Публицистика российских журналистов в эмиграции во время революции 1917 год в России

ТИТУЛЬНЫЙ ЛИСТ ОФОРМИТЕ СОГЛАСНО ВАШИМ ТРЕБОВАНИЯМ

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Февральская революция 1917 г. совершилась в России мирным путем. Она провозгласила демократические свободы, прежде всего свободу слова, печати:

Журналистика перед Октябрьской революцией (1917г) была многопартийной, многонациональной, с хорошо выраженной дифференцированной структурой. В ней были газеты и журналы, предназначенные богатым и бедным слоям, образованным и малограмотным, интеллектуально развитым и обывателям. Многие издания адресовались молодежи, городским читателям, солдатам, женщинам, крестьянам. Были среди периодики профессиональные, литературные, сатирические и другие специализированные издания. Приверженцы разных политических взглядов тоже были не в обиде. К октябрю 1917 г. у большевиков было 75 периодических изданий. У социалистических партий – 85. Вся эта разветвленная система многопартийной печати. Рассчитанной на различные категории читателей, сложилась за 8 месяцев работы в условиях демократических свобод и свободы печати. Последующие события октября 1917 г., острая борьба между партиями решили судьбу многих периодических изданий, выражавших несогласие с большевиками. Для многих 1917-1918 гг. стали последними в их истории.

До 1917 г. в стране выходило огромное кол-во самых разных газет и журналов, удовлетворяющих потребности всех слоев общества. Формирование системы однопартийной печати и жесткое ограничение свободы слова – таков был важнейший итог для журналистики и СМИ победы Октябрьской революции. Идеологический партийный диктат во всех сферах жизни, в том числе и в журналистике, борьба с инакомыслием, в том числе и физическая, закрытие всех оппозиционных и частных изданий, монополизация права издания СМИ, использование СМИ и информации как инструмента политического воздействия на людей – вот главные черты советской журналистики первых лет советской власти и последующих 70 лет существования СССР.

“Декрет о печати” – «временная» (до падения СССР) ликвидация буржуазной прессы (либеральные, монархические – «С-Пб ведомости», «Русское слово», «Вестник Европы» и др.) и развитие пролетарской печати.

Монополизация СМИ: чтобы лишить газеты доходов, большевики издают декрет “О введении государственной монополии на объявления”. Дальнейшие недовольства свободной прессы привели к появлению нового декрета “О революционном трибунале печати”, дававшего широкие полномочия властям, вплоть до закрытия изданий. Это дало возможность избавиться от меньшевистских и эсеровских газет.

2 главные газеты страны: партийная “Правда” и государственная – “Известия”.

Ленин сформулировал принципы партийной журналистики. “Газета – не только коллективный пропагандист и агитатор, но и коллективный организатор”. Важнейшими требованиями журналистики стали партийность периодической печати, народность, действенность, наступательный и критический характер, непримиримость к врагам революции.

В эти годы в журналистике появились новые жанры: дискуссионные статьи, письма-отклики, стали обычными шапки-призывы, лозунги, аншлаги. Характерной особенностью советской печати было стремление максимально вовлечь в обсуждение вопросов своих читателей, расширить их участие в печати.

В системе однопартийных СМИ можно выделить около 10 типов печати: партийные, советские, профсоюзные, военные, крестьянские, молодежные и другие издания. Тиражи советских газет быстро росли и составляли сотни тысяч экземпляров.

Важным этапом развития СМИ стало появление радио. Первоначально это были радиотелеграфные станции, передающие важнейшие новости, декреты советской власти. Они передавались в газеты и в листки радиосообщений. В июле 1918 г. в стране уже работало 103 радиотелеграфных станции.

Создание Российского телеграфного агентства – РОСТА. Организовано в сентябре 1918 г. для обеспечения партийных и советских органов, а также печати оперативной внутренней информацией, прежде всего о героизме трудящихся на фронте и в тылу. Советская журналистика стала монопольным владельцем прессы, выражающей точку зрения только одной партии. Это главная особенность советской журналистики вплоть до 90-х гг. ХХ в.

Актуальность работы обусловлена значимостью выбранной темы. Октябрьская революция, оказавшая огромное влияние на весь ход дальнейшей мировой истории, положила начало качественно новому этапу в развитии России и отечественной журналистики. Переход страны от демократического пути развития к диктатуре пролетариата и установлению однопартийной системы коренным образом изменил систему прессы России.

Объект исследования. Публицистика российских журналистов в эмиграции во время революции 1917 год в России.

Предмет исследования.

Цель работы. Провести обзор положения в России во время революции 1917 г., в частности следует провести анализ публицистики российских журналистов в эмиграции во время революции 1917 г. В результате следует определить влияние революции 1917 г., в России на публицистику российских журналистов в эмиграции.

Задачи работы:

Структура работы. Работа состоит из введения, теоретической и практической части в виде трёх глав, заключения и библиографического списка.

ГЛАВА 1. ОБЗОР ПОЛОЖЕНИЯ В РОССИИ ВО ВРЕМЯ РЕВОЛЮЦИИ 1917 г.

1.1 Специфика политической и социально-экономической ситуации в России в 1917 г.

7 АПРЕЛЯ 1906 ГОДА НЕКИЙ "К.", написав в полуофициальной газете "Русское государство" и пытаясь защитить правительство от недавних сообщений прессы о жестокости полиции, сетовал на спираль насилия, охватившую Россию. "Тамбовские крестьяне силой нарушают права помещиков. Правительство наказывает крестьян. Защитницей крестьян выступает [террористка-социалистка-революционерка Мария] Спиридонова, которая убивает [Г.Н.] Луженовского (чиновника, наказавшего крестьян). Ее избивает [казак П.Ф.] Аврамов; затем революционный комитет, защищая Спиридонову, убивает Аврамова. Где же конец этой ужасной истории?". При других обстоятельствах, заметил "К.", Спиридонова встретилась бы с Аврамовым в Борисо-Глебском военном клубе и танцевала бы с ним. Такая встреча была невозможна в России в 1906 году; действительно, страна все еще была разделена горьким расколом после революции 1905 года.¹

На протяжении большей части 1906 года Россия уже не была охвачена массовыми движениями, подобными тем, которые чуть не привели к падению монархии годом ранее. Однако революционеры и конституционалисты все еще пытались подтолкнуть низы общества к протесту и восстанию. Некоторые активисты выходили среди крестьян или промышленных рабочих с агитационной литературой. Другие предпринимали попытки убить государственных чиновников или украсть государственные средства. Другие осуждали правительство и политическую систему с трибуны нового парламентского учреждения, из пределов общественных добровольных объединений, которые отныне были менее ограничены, и со страниц только что освобожденной прессы. Это была эпоха надежд, новых возможностей для общественного самовыражения, большей свободы, но также и серьезных социальных разногласий, разочарований и гнева с элементами, характерными для гражданской войны.

Можно утверждать, что наиболее угрожающим для абсолютистских наклонностей российских правителей элементом растущего гражданского общества и наиболее трудным для их контроля была пресса. Относительно бедное профсоюзное движение могло быть сковано правилами и полицейскими репрессиями, а добровольные ассоциации, хотя иногда и оказывали влияние, редко достигали массовой аудитории и регулярно занимались вопросами заумного и партикулярного характера.

Вновь созданный двухпалатный законодательный орган России, Дума, конечно же, был грозным оплотом против самодержавия. Ее депутаты обладали значительным иммунитетом от судебного преследования и были неприкасаемы для полиции, их дебаты были самым свободным местом для публичных дискуссий в стране, они неоднократно бросали правительству официальный вызов путем интерпелляций и снова и снова срывали законодательные замыслы правительства. В то же время, депутаты были немногочисленны, часто увязали в законодательных делах, и их редко слышали за пределами Таврического дворца, где заседала Дума. Только пресса могла донести до широкой читательской аудитории мнения и аргументы, высказанные в Думе.²

Павел Милюков, лидер либеральной Конституционно-демократической партии кадетов, признавал, что их ежедневная газета "Речь" "сделала для популяризации наших идей больше, чем вся остальная общественная деятельность кадетов ". "Без "Правды" большевистская думская фракция потеряет 99/100 своего значения". А Владимир Ленин утверждал на большевистской конференции в конце декабря 1913 года, что "без "Правды" большевистская думская фракция потеряет 99/100 своего значения". Сам император в письме к матери в марте 1907 года писал: "Все было бы хорошо, если бы все, что говорится в Думе, оставалось в ее стенах. Проблема в том, что на следующий день каждое сказанное там слово попадает в газеты, которые народ охотно читает". Важность политически ориентированной прессы усугублялась тем, что, в отличие от Западной Европы, развитие активной прессы в России предшествовало принятию писаной конституции, созданию парламентского института и формированию политических партий. Таким образом, общество в России впервые сформулировало свои требования к политическому участию через прессу.

Не меньшую угрозу для правительства, чем специализированная политическая пресса, представляла массовая пресса. Она ежедневно охватывала миллионы читателей, затрагивала вопросы, имевшие широкую популярность, и распоряжалась огромными финансовыми ресурсами. На газетном бизнесе можно было сделать состояние. Редакторы и издатели могли формировать общественное мнение, но они также должны были угождать ему и следовать за ним, должны были предлагать сенсации и волнения. Однако, будучи связанным с политикой и социальными проблемами, журналистский сенсационизм мог быть не менее подрывным, чем радикальная пресса. На самом деле, она могла представлять большую опасность, поскольку правительство могло легче подавить радикальную прессу, которая в любом случае имела гораздо меньше читателей.³

Марксисты в России, в Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), считали своей непосредственной и главной задачей свержение царского режима. В 1898 году, в год проведения Первого съезда партии, Аксельрод, видный лидер и впоследствии меньшевик, утверждал, что "если нет возможности предоставить российскому пролетариату независимую, главенствующую роль в борьбе против царского самодержавия и произвола, то российская социал-демократия не имеет исторического права на существование. '(2). Когда в конце века это было оспорено "экономистами", которые заявили, что марксисты должны сосредоточиться на экономической борьбе рабочих и придать этой борьбе политический характер, Ленин написал свою знаменитую брошюру "Что делать?". Несмотря на последующую известность, в то время эта книга рассматривалась большинством как ортодоксальное заявление.⁴

Давление, оказываемое на эту систему, вырвалось наружу в 1905 году в "Кровавое воскресенье", когда войска открыли огонь по мирной демонстрации в Санкт-Петербурге, вызвав революцию. В конце концов, армия подавила восстание, были введены некоторые временные реформы, включая парламент или Думу, избираемую по ограниченному избирательному праву, но неспособность провести фундаментальные и широкомасштабные реформы сделала новую революцию неизбежной. Но какая революция?

На Втором съезде РСДРП в 1903 году "ортодоксы" разделились на большевиков и меньшевиков, но многие рядовые члены РСДРП, к которой по-прежнему принадлежали обе фракции, не понимали различий. Только после революции 1905 года и после нее стратегические различия стали более ясными. Суть этого раскола заключалась в том, что меньшевики больше не верили, что рабочий класс и его партия могут или должны осуществлять гегемонию над демократической революцией, в то время как большевики продолжали придерживаться этого главного постулата старой ортодоксии."

Обе фракции продолжали считать, что то, за что они борются, — это демократическая революция, которая не пойдет дальше уничтожения существующего полуфеодального самодержавия. Это будет способствовать наиболее широкому и неограниченному развитию капитализма, что ускорит наступление более поздней рабочей и социалистической революции. Меньшевики считали, что это можно сделать только в союзе с новыми активными либеральными капиталистами, которые возглавят революцию, а рабочие сохранят свои руки чистыми, будучи "крайней революционной оппозицией". Большевики отвергали это и рассматривали революционный союз рабочих и крестьян, который будет бороться с капиталистами за лидерство в революции и сформирует собственное правительство после свержения самодержавия.⁵

Обе фракции были согласны с тем, что социалистическая революция снята с повестки дня. Ленин нападал на тех, кто мечтал об "абсурдной и полуанархистской идее осуществления программы-максимум и завоевания власти для социалистической революции". Степень экономического развития России (объективное условие), степень классового сознания и организованности пролетариата (субъективное условие, неразрывно связанное с объективным) делают невозможным немедленное и полное освобождение рабочего класса".

Объектом атаки Ленина был Леон Троцкий, который рассматривал рабочий класс как единственную действительно революционную силу, с которой крестьянство могло бы вступить в союз. Поскольку последние были неспособны на какой-либо независимый политический проект, крестьяне должны были быть политически подчинены рабочим. Возглавив революцию, рабочие не смогут ограничить свои требования искусственными рамками. Они неизбежно будут стремиться воспользоваться плодами победы, и это неумолимо подтолкнет революцию к разрыву не только с капиталистическими партиями, но и с капиталистическим государством и капиталистической системой.⁶

Троцкий был согласен с Лениным в том, что объективные условия препятствуют установлению социализма в России из-за низкой стадии капиталистического развития. Это означало, что для достижения социализма, да и вообще для выживания, революция должна распространиться на более развитые капиталистические страны, но для Троцкого это также означало необходимость социалистической революции - для того, чтобы заручиться поддержкой рабочих на Западе. Эта теория Троцкого - перманентная революция - должна была оказаться гораздо более точным прогнозом революционных потрясений 1917 года, чем теории меньшевиков или, в то время, Ленина.

Тем не менее, споры среди марксистов о природе грядущей революции - насколько далеко может зайти союз с капиталистическим классом или крестьянством или как может выжить революция, ограниченная Россией - оказались ключевыми вопросами, которые поднимались снова и снова в течение последующих десятилетий. Так высмеиваемое западными социалистами за кажущиеся бесконечными полемические споры, замечание Ленина в 1902 году оказалось пророческим: "именно во время революции нам понадобятся результаты наших теоретических битв с критиками, чтобы иметь возможность решительно бороться с их практическими позициями!"

После периода реакции, последовавшего за поражением революции 1905 года, активность рабочих вновь начала расти примерно с 1912 года. К 1914 году основные профсоюзы возглавили большевики, а число экономических и политических забастовок возросло. Эта радикализация была временно остановлена патриотическим пылом, вызванным участием России в Первой мировой войне, и репрессиями против рабочих и революционных групп, особенно большевистской партии.

Однако война оказала огромное давление на режим. Он был плохо подготовлен к современной тотальной войне, и после первоначально благоприятного развития событий русская армия оказалась под серьезным давлением. Российская промышленность и организация были не в состоянии удовлетворить требования войны, поглотившей 60-70% производства, а политическая борьба внутри истеблишмента и капиталистического класса развивалась по мере того, как становилось ясно, что режим является препятствием для успешного продолжения конфликта.⁷

Для рабочих и крестьян война означала не только смерть и ранения на фронте, но и инфляцию и нехватку товаров в тылу. Спекуляция была безудержной, в то время как лишения росли, а рабочим угрожали призывом на фронт за малейшее неповиновение. Тем не менее, забастовки участились, и иногда их поддерживали солдаты местного гарнизона в Петрограде (так была переименована столица). В январе произошла крупнейшая забастовка войны, в которой приняли участие от 200 000 до 300 000 рабочих. В феврале 1917 года давление в российском обществе снова привело к революции - Февральской революции - и на этот раз ей удалось свергнуть царя и абсолютистский режим.

Принято сравнивать Февральскую революцию с Октябрьской, произошедшей позднее в том же году, утверждая, что первая была стихийной и не имела лидеров, а вторая стала результатом точного политического и военного расчета руководства партии большевиков. В этом есть доля правды, но особенности февральских событий стоит рассматривать с точки зрения уроков, которые они дают в отношении этих различий.

Революция началась в Петрограде с забастовки и демонстрации, созванных местной большевистской партией к Международному женскому дню 23 февраля. Никто не предвидел, что они приведут к революции. В этом первом смысле события были спонтанными - значение и развитие действий не планировалось и не осознавалось. Большевики считали, что более решительная проверка сил произойдет позже, на Первое мая, и поэтому призывали рабочих поддерживать дисциплину и беречь силы. Однако успех 23 февраля заставил их пересмотреть свои планы. Они решили продолжить акцию на следующий день и попытаться распространить ее и организовать, чтобы заручиться поддержкой других рабочих и солдат гарнизона.⁸

Забастовки, собрания и демонстрации множились по всему городу, и к следующему дню забастовочное движение стало всеобщим. Большевики обсуждали, как придать этому движению четкие политические цели - против войны, а рядовые большевики хотели выпустить манифест против войны и получить оружие, чтобы они могли бороться с полицией. Шляпников, лидер большевиков, колебался, опасаясь, что те немногие револьверы, которые он мог раздать, приведут к столкновениям с армией и подавлению ею восстания рабочих. Он утверждал, что главной задачей является завоевание войск путем пропаганды и убеждения.

Правительство попыталось подавить руководство восстания, арестовав около ста членов различных революционных организаций и вывесив плакаты с угрозами применения вооруженной силы. Меньшевики стали призывать рабочих прекратить демонстрации и вернуться на работу, как того требовало правительство. Демонстрации продолжались, около 50 демонстрантов были убиты и 100 ранены, но к этому времени некоторые солдаты начали брататься с демонстрантами.

27-е число стало решающим днем для восстания. Войска начали переходить на сторону рабочих, многие заявили, что не будут стрелять в демонстрантов; один офицер был застрелен при попытке поддержать дисциплину. Солдаты начали свои собственные демонстрации, а большевики захватили оружейный завод, раздавая оружие и освобождая заключенных из тюрьмы предварительного заключения. И рабочие, и солдаты выступили против полиции и после ожесточенных боев победили ее. Рабочие разбросали по городу полицейские участки и выслеживали отдельных сотрудников полиции.

Члены Рабочей группы, которые были арестованы и теперь находились на свободе, собрались вместе с лидерами профсоюзов и кооперативов, чтобы создать "Временный исполнительный комитет Совета рабочих депутатов". Рабочая группа изначально была создана для того, чтобы привлечь рабочих к более активной поддержке военных действий, но она стала слишком радикальной для правительства, поскольку пыталась отвлечь рабочих от руководства революционных групп.⁹

Новый Совет отражал предыдущий опыт создания подобных органов во время революции 1905 года. Советы были советами рабочих, избранными непосредственно самими рабочими на фабриках, в профсоюзах и политических партиях, делегаты которых могли быть мгновенно отозваны и заменены своими избирателями. Совет, созванный Рабочей группой, призвал рабочих и солдат избрать представителей для отправки в новый орган в Таврическом дворце. В то же время большевики Выборгского района Петрограда призывали к созданию Временного революционного правительства через совет, собравшийся на Финляндском вокзале. В итоге большинство людей направили своих представителей в Совет в Таврическом дворце, и он стал руководящим органом революции, хотя Выборгский Совет продолжал существовать.

Это смутило большевиков, которые обнаружили, что революция, в организации которой они сыграли такую большую роль, перешла под руководство социалистов, выступавших за продолжение войны и политику компромисса с новым Временным комитетом Думы, созданным одновременно с советами. Этот думский комитет быстро превратился в правительство, и в течение нескольких дней было сформировано новое Временное правительство, состоявшее из видных капиталистов и политиков из капиталистических партий.¹⁰

Правое социалистическое руководство Совета было готово поддержать новое Временное правительство, если будут выполнены его собственные требования, включая подготовку Учредительного собрания, которое окончательно определит форму правления страной. Оно также настаивало на том, что солдаты, поддержавшие революцию в Петрограде, не должны быть разоружены или удалены из города. Советское большинство, 400 голосами против 19, решило контролировать новое правительство и наложить вето на решения, но не брать власть в свои руки. Так началась система двоевластия.

1.2 Характеристики состояния прессы в России в 1917 г.

Пресса — это часть средств массовой коммуникации, совокупность массовых периодических печатных и электронных изданий: журналов, газет, альманахов, сборников.

Февральские события 1917 года отразились и на столичной прессе. С 25 февраля по 5 марта в Петрограде не вышла ни одна газета, кроме «Русского инвалида». Но и материалы, опубликованные в этом издании, не давали четкого представления о происходящих в городе событиях.¹¹

Не менее сложная ситуация с выпуском прессы была и в Москве. Издатели не желали помещать информацию о беспорядках в Петрограде и о деятельности Совета рабочих депутатов, а позже Временного комитета Государственной думы, из-за этого рабочие типографии отказались печатать газеты. Исключением было только «Русское слово», которое возобновило выпуск 2 марта. Остальные московские издания появились только после того, как издатели согласились выполнить все требования печатников.

2 марта 1917 года было сформировано Временное правительство, официальным рупором которого стал «Вестник Временного правительства». Это издание стало продолжением «Правительственного вестника» и даже сохранило его нумерацию.

Однако содержание мартовских выпусков «Вестника Временного правительства» не позволяет судить о переменах в политике страны. Временное правительство, которое пришло к власти мирным путем, продолжало прежний курса царизма. Такая политика не устраняла противоречий, царивших в обществе. Эти противоречия, продолжая существовать, побуждали все политические партии страны к активной деятельности.

«Русское слово» не могло оставить без внимания февральскую революцию. Одна из самых старых буржуазных газет России не была далекой от политики. За все годы существования издание неоднократно меняло свое политическое направление, но делала это настолько умело, что оставалась популярной у читателей. Тираж издания к началу 1917 года составлял около 800 тысяч экземпляров. Газета всегда отличалась острожной, чутко улавливающей политическую ситуацию политикой, и в мааре 1917 года она довольно определенно выразила свою поддержку думскому правительству.¹²

«Вестник Временного правительства» отразил процессы возрождения отечественной прессы после февральских событий. Несколько изданий приветствовали Временное правительство и выступали с призывами поддержать его. Среди таких изданий были:

Сложившейся ситуацией воспользовались все социалистические партии, в том числе и большевики, которые получили возможность действовать легально. С 5 марта снова стала выпускаться газета «Правда», которая была закрыта в июле 1914 года царским правительством.

Одновременно в Москве стала выпускаться газета «Социал-демократ». Это было наиболее влиятельное издание после «Правды». В течение последующего периода большевистская пресса получили дальнейшее развитие, в первую очередь, за счет военных изданий:

В результате февральской революции свою деятельность легализовала и партия эсеров. В марте 1917 года стала выпускаться газета «Дело народа». Это было ежедневное политическое и литературное издание, на страницах которого выступали В. Чернов, А. Керенский и другие лидеры движения. «Дело народа» выражало официальную эсеровскую идеологию и поддерживало Временное правительство.¹³

В Москве издавалось около десяти эсеровских газет:

Другие социалистические партии тоже вели активную издательскую деятельность. В начале марта начал работать комитет журналистов, печатным органом которого стали «Известия».

Говоря о самом значительном крестьянском восстании XVIII века, величайший поэт России Александр Пушкин написал в "Капитанской дочке": "Дай Бог, чтобы мы никогда больше не видели столь бессмысленного и беспощадного бунта". Сегодня слова "русский бунт бессмыслен и беспощаден" являются афоризмом, который прекрасно описывает революцию 1917 года.

Один из самых влиятельных советских писателей, Горький впервые приветствовал революции 1905 и 1917 годов и предсказал "бурю" еще до того, как она произошла, в своем знаменитом рассказе "Песня буревестника". Горький принял новую свободу и падение монархии, но он был полностью разочарован тем, как была установлена революция и новый порядок. В своей книге "Несвоевременные мысли" он призвал прекратить проливать кровь и создавать новое государство с помощью оружия, а вместо этого развивать интеллектуальный и культурный потенциал революции, чтобы продуктивно использовать свободу.¹⁴

"Ленин, Троцкий и их товарищи уже отравлены гнилым ядом власти, и свидетельством этого является то позорное отношение к свободе слова и личности и всей сумме тех прав, за которые боролась демократия. Слепые фанатики и беспринципные оппортунисты сломя голову мчатся по пути так называемой "социальной революции"..." (1917-1918)

Александр Блок. Этот автор противоречивой поэмы "Двенадцать" показывает красные беспорядки как апокалипсис, но он также, кажется, восхваляет революцию, оправдывая грабежи и расстрелы. А двенадцать красногвардейцев символизируют 12 апостолов новой веры, поскольку они разрушают старую и присоединяются к красному перевороту.

"Все, что произошло, приносит мне радость. Никто еще не в состоянии оценить то, что произошло, потому что история еще не знала таких масштабов. Это могло произойти, и могло произойти только в России", - писал Блок в 1917 году в письме к матери. Следует отметить, однако, что через несколько лет Блок избавился от ложных представлений и понял, что революция была лишь началом другого режима, более жесткого, чем царский.

Иван Бунин. Первый русский, получивший Нобелевскую премию по литературе, не питал иллюзий относительно революции. В 1918 году он уехал из Москвы в Одессу, важнейший южный порт Российской империи, а в 1920 году бежал из страны.

"Когда-то была Россия. Где она теперь?" - писал он в своем дневнике, позже опубликованном в виде книги "Проклятые дни", в которой описаны годы революции и последовавшей за ней Гражданской войны. Как ясно из названия, в этой книге Бунин однозначно отрицательно оценивает большевиков и их "кровавую игру". "Ленин, Троцкий, Дзержинский... Кто самые низменные, кровожадные и гнусные?".

Владимир Набоков. Отец Набокова был глубоко вовлечен в политику, он был одним из лидеров конституционных демократов (кадетов), либеральной партии, находившейся в оппозиции к большевикам. Его семья была вынуждена уехать из Санкт-Петербурга в Крым сразу после революции, а затем в 1919 году они бежали в Европу. В то время как его отец написал книгу о революции, Набоков больше интересовался искусством и интеллектуальными вопросами. Он воспринимал революцию как беду для русской литературы, потому что многие великие писатели были вынуждены бежать, а другие использовали свое мастерство, чтобы служить тому, что большевики считали правильным и полезным для страны.¹⁵

В эссе, посвященном поэту Владиславу Ходасевичу, которого Набоков считал величайшим поэтом XX века и верным продолжателем пушкинской традиции, он писал, что революция и последующие годы были "годами оскудения нашей письменности" и что революция "тщательно разделила поэтов на штатных оптимистов и захолустных пессимистов, на заморских здоровых собратьев и местных ипохондриков". Он также отметил, что правительство требовало "нежного литературного внимания" к внутреннему миру, будь то "трактор или парашют, красноармеец или полярник".

Дмитрий Мережковский. Мережковский был русским писателем и религиозным философом, 10 раз номинировался на Нобелевскую премию по литературе. Как и многие другие деятели культуры, он приветствовал революцию 1905 года. Но Октябрьская революция 1917 года потрясла его. Он писал, что России больше нет, и теперь это царство антихриста. "Идя по улицам Петербурга и вглядываясь в лица, вы сразу узнаете коммуниста".

Мережковский воспринимал эту революцию как трансцендентную трагедию для русской нации: "Кажется, что в России вовсе нет революции, а только бунты - январский, декабрьский, чугуевский, холерный, пугачевский, разинский — это бунты вечных рабов".

"Европа должна понять, что большевизм только прячется под вывеской социализма, в то время как он позорит священные идеалы социализма; Европа должна понять, что большевизм представляет опасность не только для России, но и для всего мира", - сказал он в интервью в Литве после своей эмиграции.

Борис Пастернак. Как писатель, оставшийся в России, Пастернак не мог открыто показать свое отношение к революции, которая стала настоящей трагедией для русской интеллигенции. Однако он сделал это в своем знаменитом романе "Доктор Живаго", который был запрещен в Советском Союзе в течение десятилетий вплоть до перестройки, а впервые появился в Италии в 1958 году при помощи ЦРУ.¹⁶

Поначалу Живаго был впечатлен революционными событиями: "Какая великолепная хирургия! Берешь нож и одним мастерским взмахом вырезаешь все старые вонючие язвы", - говорит он. Но потом, наблюдая за тем, что происходит в стране, он изменил свое мнение.

"Для вдохновителей Революции суматоха перемен и потрясений - их единственная родная стихия, и они не согласятся на меньшее, чем нечто глобального масштаба. Построение миров - переходных периодов - для них самоцель. Они не изучали ничего другого, они ничего не умеют делать".

Леонид Андреев. Андреев был одним из тех, кто с энтузиазмом встретил первую революцию 1905 года. В 1906-07 годах он жил в Италии у Горького. Однако, как и многие другие писатели, он разочаровался в революции и в итоге возглавил реакционную газету "Русская воля", которая в 1917 году выступила с критикой большевиков, которые, в свою очередь, насильно закрыли критическую газету. Андреев был экспрессионистом и эмоциональным писателем, обычно преувеличивая вещи до такой степени, что даже Лев Толстой однажды сказал, что публикации Андреева пугают.

"По июльским трупам, по лужам красной крови шагает Ленин-завоеватель, гордый победитель, торжествующий - приветствуй его громче, русский народ! Иди, победитель! Недавно ты был никем - а теперь ты почти бог, Ленин..." В такой же эмоционально-саркастической манере Андреев обвиняет Ленина в презрении к закону, как и весь русский народ.

"Я действительно активный член Петроградского сумасшедшего дома. Я участвую в восстаниях и постоянной стрельбе - как заяц, участвующий в охоте". Луначарские, Троцкие, Ленины в изобилии, Советы, министерства, кризисы. И столько идиотов!"¹⁷

Анна Ахматова. Одна из величайших поэтесс 20-го века, Анна Ахматова ужасно пострадала от революции и большевистского правления. В 1921 году был казнен ее муж, поэт Николай Гумилев, а после Второй мировой войны ее сын, Лев Гумилев, был приговорен к 10 годам заключения в трудовом лагере. Революцию она воспринимала с тревогой.

"Это будет то же самое, что Великая французская революция, может быть, даже хуже", - писала она в марте 1917 года сразу после февральского переворота.

"Я с тоской наблюдаю за всем, что происходит в России. Бог наказывает нашу страну", - писала она в августе в письме к мужу.

Она осталась в России, так и не уехав, как многие другие писатели, и написала множество стихотворений, показывающих ее отношение к тому, что большевики сделали со страной.

Все изменилось, предано и томится,

Черное крыло смерти мелькнуло в полете,

Все изгрызено хищной мукой...

Так как же так получается, что мы греемся на свету?

Максимилиан Волошин. Волошин в основном жил в Крыму, где он видел, как некогда благополучные люди из Москвы и Санкт-Петербурга бежали от революционных потрясений. Когда он поехал в Петроград, то сам увидел кровавое месиво: трупы, лежащие на улицах, и людей в панике.¹⁸

"Существуют обязательные монополии, от которых государство не имеет права отказываться. Одна из них - монополия на кровопролитие. Государство говорит: "Только я имею право проливать кровь. Любое частное кровопролитие запрещено". Точно так же оно говорит: "Я устанавливаю монополию на продажу вина. Любое домашнее приготовление алкоголя запрещено". Если эта монополия не поддерживается государственной властью, то возникает частное производство алкоголя. Русская революция будет долгой, кровавой и жестокой", - писал Волошин в Крыму в марте.

"К вопросу о политических событиях: у меня впечатление, которое все время усиливается, что вся наша революция в конечном счете окажется колоссальной немецкой провокацией. Мы уже побеждены Германией, и свержение самодержавия было последним куском бекона, который заманил нас в мышеловку", - писал он в июне.

Михаил Булгаков. Булгаков был монархистом и с самого начала очень пессимистично относился к революции. Он стал свидетелем хаоса и трагедии Гражданской войны из родного Киева, где родился и вырос. Об этих событиях рассказывается в автобиографическом романе "Белая гвардия". Он никогда не эмигрировал, и во всех своих произведениях критиковал новую страну и новый строй. Большинство его произведений были запрещены в течение многих лет и нелегально отправлены за границу его женой, что помогло спасти его наследие.

В декабре 1917 года, вскоре после октябрьского переворота, Булгаков писал в письме к сестре: "Недавно, во время поездки в Москву и Саратов, я был вынужден увидеть своими глазами то, что не хотел бы увидеть снова. Я видел серые толпы, гнусно кричавшие и ругавшиеся, разбивавшие стекла в поездах, видел, как они разбивали людей, видел разрушенные и обгоревшие дома в Москве... тупые и зверские лица.

"Я видел толпы, осаждающие входы в захваченные и закрытые банки, голодные очереди у магазинов, я видел затравленных и жалких офицеров, я видел страницы газет, где пишут только об одном: о крови, которая льется на юге, на западе и на востоке. Я видел все своими глазами и понял раз и навсегда, что произошло".¹⁹

"Теперь, когда наша несчастная Родина лежит на самом дне своей ямы позора и несчастий, загнанная туда "Великой социалистической революцией", все чаще и чаще многих из нас начинает посещать одна и та же мысль. <...> Что же будет с нами?".

Булгаков предсказывал, что в то время как Запад оправится от Первой мировой войны, Россия столкнется со "злокачественной болезнью" под названием революция и отстанет в развитии, и никто не может быть уверен, догонит ли она когда-нибудь Запад.

Вывод по первой главе работы. В данной главе работы проводился обзор положения в России во время революции 1917 г.

Таким образом, с самых первых дней Февральской революции в отечественной печати обозначились три тенденции. Первая тенденция выражалась буржуазной журналисткой. По ее мнению, революция завершена и уже можно провозгласить дальнейший путь развития страны. Однако при этом буржуазная журналистика обходила стороной пути решения актуальных вопросов: о войне, труде, мире, земле. Буржуазная пресса, включая кадетскую, поддерживала идею продолжения войны и совместных действий с союзниками.

Вторая тенденция связана с издательской деятельностью меньшевиков, анархистов, эсеров, которые были основной частью социалистической журналистики. Они выступали за сотрудничество с Временным правительством. Журналистика этих партий выражала свое недоверие партии большевиков, была не согласна с их политикой, которая преследовала цель установления диктатуры пролетариата.²⁰

Большевистская пресса выражала третью тенденцию. Она выступала за идею перехода буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую, резко критиковала социалистические партии за их несогласие с идеями большевиков, выступала с обвинениями в сторону эсеров и меньшевиков в примиренчестве, в соглашательстве с Временным правительством.

Отечественная журналистика в 1917 году испытывала серьезные противоречия, что ясно видно по газетной периодике того времени.

Установление в стране большевистской власти стало предопределяющим моментом в утверждении однопартийной системы. Советская журналистика стала важнейшим идеологическим и организационным институтом. Она унаследовала главные принципы, традиции и функции большевистской печати.

В 1920-е годы пресса формировалась как многонациональная дифференцированная система СМИ, созданная по единой идейно-организационной схеме.

Журналистика выполняла идеологический и социальный заказ партии и принимала активное участие в строительстве СССР, в утверждении авторитарных принципов управления, а также настойчиво боролась за осуществление партийных решений.

В октябрьские дни 1917 года свою деятельность продолжали все буржуазные партии и газетно-журнальные объединения. Всего выходило 52 меньшевистских газеты, 31 эсеровская, 6 анархических.

ГЛАВА 2. АНАЛИЗ ПУБЛИЦИСТИКИ РОССИЙСКИХ ЖУРНАЛИСТОВ В ЭМИГРАЦИИ ВО ВРЕМЯ РЕВОЛЮЦИИ 1917 г.

2.1 Обзор журналистской деятельности в 1917 г. в эмиграции

Литература русского зарубежья — это ветвь русской литературы, которая возникла после 1917 года за пределами России.

После революционных событий 1917 года в связи со сложившейся новой политической обстановкой из России эмигрировало большое количество граждан. За границей они стали создавать «вторую Россию». Различают три волны русской эмигрантской литературы:²¹

Первая волна - 1918—1940 годы;

Вторая волна - 1940—1950-е;

Третья волна -1960 (или середина 1960-х) — 1980-е годы.

Вторая возникла в конце Второй мировой войны. Третья волна вынесла за пределы страны крупнейших писателей, в числе которых были И. Бродский, А. Солженицын, С. Довлатов. Наибольшее литературное и культурное значение имеет творчество писателей первой волны.

Журналистика русского зарубежья – это отдельный вид персы. В эмиграционных центрах за рубежом постепенно стали появляться русскоязычные СМИ, в большинстве своем отражавшие позицию эмигрантов на события, происходящие в России, на судьбу страны. Альманахи, сборники статей, газеты, журналы, еженедельники наполнили печатный рынок Парижа, Праги, Женевы, Берлина, Харбина.

После гражданской войны 1918-1920 гг. раскололось не только общество. В это время возникает две литературы и две журналистики. Русских было много во всех странах зарубежья, они активно занимались литературой и журналистикой, создавали печатные органы. Русское зарубежье внимательно следило за происходившими в России событиями. Единый литературно-публицистический процесс не могли разорвать ни огромные расстояния, ни разница в идейно-политических взглядах. Большая сеть русской периодики зарубежья регулярно освещала происходившие в Советской России события. В Праге выходили такие издания, как «Казачий набат», «Воля России»; в Берлине – «Время», «голос России», «Руль»; в Париже – «Россия», «Бодрость», «Возрождение» и т.д. Особенно большим влиянием среди эмигрантов пользовалась издаваемая И. Гессеном, В. Набоковым, А. Каминкой газета «Руль». В 1922 года Набоков был застрелен видными деятелями русской фашистской печати, покушавшимися на Милюкова.²²

В эмиграции сложились идеи русского фашизма. Их взгляды были представлены в газете «Нация».

На протяжении долгих лет «Руль» пользовался большим успехом. Но возникшие в 30-е годы финансовые трудности не обошли стороной и популярную газету. Гессен, чтобы спасти издание, пошел на союз с «Крестьянской Россией». Однако из этого ничего не получилось, и в середине октября 1931 года вышел последний номер газеты Гессена.

Популярностью пользовалась газета «Дни», издаваемая А.Ф. Керенским. Программа издания была заявлена с первого номера – газета не связана ни с какой партией, главными темами являются «вера в светлое будущее России» и «возрождение страны». В СССР большевистская пресса нападала на газету. Вообще в СССР очень внимательно следили за зарубежной печатью. Нападки на газету Керенского были и со стороны некоторых представителей русского зарубежья. Взгляды на способы спасения страны от большевиков среди эмигрантов отличались. Например, газета «Возрождение» была убеждена в том, что необходимо собрать белую армию и отправляться в поход. А с точки зрения газеты «Последние дни» Милюкова преображение власти в демократическую сторону уже стало проявляться. Задача «Дней» состояла в том, чтобы показать борьбу между большевиками и массами.

Журналистика второй волны русской эмиграции. После разгрома фашистской Германии происходит дальнейшее расслоение русской эмиграции. У некоторой части эмигрантов победа СССР обострила чувства патриотизма. В Париже возникли две просоветские газеты – «Советский патриот» и «Русские новости». «Советский патриот» выполнял функции официального органа советского посольства в столице Франции. В ней на все лады расхваливали советское государство, его величие и мощь.²³

Просоветская линия в другой газете проводилась более осторожно. Газета пыталась найти тождество национальных русских интересов и советских. Таким образом стремление издания к возрождению в новой форме национал-большевизма позволило удержаться в дальнейшем и избежать закрытия.

Среди документально-публицистических произведений русского зарубежья можно отметить очерки «Я избрал свободу» Виктора Кравченко. В. Кравченко – коммунист и член советской комиссии в США. В апреле 1944 года он попросил у американских властей политического убежища. В своих очерках он обличает бесчеловечность коммунистической системы и говорит о многочисленных политзаключенных в СССР.

Большим влиянием в эмигрантской журналистике конца 40-х – середины 50-х годов пользовалась парижская демократическая газета «Русь».

В печати русского зарубежья было представлено немало литературных и общественно-политических журналов, среди которых выделялись такие издания, как «Жар-птица», «Грани», «Встреча», «Посев» и т.д.

СМИ третьей волны русской эмиграции. С третьей волной эмиграции из страны преимущественно выезжали представители творческой интеллигенции. Как правило, писатели-эмигранты принадлежали к поколению «шестидесятников», которые, выросшие в атмосфере духовного подъема, возлагали большие надежды на «оттепель». Но в скором времени стало понятно, что каких-то существенных перемен в жизни советского общества не ожидается. С 1963 года начинается период новых гонений на интеллигенцию, главным образом, на писателей. Многие писатели, покинувшие СССР, были лишены советского гражданства (В. Аксенов, А. Солженицын, В. Войнович и т. д.).²⁴

Писатели третьей волны оказались в абсолютно новых условиях. Во многом они не были приняты своими предшественниками, оказались чужды так называемой «старой эмиграции». Они, в отличие от эмигрантов предыдущих периодов, перед собой не ставили задачи сохранения культуры или запечатления пережитых на родине лишений. Возникновению связей между поколениями мешали разное мировоззрение, разный опыт и даже язык, который за 5 лет претерпел изменения.²⁵

Представители третьей волны, оказавшиеся изолированными от «старой эмиграции», открыли собственные издательства и создали свои журналы и альманахи. Одним из известнейших журналов этого периода был «Континент», созданный Максимовым. Также в Париже издавался журнал «Синтаксис». А США наиболее известными изданиями были газеты «Панорама» и «Новый американец», а также журнал «Калейдоскоп». В Израиле выходил журнал «Время и мы», а в Мюнхене – «Форум». Вместе с этим, свои позиции сохранили такие издания, как «Новый журнал», «Грани», «Русская мысль», «Новое русское слово».

2.2 Анализ публицистики революционного периода 1917 г. в эмиграции

Демократизация прессы после Февральской революции. Закон Временного правительства о печати (апрель 1917 г.). Отмена цензуры. Печать политических партий («Правда», «Социал-демократ», «Власть народа», «Рабочая газета», «Земля и воля», «Новая жизнь», «Речь» и др.). Роль журналистики в политической борьбе. Июльские события. Закрытие большевистских изданий. Публицистика В. Ленина, Г. Плеханова, Ю. Мартова, А. Керенского, В. Чернова, В. Засулич.²⁶

Становление однопартийной системы в стране. Основные положения декрета Совета народных комиссаров «О печати». Реализация декрета. Декрет «О государственной монополии на объявления», его влияние на экономическую базу изданий противников большевиков. Декрет «О революционном трибунале печати», ликвидация оппозиционной прессы. Печать «белого движения»: официальная пресса («Вольный Дон», «Вольная Кубань»), общеполитические издания («Великая Россия», «Голос жизни»), военно-общественные газеты, выходившие на фронтах гражданской войны («Голос Сибирской Армии», «Голос Донской Армии»), сеть региональных изданий. Антибольшевистская публицистика данного периода. Характер критики Советской власти в произведениях А. Аверченко —цикл «Дюжина ножей в спину революции».

Формирование системы партийно-советской прессы. Ленинская концепция печати нового типа. Создание агитпропа и РОСТА. Первый и второй съезды советских журналистов (1918 и 1919 гг.). Газеты «Правда», «Беднота», «Известия ВЦИК», «Гудок», «Красная газета». Военные издания периода гражданской войны: «Солдат революции», «Красный кавалерист», «Красный воин», «Вооруженный народ». Появление литературных и сатирических изданий: «Пролетарская культура», «Пламя», «Творчество», «Красный дьявол». Печать в провинции. Национальная печать. Особенности публицистических выступлений А. Серафимовича, Л. Рейснер. Роль Горького в газете «Новая жизнь». Антибольшевистская направленность газеты. Цикл статей и очерков «Несвоевременные мысли», защита культуры и свободы. Статья «Не могу молчать!» — призыв Горького к большевикам отказаться от намеченного октябрьского вооруженного восстания. Участие Горького в большевистских изданиях («Красный набат», литературно-художественный журнал «Красная Новь»). Причины эмиграции Горького. Горький и русское зарубежье. Выступление Горького в журнале «Беседа» (Берлин). Причины возвращения в СССР. Роль Горького в выпуске журналов «Наши достижения», «Литературная учеба», «За рубежом», «Колхозник», «СССР на стройке». Очерки Горького «По Стране Советов». Участие Горького в подготовке и проведении 1-го Всесоюзного съезда советских писателей.²⁷

Новый курс в экономике. Перевод газет на самоокупаемость. Унификация местной прессы по единому плану. Полемика В. Ленина с Г. Мясниковым о свободе печати. Создание Главлита (1921 г.). Создание СССР. Развитие национальной прессы. Возникновение ТАСС. Создание сети фабрично-заводских газет. Возникновение сети массового радиовещания. Появление специализированных изданий («Красная звезда», «Комсомольская правда», «Пионерская правда»). Бум журнальной периодики. Деятельность частных изданий. Подготовка журналистских кадров. Открытие Государственного института журналистики (1921 г.). Выход в свет журнала «Журналист» (1922 г.). Творчество М. Булгакова, А. Зорича, Л. Сосновского, В. Катаева и др.

М. Кольцов – организатор прессы. Деятельность в качестве редактора газеты «Правда». Возрождение журнала «Огонек». Развитие отношений Кольцова с властью, его профессиональная и личная судьба. Пресса русского зарубежья 20-30-х гг., ее роль в создании «второй России». Ведущие информационные центры эмигрантской жизни — Берлин, Рига, Прага, Париж, Берлин. Газеты «Последние новости», «Возрождение», «Руль», «Сегодня». Сборник «Смена вех» (1921 г.). Роль «толстого» журнала «Современные записки» в культурной жизни русской эмиграции. Религиозно-философские журналы «Путь» и «Новый град». Тема судьбы России в прессе русского зарубежья. Публицистика И. Бунина, Н. Тэффи, И. Шмелева, А. Аверченко, Н. Бердяева, П. Струве, Д. Мережковского, М. Алданова и др.

Вывод по второй главе работы. В данной главе работы проводился анализ публицистики российских журналистов в эмиграции во время революции 1917 г.

Таким образом, события Октября 1917 года, ставшие одними из самых драматичных и переломных в истории России, раскололи русский мир. Сказались они и на судьбе, творчестве известного литератора, религиозного философа, яркого представителя Серебряного века Д. С. Мережковского. Не приняв Октябрьскую революцию и установившуюся после нее советскую власть, он добровольно покинул Россию в конце 1919 года. Следует отметить, что негативное отношение к большевистскому режиму и последующая эмиграция — это вполне закономерные для Д. С. Мережковского явления. Еще в 1908 году, полемизируя с П. Б. Струве, он заявлял в статье «Красная шапочка»: «Я люблю свободу больше, чем родину, ведь у рабов нет родины, и если быть русским значит быть рабом, то я не хочу быть русским».

Эмигрантский путь Мережковского пролегал из Петрограда через Минск, Варшаву — в Париж, общепризнанную столицу русского зарубежья. Дмитрий Сергеевич стал знаковой фигурой в литературной, культурной и общественно-политической жизни «России № 2», этого уникального государства без границ. Все два десятилетия эмиграции Мережковский, как и большинство писателей русского зарубежья, активно занимался публицистической работой. Он печатался на страницах многих периодических изданий русского зарубежья: «Свобода», «Послед- ние новости», «Общее дело», «Руль», «Новая русская жизнь», «Современные записки», «Возрождение», «Новый корабль», «Звено», «Сегодня», «Меч» и др. К сожалению, эта весомая часть его творческого наследия пока изучена недостаточно.

ГЛАВА 3. ВЛИЯНИЕ РЕВОЛЮЦИИ 1917 г. В РОССИИ НА ПУБЛИЦИСТИКУ РОССИЙСКИХ ЖУРНАЛИСТОВ В ЭМИГРАЦИИ

3.1 Отражение событий революции 1917 г. в России в публицистике российских журналистов в эмиграции

Через три дня после объявления Россией войны Германии 17 июля 1914 года (по старому стилю) большинство западных и южных губерний империи, включая Санкт-Петербургскую губернию, перешли на военное положение. 24 июля во всех губерниях, не находившихся на военном или осадном положении, было введено чрезвычайное положение. Кроме того, 20 июля был принят закон о военной цензуре, который должен был осуществляться Департаментом полиции, устанавливавший строгий контроль над прессой, почтой и телеграфом на театре военных действий и ужесточавший контроль в других областях (закон как усиливал цензуру как таковую, так и расширял перехват частной корреспонденции). ²⁸

На этом основании, например, Департамент полиции издал приказ, запрещающий публиковать в прессе рассказы об ужасах войны. Тем не менее, в начале войны пресса была настроена патриотически; даже революционные активисты держались спокойно. Действительно, в Петрограде практически не было антивоенных демонстраций, забастовок или уклонения от призыва, очевидно, отчасти потому, что рабочие ожидали улучшения экономических условий, поскольку фирмы нанимали больше рабочих. Похоже, что подъем патриотических чувств негативно повлиял на судьбу революционных партий.

Также важную роль в ослаблении этих партий сыграли правительственные репрессии. Всего с февраля по июнь 1915 года в Петрограде было арестовано 118 большевиков.

За время войны Петроградский социал-демократический комитет подвергался значительным арестам десять раз. С 1 августа 1914 года по 26 февраля 1917 года из 101 члена десяти последовательно воссозданных комитетов шестьдесят шесть были арестованы. Подобные аресты положили конец любой систематической деятельности в России основных революционных партий в монархический период. Тем не менее, революционным активистам удалось выпустить несколько газет и других изданий. Они были особенно активны и успешны.²⁹

Тем не менее, революционным активистам удалось выпустить несколько газет и других периодических изданий. Они были особенно активны и успешны в Сибири, где многочисленные социалисты-революционеры и социал-демократы участвовали в издании множества газет и журналов. По словам советского историка, эти активисты, занимая самые разные позиции в отношении войны - от оборонительных (поддерживающих защиту страны, но не имеющих "империалистических целей") до пораженческих (выступающих за поражение России в качестве прелюдии к революции), "доминировали над общественным мнением" в Сибири. Несколько легальных газет, издававшихся различными революционерами по всей стране, были закрыты в течение 1915 года, хотя, очевидно, некоторые из них продолжали выходить в 1916 году. Революционные активисты, конечно, продолжали издавать газеты за границей, и русская полиция предоставляла жандармским офицерам обзоры этих газет во время войны.

Сравнительно большее внимание полиция уделяла остальным печатным изданиям, которые были в основном патриотическими и военными. Кадеты, например, горячо пропагандировали военные действия России, однако полицейские чиновники инструктировали полицию безопасности, как установить, кто из кадетов, "несмотря на их внешний вид, является тайным лидером революционных организаций». Правда, кадетским журналистам иногда удавалось вставлять подстрекательские статьи в легальные газеты без негативных последствий для себя и газет. Вот лишь один пример: праволиберальный кадет Василий Маклаков в кадетской газете "Русские ведомости" в конце сентября 1915 года изобразил неуправляемый автомобиль, водитель которого, очевидно, сошел с ума, а пассажиры отчаянно беспомощны. Публика поняла, что он имел в виду Николая у руля России, и, очевидно, им понравилась аналогия, однако у цензоров не было оснований для наказания ни автора, ни редакторов. Полиция, как правило, не могла вербовать информаторов среди членов партии кадетов, поэтому она нанимала газетных корреспондентов, работавших в умеренных газетах, таких как "Русское слово", "Киевская мысль", "Голос Москвы" и "Раннее утро". Очевидно, что кадетские журналисты часто открыто разговаривали с корреспондентами других газет. Сомнительно, что этот метод помог полиции помешать кадетским журналистским начинаниям. ³⁰

Правительство столкнулось с еще большей проблемой в популярной умеренной и правой прессе. Такие массовые газеты, как "Русское слово" и "Газета копейка", решительно поддерживали военные действия, но при этом связывали борьбу до победного конца с проведением либеральных политических реформ в России. Что еще более проблематично, осенью 1914 и в начале 1915 года они постоянно призывали к жестким репрессиям против "немецкого засилья ", что в просторечии означало "чрезмерное" влияние на политическую и экономическую жизнь России этнической немецкой элиты, занимавшей видное место в правительстве и бизнесе.

В первые полгода войны в стране появилось до 600 шовинистических изданий, в основном листовок, общим тиражом около 11 миллионов экземпляров. В Москве такая агитация привела в конце мая к массовым антинемецким погромам, в результате которых погибли десятки людей, а материальный ущерб, возможно, превысил все предыдущие погромы в истории России - на сумму до 100 миллионов рублей. Официальный отчет о поведении административных чиновников во время трагедии так и не был обнародован, потому что, по словам Эрика Лора, "он показал не сильное государство, организующее погром, а слабое государство, неспособное контролировать улицы, охваченное страхом, что ситуация выйдет из-под контроля и приведет к всеобщему хаосу или революции ". ³¹

Летом 1915 года и вплоть до февраля 1917 года постоянно поступали сообщения о слухах об измене чиновников с немецкими фамилиями, об опасениях "погромной атмосферы" среди войск и крестьян, о нападениях крестьян на имущество людей с немецкими фамилиями.

Орландо Фигес назвал московский погром "первым признаком подъема революционных настроений в народе". В июне 1915 года цензурное бюро направило губернаторам распоряжение о закрытии в административном порядке любых изданий, подстрекающих к насилию в отношении российских подданных немецкого происхождения, критикующих МВД или призывающих к созыву Думы. Однако, похоже, что усилия полиции и цензоров были довольно неэффективны в борьбе с разжиганием межнациональной ненависти и насилия.

Действительно, некоторые члены Совета министров были обеспокоены тем, с какой легкостью пресса разжигает народные страсти и недовольство против немцев и других иностранцев. На заседании 11 августа 1915 года Иван Горемыкин, второй раз занимавший пост премьер-министра, беспокоился о постоянной "лжи в газетах", которая будоражила население.

По словам министра внутренних дел Николая Щербатова, полиция присылала все больше и больше сообщений об антинемецком и антиеврейском насилии. Министр сельского хозяйства Александр Кривошеин сказал, что "надо остановить хулиганов в прессе", на что Горемыкин ответил: "Безусловно; надо сажать редакторов и издателей".

16 августа министры снова обсуждали прессу. Кривошеин пожаловался, что "ни в одной республиканской стране прессе не позволили бы таких вольностей". Проблема, как ее сформулировал Щербатов, заключалась в том, что в значительной части страны цензура находилась в руках военных властей, которые, очевидно, благосклонно относились к антигерманской риторике. Александр Хвостов, министр юстиции, предложил оказать давление на банки, выдававшие кредиты издателям.

Министр финансов Петр Барк ответил, что у его министерства нет средств для контроля за прессой. Петр Харитонов, государственный контролер, предложил в качестве примера закрыть "сразу три газеты, левую и правую". Правая "Земщина" и "Русское знамя были не лучше, - отмечал он, - чем меньшевистско-дефензионистская "День" и прогерссистская "Раннее утро". Щербатов считал это "хорошей идеей". Но из этого ничего не вышло. 18 августа Петр Фролов, командующий Петроградским военным округом, предложил созвать несколько влиятельных редакторов, чтобы убедить их смягчить риторику.

В тот же день Горемыкин выдвинул идею вызвать Бориса Суворина, издателя "Вечернего времени", и пригрозить ему ссылкой, если он не будет сотрудничать с правительством. 24 августа министры вновь обсуждали "излишества" прессы. Горемыкин напомнил, что император в 1906 году "говорил, что в революционное время нельзя определять свою политику по отношению к прессе, ссылаясь только на закон. И нельзя допускать, чтобы яд выливался в народ". Несмотря на все эти обсуждения, Совет министров оставался бессильным. ³²

Похоже, что основная проблема заключалась в том, что военные власти, которые имели решающее влияние на цензурную политику во многих регионах Российской империи, были озабочены только военными и военно-морскими темами, а не внутриполитическими вопросами, хотя сообщения о народных волнениях и Распутине считались "военными" вопросами. В июне 1916 года Борис Штюрмер, премьер-министр в течение нескольких месяцев в том году, рекомендовал, чтобы официальный надзор за прессой стремился пресекать не только военные преступления, но и клевету против правительства.

В своем докладе императору он обвинил слабость цензуры не в недостатке полномочий, а в нехватке компетентных военных цензоров, большинство из которых тратили все свое время на чтение судейской корреспонденции.

Лучшим решением проблемы, по мнению Штюрмера, было бы восстановление на временной основе старой системы предварительной цензуры. Он отметил, что подобная система существует во Франции. Однако он сомневался, что ее можно применить в России, во многом потому, что ожидал сильного противодействия со стороны общественности. Тем не менее, Штюрмер созвал специальное совещание для обсуждения этого вопроса. Четыре месяца спустя, 9 октября, он призвал императора утвердить более строгое регулирование прессы.

Еще через месяц один из правых членов Государственного совета составил меморандум для императора, в котором он призывал к массовым репрессиям, в частности, против оппозиционной прессы. Меморандум был представлен и Штюрмеру, и Александре Федоровне, но, возможно, не дошел до императора. Эти рекомендации не имели никакого эффекта. ³³

В последние месяцы царского правления пресса стала более дерзкой, более тревожной и более подрывной. Как предупреждал начальник охранного отделения в Москве в докладе от 23 октября 1916 года, пресса активно подрывала авторитет правительства, а также общественный дух и оптимизм. Из газет, писал он, создавалось "впечатление, что все рушится, обречено на гибель из-за преступных, некомпетентных и предательских действий [правительства]. И центральная, и местная администрация облиты грязью, представлены как преступные покровители хищных спекулянтов и враги народа". Сенсационное изображение "кризисов" на фронте и в тылу, отметил он, заставляет людей запасаться продовольствием и другими товарами, что еще больше усугубляет атмосферу кризиса. Согласно отчету, "Русское слово" было самым злостным нарушителем. Пресса, кроме того, намекала, что двор и императорская семья занимаются предательством.

Время от времени правительство напрягало мускулы, наказывая журналистов или редакторов за особенно вопиющие, по их мнению, тексты. Например, известный журналист Александр Амфитеатров был сослан в административном порядке в Иркутск за сатиру, в которой за явной криптограммой скрывались оскорбительные выражения в адрес Протопопова. На следующий день газета, для которой писал Амфитеатров, "Русская воля", основанная самим Протопоповым, понесла штраф в размере 3 000 рублей за статью, запрещенную цензурой - неслыханное в прежние времена наказание. Однако, казалось, мало что можно было сделать, чтобы остановить потоки цензурной журналистики.

Это была потенциально взрывоопасная ситуация, поскольку, согласно полицейскому отчету, подготовленному где-то в январе, многие рабочие тратили "свои лишние деньги на газеты и другие развлечения, так как продовольствия не было". ³⁴

В заключение доклада утверждалось, что "если люди получат некоторое облегчение от постоянного голода, то они даже не будут слушать агитаторов".

В последние месяцы старого режима журналистские нападки смешивались со все более фантастическими слухами о кризисе, пораженчестве, коррупции и измене. 19 января 1917 года начальник охраны в Петрограде сообщил о "резкой критике правительства на улицах, в трамваях, в магазинах, в театрах". Согласно отчету, крайне левые газеты ("Летопись", "Дело", "День", "Русская воля" и "Луч", недавно появившийся вновь) пользовались большим успехом. Их успех показал, что "человек с улицы очнулся от своей десятилетней дремоты", по словам Амфитеатрова, "и готовится восстать». Военные цензоры, вскрывавшие почту солдат и офицеров, в начале 1917 года отмечали, "что большинство офицеров приписывали плохую службу в армии действиям "немецкой" партии при дворе". По словам Фигеса и Бориса Колоницкого, мельницы слухов "заставляли оппозицию царю казаться патриотической». Действительно, к 28 января 1917 года Петроградское охранное отделение сообщило, что население живет в мире слухов.

По данным бюро, большое количество людей стало сомневаться в правдивости газет и больше доверять самым диким и абсурдным утверждениям, историям и интерпретациям. Все общество ожидало "чрезвычайно важных событий", которые должны были произойти "9 или 12 или 24 января, а может быть, 1, 8 или 14 февраля и т.д.". По мере того, как Россия приближалась к тому роковому дню, когда "важные события" наконец-то начали происходить (23 февраля), слухи становились все более тревожными. Некоторые зажиточные жители Петрограда начали готовиться к бегству из столицы, чтобы избежать неизбежного натиска "красного и белого террора", по словам полицейского отчета. К этому времени фабрики слухов затмили прессу как агента подрывной деятельности.

Таким образом, 25 октября (7 ноября) 1917 г. к власти в России пришла Российская коммунистическая партия (большевиков) во главе с Владимиром Ильичом Ульяновым-Лениным (1870—1924). С этого момента и вплоть до последнего десятилетия XX в. решающее влияние на развитие журналистики оказывало не развитие техники и технологий, как было в XIX столетии, а социально-политические факторы. XX в. — эпоха невиданной доселе идеологизации журналистики во всем мире, когда практически ни одно серьезное периодическое издание не могло быть полностью свободным от политики и идеологии.³⁵

Периоде 1917 по 1923 г. отмечен, прежде всего, появлением и активным развитием во всем мире коммунистической прессы. Эти газеты и журналы, как правило, являлись органами коммунистических партий. Коммунистическая пресса издавалась во многих странах идо 1917 г., но только теперь она стала всемирным явлением.

Рост коммунистической прессы был во многом вызван массовым ожиданием мировой революции, которую предрекали еще Маркс и Энгельс. Они утверждали, что, начавшись в одной стране, революция через несколько лет победит во всем мире. Такого же мнения придерживался и Ленин. Когда в 1919 г. в некоторых европейских странах и землях на короткое время возникли советские республики: в Венгрии, Баварии, он повторял во многих выступлениях: «Победа пролетарской революции во всем мире обеспечена! Грядет основание Международной Советской республики!» ’, «...недалек день, когда вся Европа соединится в единую Советскую республику, которая уничтожит господство капиталистов во всем мире!».³⁶

Но к 1924 г. даже самым убежденным сторонникам Всемирной советской республики стало ясно, что мировая революция в обозримом будущем не произойдет. Наступил период стабилизации капитализма, который продолжался до октября 1929 г. — начала Великой депрессии, крупнейшего всемирного экономического и финансового кризиса.

3.2 Последствия влияния революции 1917 г. на публицистику российских журналистов в эмиграции

Сразу же после падения императора и его правительства были отменены законы о цензуре, а весь аппарат репрессий, постепенно ослабевавший в течение предыдущих недель и месяцев, был упразднен или разрушен. Временное правительство, по-видимому, не отменило в явном виде Закон о безопасности 1881 года, который давал чиновникам право арестовывать, обыскивать, изымать имущество и наказывать в административном порядке, но 7 марта 1917 года оно упразднило тех правительственных агентов, которые прибегали к нему (губернаторов, полицию безопасности и жандармов), и отменило все вне законные наказания. Россия, по словам Ленина, "самая свободная, самая передовая страна в мире ", стала свидетелем взрыва политической риторики - на улицах, в памфлетах и газетах, в кино и в прессе. Массовая либеральная пресса продолжала существовать (и поддерживать войну и, в конечном счете, предостерегать от захвата власти большевиками) наряду с потоком новых, более радикальных публикаций. Пресса не имела никаких ограничений до 12 июля, после чего периодические издания могли быть закрыты за призывы к неподчинению военным властям и подстрекательство к гражданской войне. Поскольку никаких дальнейших ограничений на прессу принято не было, замечание Ленина оставалось, по сути, верным, пока он не пришел к власти.³⁷

27 октября новое правительство Ленина издало декрет о печати. Он предоставлял чиновникам абсолютную свободу действий по закрытию любого печатного органа. В качестве оправдания декрет отмечал, что "свобода существует за ширмой только для собственнических классов, которые стремятся внести смуту в умы масс. Буржуазная пресса, как всем известно, является оружием в руках буржуазии, не менее опасным, чем пулеметы и бомбы". Декрет должен был быть временным, "чтобы не дать желто-зеленой прессе утопить молодую победу народа". Как только новый порядок укрепится, "все административные меры против прессы будут прекращены. Тогда воцарится полная свобода, ответственность [журналистов и редакторов] перед судом, по самым прогрессивным и широким законам». В речи перед ВЦИК 4 ноября Ленин, однако, заметил, что "мы раньше заявляли, что закроем буржуазные газеты, если возьмем власть в свои руки. Терпеть издание таких газет значило бы перестать быть социалистами". В любом случае, новое правительство начало закрывать даже левые газеты, такие как "Общее дело" Бурцева, еще до издания декрета о печати. Декретом от 23 декабря 1918 года Военно-революционный комитет получил все цензурные полномочия, контролируя прессу, почту, телеграф и телефон, кино и другие средства связи и образования. Лица, признанные виновными в публикации несанкционированных материалов, могли быть отправлены в военные трибуналы. В 1920 году контроль над цензурой перешел к ЧК. Наконец, 6 июня 1922 года был создан специализированный орган цензуры. Новое учреждение, названное Главлитом (Главное управление по делам литературы), должно было заранее утверждать публикацию очень широкого круга печатных материалов, включая карты и чертежи. Этот правовой порядок сохранялся до распада Советского Союза. Короткая и бурная эпоха относительно свободной прессы в России закончилась.³⁸

Вывод по третьей главе работы. В данной главе работы определялось влияние революции 1917 г., в России на публицистику российских журналистов в эмиграции.

Таким образом, октябрьская революция и Гражданская война вызвали огромную эмиграционную волну: Россию покинуло более двух миллионов человек. К декабрю 1924 г. только в Германии оказалось около 600 тыс. русских эмигрантов, во Франции– около 400 тыс., в Манчжурии более 100 тыс., в США около 30 тысяч. Русские эмигранты к 1924 г. обосновались в 25 государствах, не считая стран Америки. Сохраняя за границей свои классовые организации, они издавали свыше трех тысяч наименований газет и журналов. В этом обильном потоке периодики на самом правом фланге находились такие журналы, как «Двуглавый орел» (затем «Вестник Высшего монархического Совета», Берлин, Париж, 1920 – 1922 гг., 1926–1931 гг.), «Грядущая Россия» (Париж, 1920; редакторы – лидер энесов Н.В. Чайковский и писатель М.А. Ландау –Алданов), «Русская мысль» (София, Прага, Берлин, 1921 – 1924 гг., ред. П.Б. Струве). К ним примыкала право-кадетская газета «Руль» (Берлин, 1920–1931 гг., ред. И.В. Гессен). Руководящим органом кадетов являлась газета «Последние новости» (Париж, 1920–1940 гг., ред. П.Н. Милюков); центральным органом эсеров был журнал «Революционная Россия (Юрьев, Берлин, Прага, 1920–1931 гг., ред. В.М. Чернов); меньшевиков – «Социалистический вестник» (Париж, Нью-Йорк, 1921 – 1965, первым редактором был Ю.О. Мартов). Широкую известность получили сменовеховские издания: журнал «Смена вех» (Париж, 1921–1925) и газета «Накануне» (Берлин, 1922–1924. Редактором и журнала, и газеты был Ю.В. Ключников).³⁹

Признанный одним из лучших писателей своего времени, Бунин-публицист говорил с миром от имени русской литературы, русской культуры, полагая, что исполняет миссию перед русской историей. Говорил о России, о русской душе, русском характере, русском народе, русской истории, о русской революции, о власти большевиков и ее вождей, о мировой революции и советской власти. Не говорил, а приговаривал, полагая, видимо, что он не только имеет на это право, но и способен дать верные ответы на все вопросы бытия.

Разумеется, есть немало вещей, где Бунин прав, с ним должен согласиться любой разумный человек. Как можно, например, возражать его яростному протесту против восстаний, революций, войн и всякого насилия? Да, именно в эти моменты истории из человека вырывается все низкое, животное, зверское, происходит одичание и варваризация народа.

Но как избежать революций? Вот вопрос вопросов! На этот фундаментальный вопрос Бунин отвечает наивными словами Льва Толстого, которыми тот пытался упредить царя Николая II от революции, советовал ему: «Любите врагов своих!..» «Идите по пути христианского исполнения воли Божией…» И так — во многих случаях.⁴⁰

Как человеку огромного таланта, Бунину во многом можно верить. Особенно в постановке вопросов. Но верить Бунину в ответах во всем, слепо и безрассудно, нельзя. Бунин не все понимал. Бунин кое в чем заблуждался, кое в чем крупно ошибался. А кое-что (ради «художественности»), судя по всему, домысливал, а то и выдумывал…

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Формирование системы однопартийной печати и жесткое ограничение свободы слова - таков был важнейший итог для журналистики и СМИ победы Октябрьской революции.

Идеологический партийный диктат во всех сферах жизни, в том числе и в журналистике, борьба с инакомыслием, в том числе и физическая, закрытие всех оппозиционных и частных изданий, монополизация права издания СМИ, использование СМИ и информации как инструмента политического воздействия на людей - вот главные черты советской журналистики первых лет советской власти и последующих 70 лет существования СССР. Но это произошло не сразу.

Потребовалось несколько лет. Накануне 25 октября 1917 г. в стране выходили газеты различных буржуазных и социалистических партий. Например, 52 меньшевистских, 31 эсеровская, 6 анархистских. Большинство из них отнеслись негативно к свершившейся пролетарской революции. И уже на следующий день после победы вооруженного восстания 10 самых крупных буржуазных газет были закрыты: “Речь”, “Новое время”, “Русское слово”, “Русская воля”, “Биржевые ведомости”, “Копейка” и другие. Их полиграфическая база была передана большевистской “Правде”, “Деревенской бедноте” и “Солдатской правде”.

В типографии преуспевавшей “Копейки” стали печатать вновь созданную газету “Известия”. Буржуазная пресса возмутилась и обвинила новую власть в ущемлении свободы печати. После чего большевики приняли “Декрет о печати”. Он предполагал ликвидацию буржуазной прессы, которой молодое государство не может противостоять, и преимущественное развитие пролетарской печати.

Ограничения для оппозиционной прессы вводились, как указывалось в декрете, временно, но они так и не были отменены до 90-х гг. нашего века. С принятым законом инакомыслящие СМИ не согласились и опубликовали Обращение Временного правительства. Частично продолжавшего работать и после своего низложения. Главное требование Обращения - созыв Учредительного собрания. Это привело в расправе как над изданиями, так и над журналистами и редакторами. Были закрыты многие буржуазные и меньшевистские газеты - все, кто напечатал Обращение. Ряд сотрудников газет был арестован.

В разряд неугодных попали и социалистические издания, и все еще не закрытые буржуазные. Чтобы лишить их доходов, большевики издают декрет “О введении государственной монополии на объявления”. Дальнейшие недовольства свободной прессы привели к появлению нового декрета “О революционном трибунале печати”, дававшего широкие полномочия властям, вплоть до закрытия изданий. Это дало возможность избавиться от меньшевистских и эсеровских газет. Так шел процесс монополизации средств массовой информации.

Но в стране еще оставались издания других партий, входивший в Совнарком и ВЦИК. Для расширения своего идеологического влияния большевикам нужны были и новые газеты советской власти для различных слоев населения: в марте 1918 г. - газета “Беднота”, в апреле - “Известия Комиссариата по военным делам”, в мае - “Известия Комиссариата здравоохранения”, затем - “Вечерняя красная газета” Получает развитие местная советская печать. Она ориентируется в своей работе на две главные газеты страны: партийную “Правду” и государственную - “Известия”. В них находили отражение политическая борьба, проблемы внешней и внутренней политики, нововведения в области экономики и организации жизни.

Гражданское общество в позднеимперской России было активным и становилось все более активным. Три ключевых элемента этого развития - добровольные ассоциации, Дума и пресса - усиливали друг друга и вместе серьезно подрывали способность высших чиновников и других правящих элит навязывать произвольную, бюрократическую политику и поддерживать абсолютистские формы правления.

Добровольные ассоциации связывали между собой значительную часть оппозиционно настроенной образованной элиты, вовлекая в оппозиционный дискурс своих аполитичных собратьев. Дума стала форумом, который препятствовал официальным законодательным проектам и на котором можно было произносить буквально все, независимо от степени "подрывности".

Любые слова, произнесенные в этом освященном святилище свободы, могли быть свободно перепечатаны прессой, которая была, вероятно, самым мощным инструментом общественного выражения и, следовательно, самой большой угрозой для авторитарного правительства в позднеимперской России.

Суды ограничивали свободу прессы в конституционный период, но ненамного больше, чем в большинстве стран Западной Европы. Не имея возможности подавить прессу судебными средствами, административные чиновники прибегали к внесудебным ограничениям прессы, особенно в период 1907-1908 годов.

В течение последующих двух лет революционная периодическая печать исчезла со сцены, очевидно, как из-за отсутствия общественного интереса, так и из-за правительственных репрессий. Подъем народного недовольства в 1910-1914 годах поддержал радикальную прессу, продемонстрировав высокий уровень свободы письменного слова в России.

Радикальная пресса отступила после начала войны в 1914 году, что было вызвано как репрессиями, так и, как можно предположить, чувствами патриотизма, по крайней мере, в первые месяцы войны. Однако главной сенсацией этих лет стала популярная пресса, которая продолжала расширяться в огромных масштабах. Именно популярная массовая пресса, стремясь взбудоражить своих читателей, предлагала сенсационные представления о "враге внутри", о надвигающихся кризисах, о коррупции и некомпетентности в высших эшелонах власти. Эти сенсационные сообщения, смешанные с еще более подрывными слухами и слухами, способствовали подрыву легитимности правительства и правящей династии.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Адам, Б. Улам Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года / Адам Б. Улам. - М.: Центрполиграф, 1993. - 398 c.

Адам, Б. Улам Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года / Адам Б. Улам. - М.: Центрполиграф, 1993. - 398 c.

Адам, Б. Улам Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года / Адам Б. Улам. - М.: Центрполиграф, 1993. - 398 c.

Адам, Б. Улам Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года / Адам Б. Улам. - М.: Центрполиграф, 1993. - 398 c.

Архив новейшей истории России. Том VII. Журналы заседаний Временного правительства. Март-октябрь 1917 года. В 4 томах. Том 1. Март - апрель 1917 года. - М.: Российская политическая энциклопедия, 2001. - 448 c.

Архитекторы Российской империи с начала XVIII века до 1917 года. Биографический словарь. Том 1. "А". - М.: ФГУК "Государственный научно-исследовательский музей архитектуры имени А. В. Щусева", 2006. - 288 c.

Ахмадулин, Е.В. История отечественной журналистики XX века. Учебник для академического бакалавриата / Е.В. Ахмадулин, Р.П. Овсепян. - М.: Юрайт, 2016. - 423 c.

Беспалова, А.Г. История мировой журналистики / А.Г. Беспалова, Е.А. Корнилов, А.П. Короченский, и др. - М.: МарТ, 2003. - 432 c.

Верцинский, Э.А. Год революции 1917-1918 / Э.А. Верцинский. - М.: Книга по Требованию, 2017. - 966 c.

Его же Русская газета и газетное дело в России. Задачи и теоретико-методологические принципы изучения. М.: Изд-во МГУ, 1981. 132 с.

Его же Русская газета и газетное дело в России. Задачи и теоретико-методологические принципы изучения. М.: Изд-во МГУ, 1981. 132 с.

Есин Б.И. Русская дореволюционная газета, 1702-1917, краткий очерк. М.: Изд-во МГУ, 1971. 88 с.

Есин Б.И. Русская дореволюционная газета, 1702-1917, краткий очерк. М.: Изд-во МГУ, 1971. 88 с.

Жилякова, Н. В. История отечественной журналистики конца XIX - начала XX веков. Учебное пособие / Н.В. Жилякова. - М.: Юрайт, 2016. - 236 c.

Жилякова, Н. В. История отечественной журналистики конца XIX - начала XX веков. Учебное пособие / Н.В. Жилякова. - М.: Юрайт, 2016. - 236 c.

Жилякова, Н. В. История отечественной журналистики конца XIX – начала XX веков + хрестоматия в эбс 2-е изд., испр. и доп. Учебное пособие для академического бакалавриата / Н.В. Жилякова. - М.: Юрайт, 2016. - 169 c.

Жирков Г.В. Журналистика России: от золотого века до трагедии. 1900-1918 гг. Ижевск: Инст. компьютер. исслед., 2014. 382 с.

Иванов, Н. Я. Контрреволюция в России в 1917 году и её разгром / Н.Я. Иванов. - М.: Мысль, 1977. - 272 c.

Иванов, Н. Я. Контрреволюция в России в 1917 году и её разгром / Н.Я. Иванов. - М.: Мысль, 1977. - 272 c.

Иванов, Н. Я. Контрреволюция в России в 1917 году и её разгром / Н.Я. Иванов. - М.: Мысль, 1977. - 272 c.

Из истории отечественной философской мысли (комплект из 10 книг) / П.Н. Ткачев и др. - М.: Правда, 1990. - 517 c.

Из истории отечественной философской мысли (комплект из 10 книг) / П.Н. Ткачев и др. - М.: Правда, 1990. - 517 c.

Из истории отечественной философской мысли (комплект из 10 книг) / П.Н. Ткачев и др. - Москва: СПб. [и др.]: Питер, 1990. - 386 c.

Из истории отечественной философской мысли (комплект из 10 книг) / П.Н. Ткачев и др. - Москва: СПб. [и др.]: Питер, 1990. - 386 c.

Из истории отечественной философской мысли (комплект из 9 книг) / К.Д. Кавелин и др. - Москва: Машиностроение, 1989. - 164 c.

Ильина, Т. В. История отечественного искусства. От Крещения Руси до начала третьего тысячелетия / Т.В. Ильина. - М.: Юрайт, Юрайт, 2010. - 480 c.

Историография истории России до 1917 года. В 2 томах. Том 1. - М.: Владос, 2004. - 384 c.

История зарубежной журналистики. 1800-1945 годы: Хрестоматия: моногр. / ред. Г.В. Прутцков. - М.: Аспект пресс, 2007. - 397 c.

История зарубежной журналистики. 1800-1945 годы: Хрестоматия: моногр. / ред. Г.В. Прутцков. - М.: Аспект пресс, 2007. - 397 c.

История зарубежной журналистики. 1800-1945 годы: Хрестоматия: моногр. / ред. Г.В. Прутцков. - М.: Аспект пресс, 2007. - 397 c.

История отечественного государства и права. В 2 частях. Часть 2 / Под редакцией О.И. Чистякова. - М.: Юрайт, Высшее образование, 2009. - 512 c.

Кузнецов, И. В. История отечественной журналистики (1917-2000) / И.В. Кузнецов. - М.: Флинта, 2012. - 640 c.

Кузнецов, И. В. История отечественной журналистики (1917-2000) / И.В. Кузнецов. - М.: Флинта, 2012. - 640 c.

Кузнецов, И. В. История отечественной журналистики (1917-2000) / И.В. Кузнецов. - М.: Флинта, 2012. - 640 c.

Кузнецов, И. В. История отечественной журналистики (1917-2000) / И.В. Кузнецов. - М.: Флинта, Наука, 2002. - 640 c.

Кузнецов, И.В. История отечественной журналистики (1917-2000). Учебник. Хрестоматия / И.В. Кузнецов. - М.: Флинта, 2008. - 167 c.

Куприн А. И. Голос оттуда: 1919—1934: Рассказы. Очерки. Воспоминания. Фельетоны. Статьи. Литературные некрологи. Заметки / А. И. Куприн / Сост., вступ. ст., прим. О. С. Фигурновой; ред. В. П. Кочетов. — Москва: Согласие, 1999.

Лачаева, М. Ю. Историография истории России до 1917 года. Том 2 / М.Ю. Лачаева, Н.М. Рогожин, Г.Р. Наумова. - М.: Владос, 2004. - 384 c.

Лачаева, М. Ю. Историография истории России до 1917 года. Том 2 / М.Ю. Лачаева, Н.М. Рогожин, Г.Р. Наумова. - М.: Владос, 2004. - 384 c.

Лачаева, М. Ю. Историография истории России до 1917 года. Том 2 / М.Ю. Лачаева, Н.М. Рогожин, Г.Р. Наумова. - М.: Владос, 2004. - 384 c.