Истоки императорского культа

План

Введение

Глава I.Истоки культа императора

Глава II. Формирование культа императоров

2.1 Происхождение имперского культа в эпоху гражданских войн. Культ Цезаря

2.2 Возникновение Имперского культа при Октавиане Августе

Заключение

Список литературы

Введение

Римский культ императоров вызывает много вопросов, которым посвящена очень значительная историография. Среди них проблема места культа в религиозной системе Империи, сочетания в нем личностных и властных факторов, соотношения культа императора с культами других богов. Самый важный вопрос также заключается в том, в какой степени традиция почитания уходила корнями в римское прошлое. В работах отечественных и зарубежных исследователей представлен богатый материал по различным вопросам истории римской религии и, в частности, освещаются проблемы возникновения императорского культа, хотя последним уделяется меньше внимания. Среди последних работ, посвященных этой проблеме, вопросы, связанные с ней, обсуждаются в сборнике "Культ Римской империи". Большое внимание уделяется вопросу о происхождении апофеоза мертвых и живых правителей в творчестве М. Хаммонда. Исследователь придерживается традиционной точки зрения, связывающей этот обычай с эллинистическими культами. Из фундаментальных исследований последних десятилетий, посвященных проблеме имперского культа, следует упомянуть, по крайней мере, две работы: работу Х. Геше "Обожествление Цезаря" и сборник "Римский имперский культ" под редакцией Д. Власока. Первая работа посвящена целому ряду вопросов, связанных с обожествлением Цезаря и его связью с римскими традициями. Вторая работа посвящена проблеме происхождения имперского культа и его связи с западными или восточными культами. В российской историографии римской религии М. Крашенинников был одним из первых, кто изучил императорский культ, и его монография посвящена августовским ритуалам и исследованиям священного магистра в Риме. Работа В. А. Мелихова, которая относительно невелика по объему, но содержит интереснейший материал, в котором рассматриваются вопросы происхождения и эволюции императорского культа. В конце XIX – начале XX века в России появились переводы ряда произведений Г. Буассье. В этих общих работах по римской религии автор также обращает внимание на императорский культ и прослеживает попытки ряда императоров найти в нем религиозную, идеологическую и даже правовую поддержку своей власти. В литературе первой половины XX века Б. Имперский культ редко рассматривается. В послевоенный период впервые была опубликована крупная монография об Августовском принципате, написанная Н. А. Машкиным. Не остается без внимания проблема возникновения и роли имперского культа в становлении официальной идеологии принципата. Углубленное изучение древней чеканки представлено работой А. Н.Зографа "Древние монеты". Автор также обратил внимание на памятные вопросы в честь посмертно обожествленных императоров. Основные понятия имперского культа рассматриваются в специальной главе работы Е. М. Штаермана, в которой сравниваются точки зрения авторов последних работ, посвященных этой проблеме. Эти работы были написаны Э. Бикерманом, А. Иммишем, М. Чарльсвортом, А. Д. Ноком, Х. Хабихтом и другими исследователями и были включены в сборник, опубликованный Д. Власоком. Одной из последних работ в российской историографии, в которой автор обращается к нумизматическому материалу при изучении официальной политики римских властей, является монография И. С. Шифмана "Цезарь Август". Наконец, следует упомянуть работу И. С. Свенцицкой, посвященную изучению религиозной жизни римской Малой Азии во II веке. Особое место в этой статье отводится роли имперского культа, который, по мнению автора, никогда не мог стать главным культом Империи.

Цель этой работы-выявить истоки, а также проследить становление культа римского императора.

ЗадачиЦели работы заключаются в следующем:

Для достижения этих целей и задач мы рассмотрим почитание древних правителей за пределами Рима, римские традиции сакрализации власти и культа личности, происхождение императорского культа в эпоху гражданских войн, культ Цезаря, а также формирование императорского культа при Октавиане Августе.

Таким образом, также строится структура работы. Статья состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.

Глава 1 посвящена почитанию правителей за пределами приделов Рима;

Глава 2 посвящена происхождению и развитию культа в Римской империи.

Глава I.Истоки культа императора

1.1 Священное почитание древних правителей за пределами Рима

Существуют разные мнения об императорском культе, его происхождении, его связи с культом эллинистических царей, его организации и значении. Традиция сакрализации королевской власти была присуща почти всем древневосточным обществам, но конкретные формы этой сакрализации в разных государствах могли существенно отличаться друг от друга и не всегда включали “обожествление” монарха¹. Согласно древнеиранским верованиям, царь считался носителем особой божественной благодати,” харизмы царства " – хварны, которая была дарована богами роду Ахеменидов. Ахурамазда “передал” царю свою власть, и персидский правитель выполнял все свои действия “по воле” этого божества. Личность монарха, как представителя богов на земле, была окружена особым почетом, и для обращения к нему был разработан специальный ритуал. Однако в персидских источниках эпохи Ахеменидов нет свидетельств того, что цари получали божественные почести от своих подданных или приравнивались к богам в какой-либо форме-ни надписи, ни дворцовые рельефы, ни статуи монархов не содержат такой информации. Иногда в подтверждение тезиса о “божественности” царя Ахеменидов исследователи также приводят свидетельства из греческих и римских источников. Так, Эсхил называет Дария и Ксеркса "богами персов”; Страбон и Курций Руф говорят о” обожествлении" их царей персами.

Между тем сообщения других античных авторов показывают, что, по мнению эллинов, главным и, по сути, единственным признаком “обожествления” персидского царя был обряд преклонения колен (проскинеза), который персидские подданные совершали при обращении к монарху. В Греции проскинез мог проводиться только перед статуей или алтарем божества и только в исключительных случаях. Однако в Персии коленопреклонение было лишь элементом придворного этикета, который не имел сакральных коннотаций: рельефы из персидских дворцов изображают этот обряд как чисто светскую церемонию, совершаемую не только перед царем, но и перед высокопоставленными людьми при подаче прошения или мольбы о пощаде. Поэтому мы можем согласиться с теми учеными, которые утверждают, что все свидетельства древних авторов о” обожествлении " их царей персами являются результатом ошибочного понимания греками обряда проскинеза, а не отражением реальной персидской практики почитания монарха. Таким образом, нет оснований полагать, что на формирование культа эллинистических правителей могли повлиять персидские идеи, поскольку в государстве Ахеменидов, по-видимому, не существовало традиции культового поклонения царям. Тот факт, что греки воспринимали честь, оказанную персидскому царю, как символ его обожествления, скорее свидетельствует о существовании подобных идей в греческой среде.

В Месопотамии, как и в Персии, царь считался совершенно "земным" человеком, избранным богами “для царства”. Тем не менее известны случаи, когда монархам оказывались божественные почести. Таким образом, основатель царства Шумера и Аккада Саргон I и его сын Римуш, по-видимому, получили такие почести неофициально. Внук Саргона, Нарам-Суен, был официально провозглашен "богом города Аккад" и начал добавлять определитель божества (“дингир”) к своему имени. Таким образом, царский культ фактически прекратил развиваться в Месопотамии в первой половине второго тысячелетия до нашей эры, и ко времени македонского завоевания идея божественности царя не существовала здесь более тысячи лет.² Поэтому нет оснований предполагать, что месопотамские идеи могли сыграть значительную роль в формировании эллинистического культа правителей. В отличие от Персии и Месопотамии, традиция богобоязненных царей Древнего Египта была неотъемлемой частью религиозных и политических убеждений на протяжении всей его истории. Этот факт легко позволяет предположить, что именно египетские верования легли в основу культа эллинистических правителей, как предполагают некоторые ученые. Однако даже беглое сравнение эллинистического царского культа с культом фараонов дает понять, что между этими явлениями практически нет ничего общего. Культ фараона - это культ носителя священной царской власти, полубожественного посредника между миром богов и миром людей, почитание которого должно обеспечить благосклонность божеств по всему Египту. Поэтому культ фараона в его классическом варианте максимально обезличен и подчинен строгим религиозным канонам. Каждому фараону, независимо от его личных качеств и заслуг, присваивается священный титул, сформированный во времена V династии, трое из пяти членов которой отождествляют царя с богами, а один называет его “сыном Ра”. На протяжении всей своей жизни фараона почитают в соответствии со стандартным ритуалом, разработанным на протяжении многих веков, целью которого является не столько возвеличивание царя, сколько обеспечение выполнения священной функции царской власти. Только отдельные фараоны XVIII-XX династий имели свои индивидуальные святыни и воздвигали собственные статуи в храмах египетских богов, и в этих случаях цари почитались только как носители” божественного Ра ", и жертвы приносились не им, а их изображениям. Посмертный культ также обычно не зависит от личных заслуг фараона и предназначен только для того, чтобы обеспечить ему достойное существование в загробной жизни. Длительное посмертное почитание выдающихся фараонов является исключительным и локальным явлением для Древнего Египта.

Что касается культа эллинистической эпохи, то, по мнению большинства ученых, он был продуктом греко-македонской идеологии. Никакие древние восточные традиции почитания царской власти, по-видимому, не повлияли на ее формирование³. Культовое почитание эллинистических монархов основывалось на греческих представлениях о возможности передачи человеку божественных почестей как высшей степени чести, воздаваемой за заслуги и благодеяния. Такой перенос не привел к обожествлению человека в буквальном смысле этого слова, а лишь в какой-то степени уподобил его древним героям, которые получили божественные почести за свои заслуги или присоединились к богам после смерти. Богоподобная честь, применяемая к человеку, имела только символическое значение, показывая, что люди, которые чтили его, признавали за ним то же превосходство, которым боги обладали над смертными, но не считали его самим богом. Эллинистического правителя никогда не почитают только за то, что он король. Культ эллинистического царя-это, прежде всего, дань уважения личным заслугам и благодеяниям каждого отдельного монарха. Правитель получает почести не как священный предмет, а как человек, совершивший поступки, возвышающие его над всеми смертными. Поэтому эллинистический культ всегда прочно " привязан” к личности и деятельности царя. Ни один правитель не почитался в этом культе “автоматически", с момента восшествия на престол. Почитание всегда устанавливается только после совершения соответствующих "богоподобных" деяний, и эта традиция сохраняется даже в государственном династическом культе, где каждый монарх династии, в принципе, должен почитаться как бог. Что касается особых почестей, то они не имеют теологического обоснования в эллинистическом культе и отражают только личные качества и заслуги царя. В то же время человек, заслуживший такие выдающиеся почести, получал потенциальную возможность претендовать на исключительный статус в социально-политической иерархии, поскольку место человека в обществе, согласно греческим представлениям, почти в первую очередь определялось оказанной ему честью. Божественные почести, как высшие из всех возможных, считались прерогативой истинного короля, "базилевса героических времен", со времен Гомера, как подтверждение его превосходства и королевского достоинства со стороны его подданных.⁴ Поэтому в немногих прецедентах воздания божественных почестей олимпийским спортсменам и "мудрецам", имевших место в архаической и раннеклассической Элладе, уже в той или иной степени прослеживались элементы культа правителя, а не просто культа "богочеловека" или благодетеля полиса, как принято считать. С другой стороны, именно возможность возвыситься до положения законного короля, которая противоречила основам общины полиса, препятствовала распространению почитания культа во времена расцвета греческой демократии. Когда в конце пятого и первой половине четвертого веков до нашей эры система полиса вошла в состояние кризиса, открыв путь авторитарным режимам, божественные почести все чаще использовались в политической практике для оправдания притязаний на законную индивидуальную власть. Именно в этот период в греческом мире зародился культ правителей как самостоятельное идеологическое явление. Начальный этап этого процесса связан, прежде всего, с именем спартанского наварха Лисандра, который, одержав победы в решающих сражениях Пелопоннесской войны, снискал себе непререкаемый авторитет и сумел установить свой контроль над значительной частью греческого мира. После смерти Лисандра долгое время в Балканской Греции не было политических деятелей, которые обладали бы таким же весомым авторитетом и также срочно нуждались в оправдании своих властных амбиций. Поэтому культ правителя здесь в первой половине IV века до н. э. практически не развивался.⁵ В периферийных регионах греческого мира (Сиракузы и Понтийская Гераклея), наоборот, это явление получило дальнейшее развитие в деятельности тиранов и политических лидеров, претендовавших на законное единоличное правление. Филипп II и Александр Македонский также внесли значительный вклад в развитие культа правителя в древнем мире, которые опирались в своей политике в этой области не только на греческие, но и на македонские традиции почитания царей и героев. Власть Филиппа и, особенно, Александра, в связи с захватом значительной территории в Элладе и на Востоке, не вписывалась в рамки традиционной македонской монархии. Поэтому оба они стремились приравнять себя к древним царям-героям с помощью богоподобной чести, представив себя в образе "новых основателей" Македонского царства. Особенно впечатляющие усилия по развитию собственного культа были приложены Александром, которому срочно требовалось обосновать право на личную бесконтрольную власть над завоеванными территориями. Однако, изо всех сил стремясь получить божественные почести, он игнорировал чувства и интересы эллинов и македонян и не принимал во внимание их представления об отношениях между монархом и его подданными. В результате богоподобное почитание Александра не получило широкого распространения ни в греческих полисах, ни в Македонии и в конечном итоге имело дискредитирующий эффект, став символом деспотизма и угрозы, исходящей от такого могущественного монарха. В целом Александра нельзя считать создателем древнего культа правителя, как это делают некоторые исследователи, потому что он только развивал тенденции в области почитания правителей, которые родились задолго до него, не привнося им что-то радикально новое. После смерти Александра диадохи столкнулись с еще более острой необходимостью обосновать свои притязания на власть, чем основатель македонской мировой державы. Власть Александра по-прежнему воспринималась как единое целое, и вся полнота власти по закону могла принадлежать ей только законным наследникам Александра из династии Аргеад. Таким образом, диадохи должны были основывать свою власть исключительно на личном авторитете и превосходстве, создавая таким образом форму монархии, которая не имела прецедентов в историческом прошлом. Именно поэтому они были вынуждены воспользоваться альтернативными формами легитимации власти, среди которых культ правителя вскоре занял ведущее место. В начальный период эпохи Диадохов (323-315 до н. э.), когда единое государство наследников Александра все еще функционировало более или менее эффективно, развивался только посмертный культ македонского завоевателя. Основавшие его диадохи стремились предстать перед македонянами и эллинами как наиболее выдающиеся и достойные преемники Александра, которому покойный монарх оказал сверхъестественную защиту в качестве полубожественного героя. Культ Александра помог этим правителям обрести харизматический статус в армии и среди греко-македонских колонистов, обеспечив им превосходство над соперниками и определенную независимость от центрального правительства.⁶

После того, как законный царь Александр IV был лишен реальной власти в 315 году до н. э., в греко-македонском мире распространился культ Антигона Одноглазого, который, умело используя традиции греческого эуэргетизма, первым среди эллинистических правителей удостоился массового почитания в греческих городах. После сокрушительного поражения Антигонидов в битве при Ипсе в 301 году до н. э. ситуация в эллинистическом мире радикально изменилась. Деметрий Полиоркет, потеряв почти все свои владения, теперь стремился только отстоять свое царское достоинство перед лицом победителей-Селевка и Лисимаха, и с помощью активной нумизматической и архитектурно-культовой пропаганды напомнить греко-македонскому миру, что он первым принял царский титул и заслуживает по крайней мере равного статуса с другими диадохами.

Культовое почитание Димитрия в 294-290 годах до н. э. принимает беспрецедентные масштабы и формы, по сути, фиксируя высшую точку развития царского культа в древнем мире.⁷ После поражения Деметрия в 286 году до н. э. Лисимах стал самым могущественным диадохом. Его культ сразу же получает широкое распространение в греческом полисе. Однако в начале 281 года до н. э. он терпит поражение от Селевка в битве при Курупедионе и теряет свою жизнь. Гегемония в греко-македонском мире теперь переходит к Селевку – последнему оставшемуся в живых союзнику Александра. Как победитель в сорокалетней войне Диадохов, он принимает культовый титул "Никатор". Вся символика этого культа призвана представить Селевка в роли "второго Александра", поскольку к тому времени он уже объединил под своим правлением почти всю мировую державу Македонии, и только его смерть в конце 281 года до н. э. не позволила ему сделать последний шаг на пути к "императорскому трону".

Таким образом, в ранний эллинистический период, во времена непосредственных преемников Александра Македонского, Диадохов, священное почитание правителей приобрело характер массового явления, широко распространившись по всему греко-македонскому миру. Культ правителя эпохи Диадохов заложил основу государственного царского культа в эллинистических монархиях III-1 вв. до н. э. На первый взгляд, царский культ, унаследованный от Александра, не соответствовал новым устремлениям и казался хитроумной махинацией правителей, которые явно были заинтересованы в том, чтобы провозгласить себя богами. Однако во время краха полиса вся надежда, естественно, обратилась к этим всемогущим владыкам, благосклонность которых так высоко ценилась. Гимн, спетый афинянами по наущению Стратокла в честь Деметрия Полиорсета (290 г. до н. э.), очевидно, выражает чувства большинства: "Другие боги далеко, или у них нет ушей, или их не существует, или они не обращают никакого внимания на наши нужды; тебя, Деметрий, мы видим здесь во плоти, а не из камня или дерева". Эта предрасположенность к почитанию правителя затем использовалась монархами, которые с радостью находили в культе короля гарантию своей власти и стабильности в государстве, а часто и средство духовного объединения разнородного населения своих владений. В греческих полисах такое поклонение также было широко распространено. Так, на Родосе с 305 года до н. э. божественные почести воздавались Птолемею I. Но именно на Востоке теократические традиции государственности позволили регулировать и придавать универсальный характер изолированным, беспорядочным культам. Это потребовало введения ряда новшеств, поскольку государственный культ сильно отличался от местного (городского). Пример царского культа в Египте заслуживает внимания. Конечно, существовала тысячелетняя традиция обожествления фараона, но необходимо было привить эти верования грекам, которые представляли наиболее мобильную часть населения царства. Птолемею II удалось добиться этого⁸. В Александрии Александра почитали и как бога, и как героя – основателя города. Птолемей II Филадельф добавил к этому культу культ своего отца Птолемея I Сотера и даже своих родителей под именами Сотерс ("Спасители"). Следующий шаг сделала Арсиноя II, его сестра-супруга. При жизни она выступала в образе Афродиты. После ее смерти муж обожествил ее. Ее культ быстро распространился на города и, в частности, на арсиноитский ном, названный в ее честь. В то же время Птолемей II "привязался" к умершей царице и создал культ богов Адельфи (братьев и сестер). Таким образом, Птолемей II смог обойти все трудности и получил божественные почести еще при жизни. Птолемей II принял ряд мер для установления этого нового культа. Некоторые из них касались только греческого населения, например, создание в 279-278 годах в Александрии Изолимпийских игр (своего рода эквивалента Олимпийских игр), которые назывались Птолемеями и проводились каждые четыре года в честь Птолемея Сотера.Эти игры состояли из спортивных соревнований, скачек, поэтических и музыкальных конкурсов, в которых приняли участие представители большинства греческих городов в бассейне восточного Средиземноморья. Третьи Изолимпийские игры в 271-270 годах сопровождались необычным триумфальным шествием в честь победы династии Лагидов в первой сирийской войне. Преемники Птолемея II они уже шли по проторенному пути, постепенно добавляя свои собственные культы к культам своих предшественников. Таким образом, семья за семьей династический пантеон регулярно обогащался, продолжая священную идеологию, которая все больше укореняла семью Птолемеев на египетской земле. Эпитеты, данные каждой из семей, раскрывают природу почитания, на которое претендуют определенные короли и королевы. Таким образом, эпитет Сотер "Спаситель" был выбран Птолемеем I и Птолемеем IX, Эвергет "Благодетель" - Птолемеем III и Птолемеем VIII, а Евхаристия "Благодетель" - Птолемеем V. Эти имена свидетельствуют о защите и процветании, которые короли так стремились привнести в свое правление. Имя Эпифан (Птолемей V) явно намекало на божественность царя, чье чудесное сошествие в мир смертных постоянно празднуется его верноподданными. Другие эпитеты-Филадельфия, Филопатор и Филометор - указывали на любовные связи или мистическое почитание между различными членами одной и той же династии.⁹ Таким образом, царская семья стала образцом взаимоотношений, земным воплощением божественного генеалогического древа. Можно заметить определенный избыток в этой королевской теологии, которая постепенно обесценивалась, в конце концов достигнув простого обозначения священного происхождения того или иного правителя. Так Клеопатра III стала "Исидой-Великой Матерью богов", а Птолемея XII назвали "новым богом Дионисом".¹⁰

Известно, что цари Селевкидов также были удостоены божественных почестей. Среди прозвищ сувениров есть такие эпитеты, как" Бог "или" Спаситель", которые говорят о том, что эти цари были объектом поклонения. Обзор известных эпитетов королей в целом показывает, что культ короля, свидетельством которого они являются, в каждом отдельном случае был учреждением только для этого города. Если милетяне решили воздать нечеловеческие почести "Антиоху Теосу", они никоим образом не связывали вавилонян. Если вавилоняне боготворили Деметрия как своего "Спасителя", можно с уверенностью предположить, что другие города последуют их примеру. Но он остается для них только образцом, и однажды не всем будет обязательно называть короля защитником. Надписи, относящиеся к царскому культу, подтверждают этот тезис.¹¹ Селевк I был обожествлен в Селевкии Пиерийской как "Селевк Зевс Никатор", в Антиохии Персидской как "Селевк Никатор", в Дура-Европосе как "царь Селевк Никатор" и в других местах как"Теос Селевк". Антиоха I почитали в Антиохии Персидской и Селевкии на Тигре под именем "Сотер", а в Селевкии Пиерийской его называли"Аполлон Сотер". Селевк II назывался "Сотер" в одном городе, "Каллиник" в другом и "Теос"в третьем.¹²

Таким образом, не существовало государственного культа, созданного по официальной модели. По крайней мере, это относится к городам и автономным нациям. Каждый город определял, когда и в какой форме он будет обожествлять государя. Трудно сказать, были ли города, которые отказывали царям Селевкидов в божественных почестях. В легендах о бронзовых монетах, выпущенных в Тире и Сидоне, к имени царя никогда не прилагается никакого эпитета. Что несомненно, так это то, что почести, воздаваемые государям, не регулировались руководящими принципами и не были единообразными.¹³ Каждый город, по своему усмотрению, чтил короля и членов его семьи, живых или умерших.

Она также предписала Селевкидам другие почести, кроме тех, которые были подобающими только богам. Двусмысленность царского культа, позволявшего обращаться к богам с молитвами о спасении обожествленного царя, позволила, например, установить конную статую Антиоха I в храме Афины в Илионе Iв знак благодарности за его почитание святилища. В то же время у короля в этом городе был жрец своего собственного культа. Поэтому изображения, посвященные Селевкидам, были найдены в большом количестве. Еще одной особой и более редкой честью, оказанной королями и королевами, было присвоение их имен месяцам календаря.¹⁴ В честь королей города учреждали фестивали: в Баргилии, Эритре, Илионе, Лаодикии на Лике, в Смирне. Наконец, были отпразднованы дни рождения государя. Таким образом, существовала устойчивая традиция почитания индивидуальной власти. Эта традиция распространялась также на римских магистратов и военачальников, чья деятельность была связана с греческими городами Востока. Но нет никаких оснований полагать, что эта традиция была принята в Риме и непосредственно повлияла на формирование культа в Древней Италии. Культ римских магистратов и полководцев в греческих полисах был воплощен в чисто греческих формах и был прямым продолжением почитания эллинистических царей.

1.2 Римские традиции сакрализации власти и культа личности

Первые трещины в системе римской религии начали появляться не в результате проникновения иностранных культов, а в результате нового положения той части знати, которая была известна как филеллины. Среди филелленов значительно усилились аристократические тенденции, и зародился культ Героя, "сильной личности", проявившийся, если не в крайнем почтении к ней, доходящем до признания ее богоизбранной природы. Такие тенденции, явно противоречащие "римскому мифу", стали заметны после Второй Пунической войны, когда особенно ярые поклонники Сципиона Африканского стали намекать на его божественное происхождение и особую близость к богам (авл. Гелл., VII, 1). В первом веке до нашей эры Марий, Сулла, Цезарь, Антоний и Октавиан уже открыто заявляли об особом покровительстве богов, которые намеревались сделать их "спасителями Рима".¹⁵

Первые ростки таких харизматических идей (например, в виде представлений о фелицитасе — особой "удаче", "счастье" полководца, защищенного самой Фортуной) появляются в Риме задолго до начала гражданских войн. Однако "харизматичные генералы" были постоянной чертой римской жизни со времен Мария и Суллы. Именно Марию-первому из римлян-было дано прозвище "Новый Дионис", которое ранее носили многие эллинистические цари. После победы над кимврами его назвали третьим (очевидно, в честь Ромула и Камилла) основателем города, связав с ним образ "нового Ромула". Сам Марий, уверенный в защите богов, которые даровали ему семь консульств, постоянно обращался к оракулам и даже возил с собой "путешествующую предсказательницу" — сирийскую женщину, которую сенат изгнал из Рима за то, что она предсказывала будущее сенаторам. Взяв жену из семьи Юлий, которые проследили свое происхождение от Венеры, он, по мнению некоторых исследователей, воспользовался этим обстоятельством (во всяком случае, известно, что его сына называли сыном Венеры). В общем, судьба Мария убедила, по словам Саллюста, как союзников, так и врагов, что либо ему был дан божественный разум, либо он во всем следовал воле богов. Сулла был еще смелее и последовательнее в этом направлении. Очень характерен следующий эпизод: во время Войны союзников пламя вырвалось из земли и покоилось, как столп в небе; и когда прорицатели объяснили, что доблестный человек с красивой и необычной внешностью придет к власти и положит конец раздорам в государстве, Сулла не колеблясь принял это предзнаменование на свой счет, полагая, что именно он отличился от всех Этой уверенностью в своей божественной миссии по спасению республики и в своем собственном "везении" достиг того, что с конца 82 г. до н. э. Сулла официально стал носить прозвище "Счастливчик". (Феликс) в Риме и на Греческом Востоке его называли "Любимцем Афродиты". Согласно Аппиану, дельфийский оракул предсказал, что Афродита, которая дала великую силу семье Энея, приведет его к власти. Эта древняя римская богиня, как показывают источники, не считалась единственной покровительницей Суллы: Аполлон, Диана или какая-то каппадокийская богиня играли аналогичную роль-другими словами, многие божества участвовали в обеспечении его "счастья". Роль Афродиты интересна тем, что в ее поклонении Сулле, по-видимому, преобладали не римские, а доазиатские мотивы, связанные с социально-утопическими мечтами о счастливой "солнечной" эпохе. Очень важное подтверждение этому дают монеты 82 г. до н. э., на лицевой стороне которых изображена голова Венеры, а на обратной - в подражание египетским моделям - два рога изобилия, символизирующие наступление процветания.¹⁶ Также примечательно, что Сулла, который также носил псевдоним "Преуспевающий" (Фауст), дал ту же самую праеномину близнецам, родившимся у него в 86 году до н. э. - мальчику и девочке - и назвал их Фаустом и Фаустой (Плут., Сулла, 34). Сами эти имена, безусловно, должны были символизировать "благодать", переданную детям от их отца; именно в честь этого "благословенного счастья" — Фауста Фелицитаса - Юлий Цезарь позже планировал построить храм, и во времена ранней империи этот культ начал сочетаться с культом Венеры Завоевательницы. Следует отметить, что во времена Суллы не все граждане относились к памяти первого римского царя с одинаковым уважением: для многих он олицетворял беззаконие и тираническое самодержавие, и его образ даже использовался в антиунывной пропаганде. Так, в речи консула Лепида к римскому народу, цитируемой Саллюстом, Суллу обвиняют в том, что он заявил, что мир и гармония, которые он провозгласил, были ничем иным, как рабством под тиранией: он лишил римлян права подчиняться только законам и стал своего рода "Ромулом-горе" или "перевернутым вверх дном Ромулом". Тем не менее, эта тенденция продолжала неуклонно развиваться, и следующая "сильная личность" — Помпей, принявший прозвище "Великий" (Магнус) в подражание Александру Великому, не оставил ее без внимания. Еще в 67 году до н. э., когда Помпей искал чрезвычайных полномочий для борьбы с пиратами, один из консулов заметил, что, если бы он хотел подражать Ромулу, он не избежал бы участи последнего; за это, однако, консул был почти разорван на куски толпой прямо в национальном собрании (Плут., Помпея, 25). Пять лет спустя, в год возвращения Помпея из победоносных Восточных кампаний, динарии были выпущены изображения Ромула, Кадуция (жезла Меркурия, символизирующего начало счастливой эры) и Сивиллы, которая предсказала грядущие изменения в своих пророчествах. Многие источники указывают, что, несмотря на свой показной легитимизм, Помпей также действовал как "харизматичный лидер", который обладал фелицией в бою (Cic., pro leg. Манил., 14,16; про Бальбо, 4,9 и т.д.), любим многими божествами и почитаем на Греческом Востоке как новый Дионис, Благодетель, Основатель и даже Спаситель. Культ римского императора, возникший в конце первого века до нашей эры, имеет свою специфику и историю. Обожествление императоров меняло свое значение в течение трех столетий - от Августа до Диоклетиана-и его восприятие жителями различных регионов Римской империи также изменилось.¹⁷

Самые выдающиеся политические деятели первого века до нашей эры утверждали, что были избраны Богом. Народы Восточного Средиземноморья, покоренные Римом, которые с незапамятных времен привыкли к правителям, требующим божественных почестей, установили культы и игры в честь полководцев, не столь могущественных, как Сулла или Цезарь, – Фламинина, Лукулла, Метелла. В Испании и Галлии культ мертвых вождей и королей существовал издавна.

Культ императора имел два аспекта: обожествление личности правителя и его выдающихся деяний, и обожествление статуса и власти, независимо от того, кто именно является их обладателем. Первое можно считать "культом героя", более типичным для греков, второе - "культом правителя", более типичным для восточного общества. Так, для Греции более характерно обожествление человека, не связанного с властью. Формально (философы, ученые, поэты). Примерами являются культовые идеи, которые сформировались вокруг Гомера, Пифагора, Сократа, Платона, Аристотеля и многих других. Однако, как показывают современные исследования, монархов эллинистической эпохи никогда по - настоящему не приравнивали к богам в буквальном смысле этого слова-им не возносились молитвы, не давались обеты, и жертвы приносились "реальным" божествам для их благополучия. В представлении самих греков и македонян царский культ был не обожествлением правителя, а данью ему высшей степени почета, "богоподобными почестями", которые сами по себе не превращали "земного" монарха в бога, а лишь отмечали исключительный характер его личных заслуг и преимуществ. С начала второго века до н. э. в городах Греции и Малой Азии распространяется культ римских Фидес, иногда сочетающийся с культом Рима и культом римского наместника: так, проконсул Эфеса П. Сирвилий Исаврик имел культ "спасителя" и "благодетеля" вместе с богиней Ромой. Римская власть почиталась вместе с ее отдельными представителями. В самом Риме уже существовала идея апофеоза за большие заслуги. Культ императора также имел определенную римскую подоплеку. Его можно найти как в культе царей (Ромула, Сервия Туллия), так и в культе героев или в культе лары. Культовые элементы содержались также в республиканской власти, как во власти магистратов Империи, так и в неприкосновенности трибун.¹⁸

По словам Э. Бикерман, император стал божественным только после смерти, только его Гений и добродетели были обожествлены при жизни, и для него не было создано ни храмов, ни священников, ни жертвоприношений. Он считает, что культ римских императоров не был связан ни с культом эллинистических царей, ни с древним культом маков¹⁹. А. Иммиш также выступает против отождествления культа эллинистических царей и римских императоров, полагая, что в обожествлении последних не было восточной мистики. По словам М. Чарльзуорт, культ королей у греков был частным культом "благодетелей". Философы и ораторы называли человека богом, желая отметить его заслуги. В Риме считалось нечестивым выдавать себя за Бога; можно было отождествлять себя только с его орудием, помощником. Но к этой идее примыкает греческая идея воздания божественных почестей благодетелю, которая легла в основу обожествления Августа. Так и Х. Хабихт считает, что культ человека в городе был создан за его особые заслуги перед городом, за спасение города, когда человек выступал в роли Бога-спасителя. Развитие культа людей было обусловлено упадком веры в богов, которая ранее опиралась на коллектив граждан, а также изоляцией отдельных "сильных личностей" от коллектива.А. Д. Нок доказывает, что культ эллинистических царей был выражением благодарности и почтения, но в отличие от богов, ни живым, ни мертвым правителям не давались обеты, не приносились дары для исцеления, избавления от опасности и т. д. В этом отношении греки оказали влияние на римлян. Титул "Август" был компромиссом между положением человека и бога, точно так же, как титул" принцепс " был компромиссом между положением короля и гражданина. Культ Гения Августа ассоциировался не только с Ларесом, но и с Фидесом, и в 12 году до н. э. был официально включен в формулу клятвы между Юпитером и Пенатами.

Таким образом, сакрализация и культ личностей возникли, когда количество власти вышло за рамки традиции, а заслуги были велики. Реальное создание римского императорского культа было связано с Цезарем и Августом.

Глава II. Формирование культа императоров

2.1 Возникновение Императорского культа во время гражданских войн Культ Цезаря

В культе Цезаря преобладал героический и даже мессианский элемент.

Еще в начале своей политической карьеры Цезарь говорил, что семья Юлия восходит к самой богине Венере. Он использовал популярную в то время легенду о том, что основателем власти в Лации был сын богини Венеры Эней, пришедший из горящей Трои. Сын Энея, Юл, считался предком рода Юлиев. Другими словами, его родословная восходит к богам-основателям и героям, Венере, Энею, Асканию-Юллу, Ромулу. Это подтверждается нумизматическими данными. На лицевой стороне динария, выпущенного Цезарем в Галлии, был изображен слон, топчущий дракона. Цезарь использовал "ученое" предположение, что его имя происходит от мавританского слова "слон", которое было присвоено одним из Юлиев.²⁰ На обратной стороне монеты были изображены предметы жреческого обихода: симпулум (ковш), разбрызгиватель, жертвенный топор, шапка Фламина. Это указывало на жреческие титулы цезаря (топор был атрибутом великого понтифика). На других ранних монетах Цезаря изображена покровительница семьи Юлиев, Венера или богиня Пьета. Обороты монеты указывают на победы Цезаря в Галлии и, возможно, в Испании (над помпеянами). Монета посвящена прославлению рода Юлиев, на аверсе которой изображена богиня Венера, а на реверсе — Эней, несущий на левом плече своего отца Анхиза, а в правой руке Палладий. Изображение дано в традиционной форме, прототипом которой может служить недавно найденная этрусская статуя группы VI-V веков.

Таким образом, божественное происхождение семьи, ее благочестие, ее священническое достоинство-вот черты, которые Цезарь стремится подчеркнуть наряду с указанием своих военных заслуг. Его притязания на происхождение с Венеры и ее особое покровительство характерны для него как солдатского лидера. Цезарь был чрезвычайно популярен в массах, в армии, среди своего окружения. По-видимому, еще при жизни он считался самым выдающимся полководцем и политиком, который вывел Рим из кризиса и создал сверхдержаву. Культ Цезаря основывался на всеобщем поклонении его личности с явной сотериологической коннотацией. Восприятие, конечно, было в первую очередь восприятием человека, но человека, который, безусловно, был выше других в личном плане. Наряду с этими отношениями существует также формальное обожествление, которое идет как "сверху", так и"снизу". Аппиан упоминает о жертвоприношениях в его честь во всех храмах и святилищах, Светоний - о посвящении Цезарю храмов, алтарей и статуй рядом с богами, Дион Кассий пишет о надписях на храмах и храме Юлия. Согласно Плутарху, храм Клеменции был посвящен Цезарю. Аппиан упоминает алтарь, воздвигнутый Лжемарием. В греческих полисах его культ основывался на давних эллинистических традициях. В надписях в честь Юлия Цезаря, размещенных городами Малой Азии и островов Эгейского моря, он назван "Эвергетом (благодетелем) эллинов", "спасителем эллинов" и даже "непобедимым богом". Во время Гражданской войны упоминается, что Цезарь спас храм Дианы в Эфесе от разграбления, и поэтому ходили слухи о различных предзнаменованиях. Например: в Элисе статуя Победы в храме Минервы повернулась лицом к двери; в Антиохии и Птолемаиде были слышны воинственные трубы; в Тралах возле храма Виктории, где жители воздвигли статую Цезаря, пальма выросла сама собой. Именно во время гражданских войн рождается почитание успешных генералов, инициированное как ими самими, так и массами, особенно в провинциях, которые особенно пострадали во время войн.²¹ На самом деле, в это время даже в Риме были уничтожены республиканские традиции сакрализации власти, восходящие к древним временам. Власть магистратов в Римской Республике когда-то была сакральной; она была дарована "священным законом", который помещал носителя власти под защиту религии. У консулов была империя, которая также имела священное значение; они могли совершать гадания-благоприятствования. Была характерна идея священной и неприкосновенной личности народного трибуна, независимо от его человеческих качеств²². Но социальная ненависть и борьба за власть во втором и первом веках до нашей эры оказались сильнее этих представлений. В 133 году до н. э. народный трибун Тиберий Гракх был жестоко убит вместе со своими сторонниками толпой сенаторов, которые выступали за предоставление земли бедным. Его тело было сброшено в Тибр. Рим был запятнан кровью-как пишет Плутарх – народного трибуна, человека священного и неприкосновенного. Но убийства и насилие, в том числе в отношении трибун, не прекратились, их решения были насильственно уничтожены. На самом деле святость власти больше не имела значения. Установление единоличной, постоянной (вопреки римской политической традиции) диктатуры Юлия Цезаря было естественным следствием этого хаоса. Цезарь не провозгласил себя божеством, но привил культ Венеры-Прародительницы (от которой происходила семья Юлии), что придало оттенок традиции, связанной с культом предков, который был важен для римлян. Однако в массовом сознании преобладали надежды на власть отдельного лидера, наделенного сверхъестественной силой и находящегося под личной божественной защитой. Таков был и характер поклонения Александру Македонскому, культ которого переплетал самообожествление с поклонением, идущим снизу: необычные военные успехи в глазах современников, изменившие не только карту Восточного Средиземноморья, но и традиционные формы жизни, придали ему ореол божественности. Аналогичная ситуация прослеживается и с Юлием Цезарем, особенно на Востоке; в надписях в честь Юлия Цезаря, размещенных городами Малой Азии и островов Эгейского моря, он назван "Эвергетом (благодетелем) эллинов"," спасителем эллинов "и даже"непобедимым богом". Идея" спасителя " прослеживается в этих посвящениях, но она все еще связана с представлениями о пользе, оказываемой конкретно эллинам – этот культ еще не стал общеимперским. Официальная пропаганда, исходившая из Рима, однако, стремилась подчеркнуть роль Рима в его культе, который олицетворяла богиня Рома. В самом Риме Цезарю было посвящено несколько храмов, в том числе главный-Цезарю и Милосердию²³. Как писал С. Л. Утченко, фактическое обожествление Цезаря не вызывает сомнений, однако не исключено, что само римское обожествление – в отличие от восточного-было рассчитано не на прижизненное почитание, а на посмертный апофеоз.

После похорон Цезаря появилась комета, которая считалась душой диктатора, вознесшейся на небеса, и все статуи теперь стали изображать звезду. На всех статуях бога Цезаря Август приказал изобразить звезду, а сам носил звезду на своем шлеме. По словам Светония, он был причислен к богам "не только по словам указов, но и по убеждению толпы". Официальное обожествление Цезаря состоялось 1 января 42 года до нашей эры.

Попытка Цезаря распространить почести своей персоны более широко привела к его кончине. По словам Карла Криста, введение культа божественного Юлия, а также отождествление себя (Цезаря) с богами превзошло все пределы.²⁴

Культ Марка Антония

После смерти Цезаря Антоний попытался использовать идею божественности выдающегося полководца и правителя. Стремясь укрепить свою власть на Востоке, он потребовал, чтобы греческие города также воздавали ему те же почести, что когда – то воздавали эллинистическим царям: в надписи из Эфеса он назван "явленным божеством" (как сирийский царь Антиох IV Епифан-т. е. "Явленный"), "спасителем человечества". При этом он не только провозгласил себя богом, но и изобразил его: Плутарх в своей биографии Антония описывает его вхождение в Эфес как Диониса в сопровождении вакханок, мальчиков в облике пани и сатиров. Попытка Антония установить свой собственный культ фактически не привела даже к временному успеху, поскольку она основывалась на произволе римского полководца и не имела поддержки в глубоком восприятии населения восточных провинций. Надежды населения, уставшего от бесконечных войн и грабежей, были сосредоточены на личности Октавиана Августа, который победил своих соперников

Таким образом, существовал культ отдельных властителей как на греческой (на Востоке), так и на римской основе-но не просто культ выдающихся людей.

2.2 Расцвет императорского культа при Октавиане Августе

В результате победы на мысе Действия над Антонием и Клеопатрой в 31 году до н. э. Октавиан становится единоличным правителем римского государства. Сенат дал ему почетное прозвище Август. Затем ему было присвоено звание "отец отечества", а почетное звание "император", которым во времена республики награждали полководцев-победителей, превратилось в его постоянный титул. Он получил право первым выступить в Сенате (то есть стал принцепсом Сената)²⁵. В отличие от своего приемного отца Цезаря, он не стремился, по крайней мере открыто, установить эллинистическую монархию, и при этом он не принимал королевский титул, который римляне ненавидели, и крайнюю и неограниченную диктаторскую власть, как Луций Корнелий Сулла. Со времен правления императора Августа начинает развиваться культ императора, и этот культ по-разному воспринимался в Риме и в восточных провинциях. Он не ввел ничего принципиально нового: обожествление римских государственных деятелей уже планировалось, в восточных провинциях культ царей был распространен, а обожествление вождей и царей было хорошо известно в ряде западных провинций (памятники такого культа известны в доримской Испании, доримской Галлии, в Нумидии и Мавритании, где были обожествлены цари Масинисса, Микипса, Джуба, Гулусса, Гемпсал. Очень древними, как мы видели, были культ Гения главы семьи и его превращение после смерти в бога. Когда Август пришел к власти, он возвел своего покойного приемного отца в ранг богов: Цезарь получил эпитет дивус (лат. "божественный"). Август стал сыном божественного Юлия. Но этого было недостаточно для укрепления авторитета императора. Как уже было сказано выше, обожествление живого конкретного человека, а не самой власти, было чуждо собственно римским традициям, поэтому был установлен культ Гения Августа: гениями назывались личные духи-покровители каждого римлянина, но Гений Августа объявлялся равным божествам. Во время клятв Гений Августа упоминался сразу же после Юпитера Всеблагого Величайшего, и в Риме в кварталах были основаны святилища Гения. Культ Гения Августа был связан не только с Ларами, но и с Фидесом. Этот культ был особенно распространен в Италии и на Западе. В других провинциях культ Августа возник спонтанно, но нуждался в официальной санкции.²⁶ Существуют ассоциации (колледжи) людей, которые организуют поклонение Гению императора – на Западе их называли августалами, среди них большую роль играли вольноотпущенники и вообще люди из низших социальных классов²⁷. Рим был разделен на районы и кварталы, и в каждом квартале находилось святилище, где почитался культ богов-хранителей, и среди них свое место занял Гений Августа. Эти обстоятельства показывают, что культ Гения Августа должен был глубоко укорениться в сознании широких народных масс, объединить их вокруг Августа и стать идеологической основой его власти. Такие колледжи позволяли чувствовать связь с императором наряду с представителями высших слоев общества. На Востоке также использовались клятвы, похожие на клятвы Гениального императора – там клялись его Судьбой, хотя таких клятв дошло очень мало. Но помимо официального почитания его Гения вокруг самого Августа складывались легенды, подчеркивающие сверхъестественные свойства самого императора. Эти легенды были прямо или косвенно связаны с личностью Александра Македонского. Согласно легенде, переданной Асклепиадом из Милета, Октавиан родился через девять месяцев после того, как Атия, заснувшая в храме Аполлона, была посещена самим богом в образе змеи. Узнав о часе рождения Октавиана, Нигидий Фигулус объявил о рождении правителя всего круга земель, и это предсказание, наряду с многочисленными предзнаменованиями, было подтверждено астрологом Теогеном. Впоследствии Октавиан, поверив в свою судьбу, опубликовал гороскоп; на монетах и драгоценных камнях наряду с изображениями Фортуны и рога изобилия был помещен счастливый знак созвездия Козерога, под которым, как считалось, он родился. Так, Светоний пишет, что, согласно рассказам, мать Октавиана Атия зачала его от змеи (как мать Александра Олимпиада), которая явилась ей, когда она спала в храме Аполлона (Божественный Август, 94.2). В связи с этой версией можно отметить, что происхождение рода Юлий от потомков Венеры было недостаточным в процессе обожествления Августа: существовала необходимость верить в личную, а не династическую связь с богами. Прямая аналогия между Августом и Александром также проводится в другой легенде, также переданной Светонием (Божественный Август, 94, 6): собственный отец Октавиана, находясь во Фракии, гадал о судьбе своего сына. Когда он плеснул вино на алтарь, пламя взметнулось выше крыши. Такое знамение получил у этого алтаря только Александр. Сам Август, по словам того же Светония, запечатывал свои письма печатью с изображением Александра.

Вокруг личности первого императора создается религиозная аура. Еще в 30 году до нашей эры Сенат постановил, что за Августа следует молиться как за спасителя государства и что возлияния должны совершаться в его честь на банкетах. Его имя было включено в литанию Салий, и в его честь приносились жертвы и давались обеты. Сам Октавиан получил право вступать в коллегии священников. По словам Межерицкого, первые проявления императорского культа встречаются в восточных провинциях, а также тот факт, что культ Августа был продолжением тысячелетних древних восточных и эллинистических традиций. Уже во времена Республики в Греции и ряде городов Ближнего Востока были установлены культы римских полководцев-победителей вместе с богиней Ромой.²⁸ Реальное восприятие Августа как бога началось сразу после победы над Антонием в городах Малой Азии, которые пострадали от действий Антония. Первые святилища Августа, с его разрешения, были возведены еще в 27 году до н. э. в Пергаме и Никомедии. Характерно, что римляне, жившие в провинции Азия, построили храм примерно в то же время, но не Августу, а в соответствии с официальной позицией римского правительства – божественным Юлию и Роме. Пожизненное поклонение Августу как божеству (хотя и вместе с богиней Рома) также имело место в ряде западных провинций: например, в Галлии, в Лугудуне (Лион) был воздвигнут алтарь Роме и Августу, который был окружен статуями богов-покровителей галльских племен; специальный жрец совершал там жертвоприношения. Хотя государственная пропаганда не называла Августа богом, изображения Августа служили для прославления Августа и введения своего рода "визуального" представления о нем как о правителе и в то же время божестве: в знаменитой статуе из Прима Порта (Италия) Август изображен как командующий, обращающийся к войскам, а на его щите есть "космические" изображения: уходящая Луна и восходящее Солнце, знаменующие начало светлого будущего. У ног Августа – Купидон, напоминающий о связи дома Августа с Венерой. И еще одна символическая деталь – Август изображен босиком, а не в военной обуви, как обычно изображалось большинство греческих божеств²⁹. Другая статуя из города Кум (хранится в Эрмитаже) изображает Августа, сидящего в образе Юпитера (имитирующего знаменитую статую Зевса Фидия). Идея связи Августа с миром богов пронизывала всю литературу и изобразительное искусство времен принципата. Достаточно упомянуть два примера: статую из Кума, изображающую Августа в виде Юпитера с его атрибутами, и статую, возведенную в 13-9 годах нашей эры. Алтарь мира (Ara Pacis), где принцепс изображен в окружении не только ликторов, семьи, сената и народа, но и Энея, Ромула и Рема, а также богинь Рома и Матери-Земли. Так, при жизни статус Августа приблизился к статусу божества, но его окончательное официальное обожествление произошло только после смерти императора. Когда Август умер и был причислен к богам, его культ получил еще большее распространение. В дополнение к официальным храмам и колледжам, среди высшей знати были созданы частные ассоциации для совершения его культа. Города также были инициаторами этого плана. Так, декрет, принятый на Форуме Кледия в 18 году н. э., установил порядок принесения жертв и пищи людям у алтаря Августа в дни его рождения, Ливии Августы и Тиберия, а также в годовщину избрания Тиберия великим понтификом. Строительство алтаря, статуй и трапез для народа осуществлялось за счет декурионов (CIL, XI, 3303). Число храмов Августа также увеличилось в провинциях, где они были построены по специальному разрешению еще при его жизни.³⁰ Клятва Юпитера и Августа, или его Гения, официально стала считаться самой священной, а ее нарушение приравнивалось к оскорблению величия и святотатству, двум преступлениям, которые вскоре слились в одно, которое было жестоко казнено. После смерти Ливии культ стал воздаваться и ей. При преемниках Августа некоторые (те, кого оппозиция Сената считала "тиранами") уже при жизни претендовали на божественные почести, в то время как другие довольствовались поклонением своему Гению и Риму в ожидании посмертного апофеоза. Последнее, однако, было зарезервировано только для тех, кто заслуживал одобрения своего преемника и Сената, который одобрил апофеоз. Но пока правил император, он считался если не богом, то божественным существом, избранником богов. Дион Хризостом в своих речах о царской власти утверждал, что хороший царь послан на землю Зевсом, чтобы править и заботиться о людях (I, 12). Сам Зевс избирает его своим сыном и учит его искусству управления (IV, 18; 31). Он также сравнил положение царя с положением Солнца, самого прекрасного из всех богов (III, 81-82). Впоследствии отождествление императора с Солнцем стало одним из элементов официальной идеологии. Императоры третьего века изображались в короне из лучей, солнечные культы пользовались их особым покровительством, а Аврелиан пытался сделать культ Непобедимого Солнца главным культом государства: на монетах чеканились изображения этого бога как "спутника" и "хранителя" императора," как владыки Римской империи " (dominus imperii romani). Соответственно, версия (особенно полно представленная в "Сатурналиях" Макробия) о тождестве всех богов с Солнцем стала популярной.

Таким образом, культ Августа рождается как культ носителя единоличной власти. Его сакрализация как личности необходима для оправдания новой формы правления – принципата, которая по своей сути является харизматической.

Заключение

Имперский культ прошел долгий путь становления и отражал политические и идеологические изменения, произошедшие в той или иной державе. Что касается римской религии, то римская религия, с ее четким разделением божественных и человеческих прав, с идеей возможности общаться с богами только через священные обряды благоприятствования, знамения, была чужда идее Богочеловека как воплощенного божества или сына Божьего. Попытки некоторых императоров и их жен отождествить себя с богами и богинями не нашли отклика. Культ императора был политическим культом, неподвластным принцепсу, который влиял на жизнь людей так же, как это делают силы природы. Он пришел из низших классов, а не из "высших классов", и, как считает большинство ученых, неправильно считать, что он пришел с Востока. Императоры, как некогда Герои, должны были заслужить апофеоз в награду за свою деятельность; таким образом, политические и этические тенденции слились воедино. В целом имперский культ можно считать результатом преломления новой социальной системы в сознании жителей Империи. Имперский культ сочетал в себе культ героя и культ правителя, культ личности и культ власти, но это было и нечто большее. Возникнув как героический и мессианский культ Цезаря (здесь иногда можно найти поразительные параллели с христианством), он был преобразован Августом в культ римской сверхдержавы, став воплощением имперской идеи. До конца второго века нашей эры этот синтез идеологии и религии, сосуществовавший с официальным олимпийским пантеоном, был вполне самодостаточным. Новый этап развития начался в третьем веке нашей эры в период кризиса и восстановления имперской государственности.

Список литературы

Нефедов К.Ю. Культ правителя в епоху раннього еллінізму (323- 281 рр. до н.е.). - Диссертация на соиск. уч. степ. канд. наук/рукопис

Нефедов К.Ю. Культ правителя в епоху раннього еллінізму (323- 281 рр. до н.е.). – Диссертация на соиск. уч. степ. канд. наук/рукопис

Нефедов К.Ю. Культ правителя в епоху раннього еллінізму (323- 281 рр. до н.е.). – Диссертация на соиск. уч. степ. канд. наук/рукопись

Байбаков Е.И. Происхождение эллинистического культа царей. - Харьков, 1914. - с 20

Байбаков Е.И. Происхождение эллинистического культа царей. - Харьков, 1914. - с 24

Нефедов К.Ю. Культ правителя в епоху раннього еллінізму (323- 281 рр. до н.е.). – Диссертация на соиск. уч. степ. канд. наук/рукопись

Байбаков Е.И. Происхождение эллинистического культа царей. - Харьков, 1914. - с 24

Шово М. Повседневная жизнь египтян в эпоху Клеопатры. – М., 2008. – с. 45

Шово М. Повседневная жизнь египтян в эпоху Клеопатры. – М., 2008. – с. 45

Шово М. Повседневная жизнь египтян в эпоху Клеопатры. – М., 2008. – с. 46

Бикерман Э. Государство Селевкидов. – М.,1985. – с. 227

Бикерман Э. Государство Селевкидов. – М.,1985. – с. 227

Бикерман Э. Государство Селевкидов. – М.,1985. – с. 228

Бикерман Э. Государство Селевкидов. – М.,1985. – с. 228

Крист Карл. История времен римских императоров. – Ростов–на-Дону, 1997. – с. 120

Штаерман Е.М. Социальные основы религии Древнего Рима. – М., 1987. – с.162

Штаерман Е.М. Социальные основы религии Древнего Рима. – М., 1987. – с.162

Крист Карл. История времен римских императоров. – Ростов–на-Дону, 1997. – с. 111

Бикерман Э. Государство Селивкидов. – М., 1986. – с. 67

Крист Карл. История времен римских императоров. – Ростов–на-Дону, 1997. – с. 150

Егоров А.Б. Рим на грани эпох. – Ленинград, 1985. – с. 66

Егоров А.Б. Рим на грани эпох. – Ленинград, 1985. – с. 69

Егоров А.Б. Рим на грани эпох. – Ленинград, 1985. – с. 75

Крист Карл. История времен римских императоров. – Ростов–на-Дону, 1997. – с. 213

Машкин Н.А. Принципат Августа.- М., 1949. – с.588

Штаерман Е.М. Социальные основы религии Древнего Рима. – М., 1987. – с.173

Шифман И.Ш. Цезарь Август. - М.,1990. - с.146 – 148.

Межерицкий Я.Ю. Республиканская монархия. – М., 1994. – с. 215

Михайловский Ф.А. Власть Октавиана Августа.- М., 2000. - С. 120 – 126

Парфенов В. Н. Император Цезарь Август. – СПб., 2001. – с.127