статус вынужденных переселенцев и беженцев в соответствии с действующим законодательством, к концу 90-х годов достигло более 1 миллиона человек. Рост этой категории мигрантов, главным образом в первой половине 1990-х годов, был вызван многочисленными вооруженными конфликтами, возникшими на постсоветском пространстве (Нагорный Карабах, Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, Таджикистан, Пригородный район Северной Осетии-Алании, Чечня), а также политикой, направленной на "выдавливание" русскоязычного населения, сопровождавшей первый этап суверенизации новых независимых государств. Однако позже, когда активные вооруженные действия прекратились и было достигнуто перемирие, количество конфликтов уменьшилось;

– на фоне сокращения перемещений населения на постоянное место жительства заметно возросли временные внешние миграционные потоки, связанные с отдыхом, увеличением количества командировок и поездок по частным приглашениям.

Таким образом, положительная социально-экономическая миграция населения внутри Российской Федерации, необходимая для экономического развития, продолжает снижаться. Это обусловлено дисбалансом между заработной платой в легальном секторе экономики и рыночной стоимостью жилья, передачей объектов ведомственного жилищного фонда в муниципальную собственность, отсутствием механизмов обеспечения производства рабочей силой за счет территориального перераспределения внутренних трудовых ресурсов. Все это создает трудности в обеспечении рабочей силой новых и возрождающихся отраслей промышленности и не способствует экономическому росту.

Прирост постоянного населения России сокращается. Из-за миграции естественная убыль населения все меньше и меньше замещается. Во многих субъектах Российской Федерации снижение миграционного прироста населения происходит на фоне значительного сокращения численности населения в результате увеличения смертности и снижения рождаемости.

В последние годы миграция населения не обеспечивает перераспределения населения по всей стране с целью сбалансирования спроса и предложения на рынке труда. Возрождение национальной экономики и неизбежные территориальные и отраслевые диспропорции потребуют более активного перераспределения населения и трудовых ресурсов внутри страны, что вызовет необходимость разработки механизмов стимулирования трудовой миграции граждан, в том числе за счет развития рынка жилья. Необходимо приложить все усилия для того, чтобы побудить мигрантов искать самостоятельную работу и самозанятость.

Рыночный механизм определяет необходимость государственного управления миграционными процессами на основе обеспечения прав граждан на свободу передвижения и создания для этого системы экономических стимулов.

Такая миграционная ситуация требует новых подходов, чтобы миграционные процессы в Российской Федерации стали фактором, способствующим позитивному развитию российского общества, исходя из потребностей экономики, интересов национальной безопасности, охраны общественного порядка и здоровья населения при строгом соблюдении международных обязательств Российской Федерации.

2.2 пути решения проблем миграционной политики В России

Важнейшей проблемой миграционной политики России является "утечка мозгов", или отток высококвалифицированных кадров за рубеж, а также отсутствие аналогичного притока из стран дальнего зарубежья. Решение этой проблемы следует искать на современном уровне, а именно рассматривать и анализировать действия молодых специалистов.

В настоящее время наблюдается стремительный отток молодых кадров из научно-исследовательской сферы и последовательный их переход в другие сферы профессиональной деятельности. Так, только 2% выпускников вузов планируют работать в сфере инновационного предпринимательства. Некоторые намерены поступить на государственную службу (27%), перейти в другие сферы бизнеса (52%), а остальные (31%) выражают желание уехать работать за границу. [14]

В то же время в первые годы работы института 68% молодых людей выразили намерение приступить к реализации собственных инновационных разработок после получения диплома. Таким образом, можно сделать вывод, что смена профессиональной ориентации у молодежи происходит после практического знакомства с реалиями российского инновационного сектора.

Эксперты видят одну из главных проблем молодых инноваторов в том, что крупнейшие государственные венчурные фонды и госкорпорации не заинтересованы в поиске и инвестировании проектов, поскольку получают хорошую прибыль, размещая собственные средства на банковских депозитах.

В качестве одного из путей решения существующих проблем эксперты предлагают разработать и принять систему налогового и административного стимулирования учреждений, создающих условия для развития талантливой молодежи, а также создать молодежный антикризисный комитет. [15]

Многочисленные исследования показывают, что возрастной уровень российских ученых и разработчиков технологий стремительно растет. В настоящее время средний возраст работников российских научных организаций составляет 47,4 года, кандидатов наук – 52 года, докторов наук – 60 лет. В то же время наблюдается снижение интереса активных молодых ученых к практической реализации своих научных идей. Только 3% от общего числа ученых и разработчиков в возрасте до 30 лет претендуют на исследовательские гранты, в то время как в США этот показатель составляет 83%. Таким образом, сегодня мы открыто сталкиваемся с проблемой "старения" научных кадров, что несет в себе угрозу потери преемственности в отечественной науке.

Единственным выходом из сложившейся ситуации является интеграция российского элитного высшего образования в международную образовательную систему, что требует расширения университетской автономии и академической свободы внутри самих вузов.

Научные знания и человеческий капитал становятся главными движущими силами экономического роста в XXI веке, и энергию для его непрерывного развития дает высшее образование, особенно его топ- элитарные исследовательские университеты. Всегда считалось, что это справедливо только для развитых стран, но в последние годы растет понимание того, что это справедливо и для развивающихся стран, а также для стран со средним уровнем дохода. Если раньше, условно говоря, Север полностью контролировал высший сегмент "производственного цикла", оставляя производство менее "богатых" товаров и услуг югу (и Востоку), то сегодня страны юга все увереннее занимают ниши для производства инновационной продукции. Это стало возможным благодаря экономической глобализации и быстро растущей мобильности знаний, технологий, студентов, ученых и высококвалифицированных специалистов.

Утечка мозгов, которая в последние годы была описана как угроза, привела к быстрому увеличению числа успешных случаев циркуляции мозгов, которые обогатили всех вовлеченных. Как студенты, так и ученые используют вновь приобретенные знания в странах своего прибытия, а также связи и сетевые сообщества, знание особенностей и культуры стран происхождения для создания новых отраслей промышленности и внесения вклада в развитие и рост экономики знаний.

Для того чтобы страна могла играть в игру мозгового кровообращения, она должна положительно ответить на следующие вопросы. Является ли экономика и общество этой страны открытыми? Совместимы ли государственные институты – формальные и неформальные-с международными нормами? Есть ли в стране качественные университеты и научно-исследовательские институты, способные конкурировать на мировой арене и в то же время следовать единым стандартам эффективности и установленным правилам игры?

Россия, будучи страной со средним уровнем дохода, обладает гораздо более высоким научно-техническим и Университетским потенциалом и традициями, согласно принятой мировой системе оценки ВВП, чем того требуют международные стандарты. Проблема вплоть до начала 1990-х годов заключалась в изоляции страны от мирового научного сообщества. По этой причине, а также по причинам системного, доктринального и исторического характера отрасли науки и высшего образования развивались в направлении, во многом несовместимом с мировыми тенденциями. Между тем Россия с ее богатыми научными традициями и многовековой историей способна не только внести значительный вклад в мировой научный процесс, но и получить от него гораздо больше, чем другие. И то, и другое напрямую зависит от успешной трансформации науки и высшего образования в конкурентный формат по отношению к их глобальным партнерам и от создания в России атмосферы открытости внешнему миру.

Отправной точкой мировой научно-академической деятельности всегда был исследовательский университет, возникший в ходе революционных изменений в высшем образовании Германии в начале XIX века и связанный с открытием Берлинского университета братьями Гумбольдтами, сочетавшими фундаментальные научные исследования с подготовкой кадров. Постепенно исследовательский университет показал себя главной силой развития, активно расширяющей горизонты науки и одновременно обеспечивающей быструю доставку научных открытий как самим аспирантам, так и, непосредственно при их участии, всей экономике и обществу.

Французская, немецкая и другие европейские системы высшего образования впоследствии несколько сдали позиции, увеличив число независимых исследовательских институтов и тем самым восстановив разделение преподавания и исследований. В то же время университеты Соединенных Штатов значительно улучшили немецкую модель, объединив учебные классы с научными лабораториями. Это изменило природу университетов: из мощной консервативной силы, которая сохраняет и распространяет знания и традиционные ценности, они превратились в более сбалансированные институты, которые также выступают в качестве пионеров в создании новых знаний и пересмотре существующих ценностей. Объединение обучения и исследований под одной крышей определяет не только точность и скорость передачи научных знаний. Она определяет характер исследовательского подхода к обучению, облегчая поиск решений сложных исследовательских задач и поощряя аналитический образ мышления.

В то время как большинство систем высшего образования континентальной Европы все еще находятся под государственным контролем и сохраняют высокую степень централизации и жесткой иерархии, где каждая содержательная область управляется одним человеком (заведующим кафедрой), американская (и в некоторой степени британская) система развивалась с начала XIX века в сторону более открытой модели: с многоцелевыми направлениями работы и управления факультетами, с высоким уровнем внутреннего и внешнего (межфакультетского) плюрализма, конкуренции внутри и между университетами, значительной мобильности профессорско-преподавательского состава и самих студентов внутри и между университетами. Они также ввели систему ограничений академических сроков и расширили границы академической автономии и свободы в этих границах. Именно система определения сроков успеваемости при грамотном использовании обеспечивает правильный баланс между стимулом к труду и гарантией стабильности и безопасности на рабочем месте. В результате американская система высшего образования способствовала появлению негосударственных некоммерческих учреждений. Эта структура создала необходимые стимулы и стимулы для достижения наилучших научных результатов.

Многие считают, что именно открытые, плюралистические модели исследований и обучения обеспечили Соединенным Штатам фундаментальное превосходство над континентальной Европой в области научных исследований и академического качества. В последние десятилетия Европа, Азия и Латинская Америка постепенно переходят к американской модели, которая, в свою очередь, трансформируется в глобальную модель с учетом вклада других стран. Доказательством тому служит ряд новых "центров успеха" или исследовательских университетов, недавно созданных в континентальной Европе на основе этой глобальной модели. То же самое можно сказать и о ряде развивающихся стран юга со средним уровнем дохода.

Современные университеты испытывают постоянное напряжение между требованиями общества и экономики к профессиональному образованию и стремлением к либеральному образованию – обучению ради собственной выгоды и удовольствия. Братья Гумбольдты в Германии XIX века стремились к либеральному образованию, но в течение столетия берлинские и другие немецкие университеты претерпели серьезные изменения в направлении профессионализации образования.

Период после Второй мировой войны также характеризовался двумя тенденциями, повлиявшими на классическую модель исследовательского университета: повышенным вниманием к реальному учебному процессу и прикладными исследованиями. Первая тенденция заключалась в том, что образование было демократизировано и стало доступно большему числу учащихся. И второе, отчасти следствие первого, заключается в том, что высшее образование оказалось под постоянно растущим давлением бюджета, что усилило его зависимость от контрактов на исследования с деловым сектором. В то же время широко обсуждается вопрос о том, должны ли университеты участвовать в прикладных исследованиях и в какой степени. Решение, которое все чаще применяется, особенно в развивающихся странах и странах со средним уровнем дохода, заключается в создании или назначении одного или нескольких исследовательских университетов в качестве "центров успеха", позволяя другим университетам сосредоточиться на преподавании и прикладных исследованиях. Таким образом, трехуровневая структура системы высшего образования в Калифорнии (исследовательские университеты, университеты подготовки кадров массовых профессий, колледжи) может оказаться наиболее приемлемым решением.

Что касается России, то с момента открытия Петром I в 1724 году Санкт-Петербургской Академии наук и Московского государственного университета, основанного Иваном Шуваловым и Михаилом Ломоносовым и учрежденного указом императрицы Елизаветы Петровны в 1755 году, университеты до революции развивались в рамках Европейской Университетской модели с некоторой степенью большего разделения между преподаванием и исследованиями, чем в Европе. Это разделение усилилось в советский период, особенно в связи с созданием и функционированием советской Академии наук и открытием большого числа новых университетов.

Разделение обучения и исследований вполне отвечало потребностям коммунистического тоталитарного режима – контролировать содержание преподавания в университетах и содержание научных открытий, чтобы как" реальные", так и" несостоявшиеся " открытия, а также потенциально опасные, не говоря уже о новых идеях и ценностях, происходили в рамках наиболее изолированных научных учреждений. Исследования, большая часть которых имела военную направленность, проводились сравнительно небольшим числом тщательно отобранных специалистов и, как правило, в обстановке особой секретности. Политическая элита диктовала направления и направления исследований даже в естественных науках. В гуманитарных и социальных науках этот контроль был абсолютным, и разделение исследований и обучения было еще более сильным, что затрудняло изменение парадигмы образования в переходные 1990-е годы.

В то же время в СССР научные исследования и высшее образование сами по себе имели высокий статус, пользовались приоритетным щедрым финансированием, а ведущие ученые и разработчики передовых технологий имели материальные и социальные льготы. Советский Союз входил в число стран с самой высокой плотностью ученых и инженеров на душу населения.

Поскольку большая часть этих усилий была сосредоточена на военных целях, а другая часть предназначалась для индустриализации и экономического роста, акцент был сделан на естественных науках, математике и технике. Общественные науки служили главным образом инструментом контроля за консолидацией коммунистической идеологии, поэтому эмпирические исследования здесь были крайне ограничены, а методы исследования устарели. Некоторые направления в гуманитарной сфере, культуре и искусстве были на очень высоком уровне, но они также были крайне идеологизированы и ограничены.

Огромные бюджеты и большое количество студентов и ученых частично компенсировали негативное влияние централизованной советской системы на качество образования. К ним относятся строгий контроль сверху; искаженные стимулы; идеологические предрассудки и отсутствие академической свободы и инициативы; положение дел, когда назначения и продвижение по службе основывались на идеологической лояльности и личных знакомствах и часто не были связаны с профессиональными достижениями; изоляция, минимальная мобильность внутри учреждений и, что не менее важно, изоляция от остального мира.

Централизованно планируемая система образования и науки, позволяющая людям приобретать лишь минимальные знания, необходимые для выполнения предписанных им профессиональных обязанностей (а также их социальных и политических ролей), хороша до тех пор, пока планирование людских ресурсов оправдано и сама система остается относительно статичной. Это условие, однако, редко выполняется. Острая нехватка профессорско - преподавательского состава в начале большого скачка 1930-х годов оправдывала такой узкий подход. Результатом стало разделение высшего образования в СССР на большое количество узких направлений в университетах, особенно в ведущих вузах, которые значительно уже, чем в западных университетах. Этот подход серьезно ограничил число ученых с широким кругозором, которые могут быть слишком независимыми и критичными. В условиях стремительных технологических и структурных изменений в экономике узкая специализация противоречит естественной потребности в гораздо более широком образовании, направленном на овладение общими подходами, а не конкретными знаниями и инструментами, необходимыми прямо сейчас. Исследование, проведенное в начале 1990-х годов, показало, что в странах с рыночной экономикой образование обеспечивает большую степень креативности ("применение знаний в неожиданных обстоятельствах"), чем в странах с плановой экономикой. В то же время первые превосходят вторые в области "осознания фактов", то есть накопления знаний, полученных на практике.

В 1990-е годы в результате значительного сокращения бюджетных ассигнований на высшее образование и состояния хаоса научно-исследовательские институты и университеты серьезно пострадали от снижения качества людских ресурсов. Произошел массовый исход ученых и аспирантов из страны и из ее пределов. Одни (около 250 000 человек) уехали на Запад, большинство из них-опытные ученые с известными именами (внешняя утечка мозгов); другие – в еще большем количестве-ушли из науки в поисках лучшей доли в формирующейся рыночной экономике России (внутренняя утечка мозгов). Только после финансового кризиса 1998 года ситуация стала улучшаться: бюджеты на высшее образование и научные исследования стали расти, вузы стали внедрять новые учебные программы, особенно в области общественных и гуманитарных наук, утечка мозгов уменьшилась, а число студентов в университетах увеличилось.

Однако в области структурного реформирования научно-исследовательской деятельности и управления ею в системе высшего образования России до сих пор практически ничего не сделано. По мнению внешних наблюдателей, плохое управление и неэффективная система стимулирования в университетах сегодня представляют собой самую большую угрозу для развития страны в этой сфере.

Из всего этого ясно, что процесс реформирования высшего образования и науки в России связан с процессом интеграции в международное высшее образование. Внутренние реформы должны помочь привести российскую университетскую систему в соответствие со стандартами и форматами, признанными и принятыми мировым сообществом. В то же время политические решения, открывающие путь российскому высшему образованию к международному сотрудничеству, должны способствовать ускорению этих реформ.

Несколько лет назад Россия вместе с другими странами присоединилась к Болонскому процессу ЕС, направленному на структурную трансформацию модели традиционного континентального высшего образования в модель, более близкую к американской. Речь идет о переходе к трехступенчатой академической системе-бакалавриат, магистратура и докторантура, стандартизации академических требований, введении системы взаимозачета академических результатов студентов, высоком уровне сотрудничества между странами. Последнее предусматривает совместные исследовательские программы, Создание совместного консорциума для докторантуры, более широкую и свободную мобильность преподавателей, а также академические назначения и продвижение по службе на основе профессионального конкурса и объективных показателей профессиональных компетенций. Новая модель направлена на создание единой системы европейского высшего образования с целью "соотнесения деятельности лучших образовательных систем мира, в том числе США и Азии"." Практически каждый из этих пунктов требует огромных усилий со стороны российских властей и встретит ожесточенное сопротивление со стороны близких к ним ректоров и профессоров. Болонский процесс, по определению, включает в себя условия обязательного признания другими странами зарубежных ученых степеней, в том числе докторских, публикации в международных журналах (и в журналах других стран), то есть требования, которые еще не получили признания в России.

В рамках Болонского процесса основные реформы образования в России должны заключаться в ослаблении и смягчении жесткой государственной системы, в увеличении автономии и академической свободы собственно университетов. Предполагается, что большинство вузов должно остаться в рамках государственного сектора (хотя деятельность некоммерческих институтов тоже надо поощрять). Университеты, отвечающие предписанным стандартам качества, должны иметь право вводить собственные вступительные экзамены, определять содержание обучения и выпускать собственные дипломы. Управляться они должны независимыми советами. Государство должно будет по-прежнему обеспечивать львиную долю университетских бюджетов, но гранты следует структурировать так, чтобы они поощряли университеты наилучшим образом выполнять свои функции: привлекать большее количество студентов, в том числе лучших; проводить больше высококвалифицированных исследований, часть из них должна подкрепляться публикациями в ведущих международных журналах с высоким статусом. Чтобы обеспечить стабильную финансовую поддержку государства и в то же время академическую независимость университетов, можно посоветовать создать единый совет высшего образования, находящийся между правительством и университетами. Такие системы бюджетного финансирования в сочетании с независимыми управляющими советами университетов эффективно функционируют, например, в Великобритании и Израиле.

Все эти институциональные изменения должны повлиять на процесс глобализации и развитие реформы в правильном направлении. Но это лишь необходимые условия для работы университетов и для удовлетворения потребности в тесной академической кооперации между российскими учеными и учеными всего мира. В тех дисциплинах, где российская наука сильна, такая кооперация может принять форму взаимного обучения и научных визитов, совместных исследовательских проектов и публикаций, обмена выпускниками, совместных конференций и других мероприятий подобного рода. Двигаясь этим путем, российские ученые сами увидят и отберут лучшие способы обучения и исследовательской деятельности и внесут свой вклад исходя из собственных знаний и опыта. Это запустит процесс конвергенции, эффективной кооперации и взаимных научных и академических достижений.

В тех дисциплинах, где России требуются более радикальные изменения в содержании образования, способе обучения, исследовательских методах, таких как экономика, бизнес и, возможно, социальные науки, изначальная кооперация должна быть прежде всего направлена на поддержку российских партнеров. Здесь требуется наибольшее число профессоров, приезжающих в Россию, вплоть до руководителей программ, а также преподавателей и студентов, обучающихся и получающих постдипломное образование на Западе. Кроме того, надо приложить максимум усилий для возвращения и трудоустройства в российские университеты экспатриантов с западными степенями. Они станут «агентами изменений» не только содержания обучения и учебных программ, но и стиля обучения, проведения исследований, академического управления и т.д., поскольку в этой области сопротивление старых преподавателей может быть сильнее и, следовательно, реформы могут продвигаться медленнее.

Выше говорилось о волне интеллектуальных эмигрантов из России в первые переходные годы. Они, как и тысячи студентов, отправившихся учиться за границу, составляют потенциальную академическую диаспору, способную обеспечить значительную научную поддержку при условии, что институциональная и физическая инфраструктура адекватна и доброжелательна. В настоящее время в России есть всего несколько изолированных островков, соответствующих этим условиям; в целом же среда весьма агрессивна, а инфраструктура в большей своей части еще не готова.

Учитывая высокую стоимость создания и содержания элитных исследовательских университетов и одновременно их ключевую роль в интернационализации российского высшего образования, разумно будет ограничиться относительно небольшим числом так называемых центров успешности. Их можно учредить на основе национального тендера, который определит высокие академические и правительственные стандарты, включая те, что напрямую связаны с перечисленными выше международными усилиями. Чтобы обеспечить высокий уровень научных исследований, эти центры, вероятно, должны объединить ведущие академические университеты с ведущими исследовательскими институтами, возможно, с теми, которые сегодня являются частью РАН. Очень важно, чтобы такие центры финансировались за счет массированных правительственных пожертвований, грантов. Остальные вузы можно сгруппировать по разным уровням качества и включенности в академические исследования, как функционируют, например, Калифорнийский университет, университеты Великобритании и Израиля.

2.3 Создание в России университетов мирового класса

Есть три стратегии создания в России университетов мирового класса. Любая из них требует больших инвестиций, интернационализации высшего образования и совершенствования управления вузами.

В докладе Всемирного банка, посвященном экономике знаний, предлагается схема перехода стран к такой экономике. В ней четыре стратегических элемента: адекватная экономическая и институциональная система, сильная база для наращивания человеческого капитала, динамичная информационная инфраструктура и эффективная национальная система создания и распространения инноваций. Высшее образование занимает важное место во всех четырех элементах. Поэтому страны, имеющие лучшие по мировым меркам вузы, быстрее прочих строят знаниевый тип экономики.

Прежде всего, речь опять же идет о таком типе университетов, который принято называть исследовательским. Дело в том, что университеты, ориентированные на подготовку специалистов массовых квалификаций (обучающие университеты), могут быть сколь угодно выдающимися, но им не приходится конкурировать на международном рынке знаний и высших квалификаций. Они ориентированы на местный рынок труда и на локальную экономику, могут легко заимствовать и осваивать современные учебные программы и образовательные технологии. А исследовательские университеты всегда работают на глобальном рынке. Так же, как не бывает «местных» знаний, не может быть локального исследовательского университета – он по определению должен быть глобальным и конкурировать с лучшими мировыми вузами.

Как же включиться в эту конкуренцию? Критерии обретения статуса университета мирового класса содержатся в популярных международных рейтингах, из них два самых полновесных – Рейтинг университетов мира, составляемый Times, и Академический рейтинг университетов мира Шанхайского университета.

Times отбирает и ранжирует 200 лучших университетов. Главный критерий ранжирования – международная репутация, оцениваемая с помощью разных данных, включая число иностранных студентов и преподавателей, авторитетность преподавательского состава, оцениваемую по ссылкам на научные работы, и результаты опросов, выясняющих выпускников каких вузов предпочитают работодатели.

Шанхайский рейтинговый лист лучших 500 университетов делается с помощью методики, основанной на результатах учебной и научной работы преподавателей, выпускников и штатных сотрудников. Она учитывает число публикаций, ссылок и эксклюзивных международных наград (Нобелевская премия, Филдсовские медали и проч.).

Только два российских вуза – Московский и Санкт-Петербургский государственные университеты – входят в эти рейтинги. В последнем рейтинге Times МГУ занял 155-е место, СПГУ – 168-е, а в Шанхайском МГУ на 70-м месте, а СПГУ вошел в четвертую сотню. Конечно, можно не соглашаться с этими рейтингами, но нельзя не признать, что даже если они не вполне точно отражают качество образования в вузах, то в значительной степени формируют конкурентную среду в глобальном высшем образовании. Игнорировать их – значит обрекать систему высшего образования на изоляцию и дальнейшее сокращение ее влияния на мировой арене.

Анализ этих международных рейтингов показывает, что университеты, входящие в тридцатку лучших, имеют общие характеристики – это, во-первых, большой процент талантливых и продуктивных преподавателей и студентов; во-вторых, высокая обеспеченность ресурсами для создания качественных условий обучения и проведения исследований; в-третьих, система управления, позволяющая принимать решения без лишней бюрократии.

Для большинства университетов мирового класса характерна высокая доля студентов магистратуры и аспирантов в общем числе обучающихся: Гарвард – 59%, Стэнфорд – 64%, Массачусетский технологический институт – 60%, Лондонская школа экономики – 51%, Пекинский университет – 53% (в российских университетах эти цифры в несколько раз ниже). Данные свидетельствует о сильном научном потенциале этих вузов и о способности отбирать лучших студентов из других учебных заведений. Здесь важно подчеркнуть, что магистры и аспиранты в таких вузах являются важной движущей силой исследований и разработок. Их привлекают отличными условиями и щедрыми стипендиями. Поэтому качество студентов в значительной степени определяет качество исследований. Понятно, что такие университеты не могут быть очень крупными, среднее число обучающихся в них – 20–30 тыс. человек.

Университеты с большим количеством студентов (Мексиканский автономный университет – 137 тыс. студентов, Университет Буэнос-Айреса – 183 тыс.) не попадают в высшую лигу, несмотря на то, что у них есть отделения и научные центры действительно мирового класса. Дело в другом: очень трудно поддерживать высочайшее качество подготовки в массовых процессах.

Другой особенностью привлечения кадров является международный масштаб. Международная ориентация все больше определяет конфигурацию элитных вузов: в Гарвардском университете 19% учащихся-иностранцев, в Стэнфорде – 21%; в Колумбийском университете – 23%, в Кембридже 18% студентов не являются гражданами Великобритании или стран ЕС. Весьма важно, что такие учащиеся являются не только источником дополнительных финансовых средств, их присутствие создает интеллектуальное сообщество, отличающееся многообразием культур, что необходимо для развития творческой и инновационной деятельности. Руководство стран, в которых находятся эти университеты, рассматривает привлечение иностранных студентов в исследовательские вузы прежде всего как импорт мозгов, а не как экспорт услуг. Большинство иностранных студентов на престижных магистерских и особенно докторских программах получают стипендии.

Другой аспект борьбы за таланты – привлечение лучших преподавателей и исследователей с глобального рынка: в Гарварде доля иностранцев в преподавательском составе составляет примерно 30%, в Оксфорде – 36%, в Кембридже – 33%. Лидирующие университеты добиваются, чтобы их страны максимально облегчали визовый режим для талантливых преподавателей-иностранцев. Важно также, что лидирующие университеты активно стимулируют мобильность собственных выпускников, отдавая предпочтение выпускникам других вузов.

Высокий уровень обеспеченности ресурсами – вторая черта, отличающая большинство университетов мирового класса. Эти университеты могут позволить себе огромные затраты на содержание и эксплуатацию наукоемких университетских комплексов. Университеты имеют три основных источника финансирования: государственное для покрытия текущих расходов и расходов на научную деятельность; доходы, образующиеся за счет привлечения университетами частного капитала и средств, передаваемых в дар университетам; плата за обучение.В Европе государственные средства – основной источник финансирования, в США, наоборот, среди 20 лучших университетов только два (Университет штата Мичиган и Беркли) являются государственными. Лучшие университеты Великобритании получают солидную поддержку от частных инвестиционных фондов и в последние годы повышают плату за обучение, Канадские – первые по доходам от научно-исследовательской деятельности. Процветающие частные университеты есть только в США и Японии. Их прочная финансовая база формируется за счет привлечения частного капитала и успешной конкуренции преподавателей за государственное финансирование научной деятельности. Из спонсорских средств и заработков создаются фонды целевого капитала, доходы от которого используются для финансирования новых проектов. К 2006 году фонд Гарвардского университета составил почти 30 млрд. долларов, Йельского – 18, Стэнфорда – 14. Национальный университет Сингапура, ставший частной корпорацией в 2006 году, создал фонд из привлеченного капитала в размере 774 млн. долларов, сегодня он богаче любого британского университета, за исключением Кембриджа и Оксфорда.

Столь большие объемы средств дают импульс для цепной реакции, позволяющей вузам привлекать все больше лучших преподавателей и ученых, а те, в свою очередь, добывают внешние средства для финансирования научных исследований, привлекают внимание жертвователей.

Третья характеристика – система управления – зависит от учебной и хозяйственной самостоятельности. В отчете журнала Economist по итогам международного исследования, проведенного в 2005 году, система высшего образования США названа лучшей в мире. Ее успех объясняется не только финансовой состоятельностью, но и полной независимостью от государства и способностью оперативно делать учебный процесс и его результаты значимыми и полезными для общества.

Независимые университеты легко внедряют новые учебные программы, создают новые структуры, ликвидируют старые и неэффективные. Органы управления формируются с участием общественности, и все виды их деятельности полностью прозрачны. Институциональная самостоятельность охватывает и финансовые аспекты: даже государственные университеты получают деньги из бюджета в форме грантов без распределения денег по статьям бюджета.

В прошлом участие государства во взращивании университетов мирового класса не было критически важным фактором. На протяжении нескольких столетий Оксфорд и Кембридж имели государственное финансирование, но при этом обладали полной самостоятельностью в управлении, определении задач и способов работы. Сегодня, однако, вряд ли можно создать университет мирового класса без целевой государственной поддержки – хотя бы потому, что для формирования передовых научных центров и подразделений необходимы большие затраты, причем быстрое формирование таких центров требует и значительных разовых инвестиций, и политической поддержки.

Более ста лет назад на вопрос Джона Рокфеллера, что необходимо для создания университета мирового класса, Чарльз Элиот, бывший в то время президентом Гарварда, ответил: «Пятьдесят миллионов долларов и двести лет». Но, например, Чикагский университет, созданный в начале XX века, смог выйти на мировой уровень за двадцать лет, затратив на это около 100 миллионов. Сегодня эксперты оценивают стоимость создания университета мирового уровня примерно в полмиллиарда долларов.

Поэтому один из ключевых вопросов, на который необходимо ответить государству, – сколько университетов мирового класса оно может себе позволить без ущерба для финансирования других приоритетных направлений.

Задача иметь в стране университеты мирового класса вовсе не означает, что все вузы могут или должны претендовать на такой статус. Более реалистичной целью является создание комплекса учебных, научных и производственных учреждений в качестве базы для поддержки нескольких центров передового опыта, которые со временем могут превратиться в вузы мирового уровня. Даже в самых богатых странах ОЭСР очень мало высших учебных заведений, которым удается концентрировать у себя самые лучшие силы и средства. В США из примерно пяти тысяч вузов около 300 можно отнести к категории исследовательских, из них не более 30 относятся к лучшим университетам мира. В Великобритании менее 10 таких университетов, в Японии – не более пяти.

Международный опыт позволяет выявить три основные стратегии создания университетов мирового класса. Первая – можно повысить уровень нескольких из существующих университетов, имеющих потенциал для превращения в передовые учебные заведения. Вторая стратегия состоит в слиянии ряда вузов в новый университет, который мог бы обеспечить синергизм, отличающий вуз мирового класса. Третья подразумевает создание новых университетов с нуля. Каждая из стратегий имеет свои преимущества и недостатки.

Если говорить о затратах, то первая стратегия самая дешевая, но довольно рисковая. Главным препятствием для повышения уровня существующих учебных заведений являются их инерция и консерватизм. В первую очередь это касается вузов с большой историей, они предпочитают брать на работу своих выпускников и разрабатывать учебные планы и программы на основе «великих традиций». И часто используют свой исторический престиж в качестве оружия против инноваций.

Этот подход вряд ли будет успешным в странах с жесткими структурами и механизмами управления, препятствующими развитию современных систем управления и подбора кадров. Показателен пример Малазийского университета и Национального университета Сингапура. На момент получения независимости Малайзии в стране был один университет с двумя подразделениями – в Куала-Лумпуре и в Сингапуре, входившем в состав малазийского государства. Первый с самого начала был флагманским университетом Малайзии, а второй, поскольку Сингапур недолго пребывал в составе Малайзии, стал Национальным сингапурским университетом. Несмотря на общие культурные и исторические корни и одинаковый возраст, университет Сингапура сегодня занимает 30-е место в рейтинге Times, а Малазийский – даже не входит в рейтинг-лист.

Что ограничило возможности Малазийского университета? Во-первых, проводимая правительством Малайзии политика наибольшего благоприятствования коренным жителям (бумипутра), составляющим большинство населения страны. Согласно требованиям этой политики, университет не может самостоятельно отбирать студентов и принимать только самых способных. Кроме того, министерство образования ввело ограничение на долю иностранных студентов: таких могло быть не более 5%. В сингапурском университете доля иностранцев составляет 20% среди получающих диплом бакалавра и 43% среди студентов магистратуры и аспирантов. Во-вторых, в Сингапуре удалось мобилизовать почти вдвое больше денег (годовой бюджет 205 млн. долларов против 118 млн. в Малазийском университете) за счет доходов от инвестиционной деятельности. В-третьих, в Малайзии действуют нормативные акты, ограничивающие оплату труда преподавателей и ученых, включая иностранцев. Сингапурский университет, наоборот, может выбирать и привлекать лучших ученых и преподавателей со всего мира, оплачивая их работу по ставкам мирового рынка.

Все больше вузов в последние годы отдает предпочтение второй стратегии – слияниям. Во Франции отдельные университеты и высшие школы изучают возможности объединения на региональной основе. В Великобритании почти не осталось «отдельно стоящих» медицинских колледжей – за последние тридцать лет они присоединились к университетам. В Дании создан Инновационный фонд, который используется как источник поощрительных инвестиций на объединение аналогичных вузов. В результате слияний образуются крупные университеты. Делается это для усиления междисциплинарного характера образования и исследований, для экономии на масштабах, а также чтобы «встряхнуть» консервативные организационные культуры. Неявно на этот процесс влияют и международные рейтинги, учитывающие такие параметры, как количество научных публикаций вне зависимости от числа студентов.

Международный опыт показывает, что в некоторых странах в долгосрочном плане эта стратегия является эффективной. Китайский «Проект 211», программа «Brain Korea XXI» в Южной Корее и «Институты тысячелетия», недавно созданные в Чили, служат примерами того, как разные государства стимулируют консолидацию вузов. Как правило, успешный результат достигается не простым слиянием, а присоединением слабых вузов к сильному (с одновременной санацией слабых) или объединением сильных специализированных университетов. Кроме того, укрупнение само по себе может решить проблему ресурсов, но не обеспечивает притока талантов (иногда даже потеря бренда препятствует этому) или эффективной системы управления.

Слияния – палка о двух концах, поскольку они сопряжены с риском конфликта институциональных культур. В 2004 году в Великобритании произошло объединение Манчестерского университета и Манчестерского научно-технического института, в результате появился самый крупный университет Великобритании, официально заявленная цель которого – «к 2015 году оказаться среди 25 лучших вузов мира». Пока же Манчестерский университет столкнулся с негативными последствиями слияния: произошло дублирование штата и учебных планов, поглощение трудовых контрактов и долгов организаций. В результате его бюджетный дефицит составляет 30 млн. фунтов стерлингов. К тому же объединенный вуз вложил много средств в формирование суперзвездного преподавательского состава, что еще больше увеличило задолженность по зарплате, унаследованную этим учебным учреждением – как правопреемником – от своих предшественников.

В странах, где институциональные традиции, громоздкие административные структуры и бюрократические методы управления препятствуют инновационному развитию традиционных университетов, третья стратегия (создание новых учебных заведений), вероятно, является лучшим подходом, но при условии достаточного финансирования. Основное преимущество новых учебных заведений – их быстрое реагирование на меняющиеся условия внешней среды.

Примером страны, последовательно вставшей на этот путь развития, является Казахстан. Казахстанское правительство создает в Астане Международный университет, который в сотрудничестве с ведущими мировыми университетами будет реализовывать инновационные учебные программы. Успешным опытом является создание индийских технологических институтов (ИТИ), постепенно достигших уровня мирового класса. Парламент Индии придал им статус «институтов национального значения» – государственных учебных заведений, пользующихся максимальной свободой в академической деятельности и управлении, предлагающих учебные программы высокого качества и значимости в области инженерной техники, технологии, прикладных наук и управления. Первоначально ИТИ подвергались критике за содействие «утечке мозгов», поскольку около 40% выпускников уезжало за рубеж. Сегодня, с быстрым ростом индийской экономики, этот недостаток становится большим достоинством в смысле развития международного сотрудничества и инвестиций. Успешное развитие научного цента Бангалора во многом обязано явлению «обратной утечки мозгов».

Другой многообещающий пример – Парижская школа экономики, созданная в 2007 году по модели Лондонской школы экономики. В этой инициативе элементы слияния сочетаются с формированием совершенно нового типа учебного заведения. Поддержанная четырьмя Высшими школами (Grands Ecoles), Университетом Париж-I (Пантеон-Сорбонна) и Национальным научно-исследовательским центром, Парижская школа экономики будет действовать как частное учреждение, объединяющее лучшие экономические факультеты участвующих вузов. Первоначальное финансирование предоставляется из средств государства, региона, частных компаний и одним из фондов США. В отличие от традиционных французских университетов школа будет весьма избирательно подходить к набору студентов и вести обучение в основном на английском языке.

От государства ожидается прежде всего содействие в финансовом обеспечении потенциального элитного университета. Часто правительства по политическим соображениям предоставляют первоначальные инвестиции и забывают о необходимости постоянной поддержки новых университетов. Очевидно, что целевая финансовая поддержка такого проекта должна оказываться в течение как минимум десяти лет.

Усиленное финансирование способствует привлечению лучших профессоров и научных работников со всего мира, но этого мало для быстрого повышения уровня квалификации сотрудников университета. Правительство может помочь в привлечении лучших студентов и профессоров за счет поддержки в создании нового бренда университета и обеспечения международного признания. В Казахстане Министерство образования и МИД ведут диалог с ведущими иностранными университетами для поддержки бренда нового университета в Астане. В ОАЭ руководство страны непосредственно было вовлечено в поиск управленцев для своих новых университетов на международном рынке.

В целом государство играет ключевую роль в изменении основ управления и создании благоприятных правовых условий для расширения независимости нового университета. Например, правительство может установить различные режимы для разных учебных заведений: тем из них, которые отобраны для участия в мировой конкуренции, могут предоставить больше прав и больше автономии в финансовой деятельности и в вопросах, связанных с учебными программами.

Но самая важная роль государства – привлечение новых университетов к осуществлению национальной инновационной политики. Это поможет направить большие средства на НИОКР, будет способствовать открытости университетов. Успехи ИТИ объясняются во многом их активным участием в амбициозных государственных программах в космической и атомной промышленности. Наряду с этим правительство может использовать свои полномочия для установления партнерских связей отобранных университетов с национальными и международными деловыми структурами.

Что должен иметь университет, претендующий на мировой уровень? Сильный менеджмент, ясное представление о миссии и задачах учебного заведения и четкую стратегию преобразований.

Разработка концепции отчасти состоит в определении областей, в которых вуз хочет и может занять лидирующие позиции. Университет даже мирового класса не должен, да и, вероятно, не может добиваться превосходных результатов во всех областях. Гарвардский университет, признаваемый вузом номер один в мире, имеет лучший рейтинг только в области экономики, медицины, образования, политологии, права, бизнеса, английского языка и истории. ИТИ специализируются на нескольких технических дисциплинах. Лондонская школа экономики известна своими выдающимися успехами в экономике, социологии, политологии и антропологии.

Ускорить превращение вуза в университет мирового класса поможет и его интернационализация. Программы на иностранном языке, прежде всего на английском, станут мощным фактором привлечения иностранных студентов. А для того, чтобы привлечь зарубежных профессоров и исследователей, университеты должны предложить им гибкие условия работы и оплаты труда. В некоторых случаях можно предлагать профессорам не полную занятость, а приглашать их на временной основе. Индия и Китай добились больших успехов в интернационализации, используя ресурсы диаспоры в разных странах. Пекинский университет в период реорганизации нанимал сотни преподавателей китайского происхождения. Университет тщательно отслеживает китайских преподавателей и ученых, работающих за границей, и создает благоприятные условия для их возвращения на родину.

В этой же плоскости лежит вопрос о том, обладают ли национальные исследователи необходимыми языковыми навыками для публикации своих работ. Поскольку указатели цитирования составляются преимущественно по данным англоязычных журналов, возможность распространения результатов исследований на английском языке становится важнейшим фактором укрепления репутации вуза. Для университетов, ориентирующихся на достижения в области технологий, хорошим показателем того, насколько высока их научная репутация, является возможность заключать контракты на проведение исследований с иностранными фирмами и транснациональными корпорациями.

Иногда считается целесообразным приглашать из-за границы антикризисных менеджеров – они руководят университетом во время реорганизации. К такой практике прибегали Южная Корея, Великобритания и Австралия. Это один из способов, помогающих руководству университетов научиться нестандартно мыслить и дающих шанс изменить управленческие установки. Однако этот подход принимается не всеми, и немногие страны объявляют международные конкурсы на замещение высоких руководящих должностей.

Выше были названы три фактора, способствующих успеху университета в мировой конкуренции: таланты, ресурсы и управление. Но есть еще ряд базовых условий, без которых включаться в конкуренцию вузов мирового класса бессмысленно. К ним относится кампус: большинство университетов первой сотни любого рейтинга располагаются в выделенных компактных кампусах с отличными условиями проживания. Другое базовое условие – гибкость образовательных стандартов. Не может быть успешным в мировом масштабе национальный университет, работающий по тем же стандартам, что и университеты массового образования. Важнейшим (особенно для России) является условие реальной интеграции образования и исследований – возможность для профессоров осуществлять исследования наряду с образовательной деятельностью, что, в свою очередь, требует значительного снижения учебной нагрузки.

Из рассмотренных трех стратегий в последнее время в развитии российской системы образования использовались две: модернизация и слияние. Значительный объем ресурсов на конкурсной основе распределялся между вузами в поддержку их модернизации. В рамках Инновационного проекта в области образования, реализованного при содействии Всемирного банка, 40 вузам предоставлялась поддержка в таких областях, как совершенствование структуры управления и преподавания экономики, социологии и политических наук. Все эти гранты были довольно скромными – до 3 млн. долларов. В рамках национального проекта «Образование» предлагалась другая шкала: отобранные университеты получали до 40 млн. долларов на внедрение инновационных программ.

Первые результаты этих проектов показывают, что для многих вузов получение грантов в конкурентной борьбе стало толчком к формированию центров качественного образования и исследований, а в некоторых случаях и к серьезным переменам в управлении. Однако перспективы превращения этих вузов в университеты мирового уровня пока неясны. Щедрые гранты в основном истрачены на приобретение оборудования, которое имеет свойство устаревать. Они в большинстве своем оказались не подкреплены долгосрочной стратегией, которая включала бы в себя следующие элементы: стабильное (не менее пяти-семи лет) финансирование осуществляемых университетами инноваций; изменение нормативно-правовой базы, позволяющее вузам гибко и эффективно использовать эти средства, привлекать лучших профессоров и изменять учебные планы по мере необходимости; поддержку совместных НИОКР, осуществляемых вузами и деловыми структурами; новый порядок найма сотрудников, позволяющий вузам стимулировать молодые таланты; финансовую, нормативно-правовую и политическую поддержку международного сотрудничества в области обучения и научных исследований, включая финансирование совместных проектов и программ для получения дипломов в двух университетах.

В последние годы были также сделаны попытки укрупнения вузов через слияния. В Ростове и Красноярске из пяти и четырех вузов соответственно было создано два федеральных университета. Это было воспринято как своего рода сигнал для многих других регионов, где подготовлены аналогичные предложения. Еще рано судить о вероятности успешного завершения этих экспериментов. Весь международный опыт показывает, что этот процесс очень труден и без четкой концепции, радикальных изменений в структуре, кадровом составе и управлении любые ресурсы могут быть потрачены напрасно. Труднее всего этим объединенным вузам обновить кадры, поскольку они были объединены без санации слабых факультетов и подразделений.

В России много вузов, и, видимо, этим объясняется то, что правительство в последнее время не создает новых университетов. В начале 1990-х таких попыток было больше – новым вузам предоставлялись значительные ресурсы и благоприятные условия управления, и некоторые проекты оказались успешными. Например, Высшая школа экономики и Российский государственный гуманитарный университет вошли в группу ведущих вузов и имеют хорошую международную репутацию. В это же время появились сильные негосударственные вузы. Среди них Российская экономическая школа, Московская высшая школа социальных и экономических наук, Российский новый университет. Они начали формировать инновационное поле в высшем образовании.

При дальнейшем реформировании университетов Россия могла бы выбрать стратегию, наиболее соответствующую ее прошлым достижениям и наличным ресурсам. Возможно, следует со вниманием отнестись к третьей стратегии (создание новых вузов), учитывая трудности, с которыми столкнулись две другие.

Не существует формулы, позволяющей определить оптимальное число университетов мирового уровня для России. Однако поддержка пяти-шести университетов высшего класса и 15–20 университетов с факультетами (специализациями) высшего класса является разумной задачей на среднесрочную перспективу. Решение этой задачи зависит, как уже говорилось, от решения трех проблем: привлечения лучших учащихся и академических кадров, надлежащего финансирования высшей школы и появления новых схем управления вузами.

Университетам, стремящимся достичь мирового уровня, необходимо изменить соотношение количества студентов и аспирантов, если они хотят укрепить научно-исследовательскую направленность. Сейчас в МГУ и СПбГУ насчитывается лишь 15 и 11% аспирантов, что значительно ниже показателя лидирующих мировых университетов. В том, что касается иностранных студентов, российские вузы сталкиваются со значительными трудностями: это и язык обучения, и обеспечение современных академических и бытовых условий, а также участие в глобальной сети, оказывающей поддержку международным выпускникам иностранных вузов.

Два аспекта будут играть ключевую роль в укреплении преподавательского и научно-исследовательского потенциала российских университетов, стремящихся достичь мирового уровня. Во-первых, важно определить, является ли структурное разделение между академиями наук и университетами, ведущими научно-исследовательскую работу, оптимальной схемой для развития научно-исследовательской инфраструктуры в России. Во-вторых, необходимо пересмотреть систему оплаты труда с тем, чтобы привлекать лучшие академические кадры из ведущих мировых университетов. Российская диаспора в США и Европе может быть мощным источником высококвалифицированных преподавательских и научно-исследовательских кадров, имеющих богатый международный опыт. Однако, как показывает опыт Китая и Индии, бывшие соотечественники не хотят возвращаться, пока им не созданы соответствующие условия. Кроме того, нужны стимулы для повышения уровня внутрироссийской мобильности педагогических кадров.

Для дальнейшей интеграции университетов, ведущих научно-исследовательскую работу, в мировое научное сообщество можно выделить на конкурсной основе больший объем средств на длительные НИОКР, совместные программы для привлечения иностранных профессоров и исследователей мирового уровня, как это делают Сингапур и Китай.

И наконец, никакие вложения не оправдаются, если для потенциально лидирующих университетов не будут приняты специально разработанные модели управления, предусматривающие значительную автономию (включая гибкость в формировании и расходовании средств). Невозможно представить высшие учебные заведения мирового класса, живущее по тем же правилам, что и остальные вузы. Создание независимых руководящих органов с широким представительством заинтересованных сторон и полномочиями назначать руководителей ведущих университетов на конкурсной основе может стимулировать процесс инноваций в этих университетах.

Наряду с перечисленными шагами, носящими в основном догоняющий характер, российскому высшему образованию стоит поискать «безумные» идеи, которые дали бы шанс на быстрый рывок. Речь может идти о создании международного университетского центра в быстро развивающихся отраслях. Можно пофантазировать об университете, построенном на новых технологиях коммуникации и обучения. Инвестиции в подобные фантазии рискованны, но они позволяют резко усилить креативность университетской системы. В любом случае конкурентоспособность российских вузов зависит от честного сравнения себя с конкурентами и возможности опереться на лучший опыт и самые смелые идеи.

Заключение

По окончании работы были сделаны определенные результаты и выводы. Миграция с момента ее научного выделения в качестве особого феномена всегда рассматривалась в каком–либо контексте – экономическом или социальном, историческом или культурном, демографическом или этническом, и это не случайно. Миграционные процессы сильно детерминированы изменениями, происходящими в жизни общества, и в этом смысле являются индикатором развития практически любой из ее сторон.

Современная миграционная ситуация в Российской Федерации свидетельствует о том, что необходимо государственное реформирование миграционных процессов и создание новых методов миграционного контроля.

На настоящий момент возвращение мигрантов, находящихся за границей, практически не представляется возможным. Между тем, если обратиться к возрастной структуре миграций, мы можем наблюдать старение интеллектуального слоя населения, что в дальнейшем приведет к полному обмирщению научной сферы, если не принять меры. Поэтому на настоящий момент следует ориентироваться и делать ставку на молодых высококвалифицированных специалистов.

Решением «утечки умов» за рубеж может послужить вовлечение Российской Федерации в мировое интеллектуальное пространство, систему международного обмена знаниями и сотрудничество с передовыми государствами в сфере науки. Для этого необходимо создание качественной системы высшего образования, соответствующей международным стандартам, которая позволит наладить коммуникации с элитными международными университетами, привлечь в российские университеты мигрантов из дальнего зарубежья и полноценно участвовать в обмене знаниями и рабочей силы.

Список использованной литературы