Этика ненасилия

Введение

этическое ненасилие Ганди Кинга

Актуальность темы исследования. Основные ценности, которыми так или иначе руководствуется любое человеческое сообщество, основаны на духовно-нравственных ценностях. Именно эти ценности поддерживают и санкционируют в самом общем виде определенные социальные основы системы жизни, они отражают глубинные пласты социально-исторических условий существования человека, его сущностные потребности. Именно они воспитывают убеждения и мотивы людей, получают идейное выражение в общих фиксированных идеях, отражают целостную систему взглядов на общественную жизнь, в которой содержится то или иное понимание сущности общества, истории, человека и его бытия.

Человечество всегда уделяло пристальное внимание этим проблемам. Лучшие умы как на Востоке, так и на Западе все больше и больше осознавали опасную помеху всеобщему прогрессу, вызванную бездуховностью, безнравственностью, насилием и другими социально-этическими явлениями, которые являются источниками угроз и опасностей для человеческого сообщества. Они постоянно искали решения этих универсальных проблем. Со временем эти усилия вылились в целое научно-философское направление, занявшее важное место в общем спектре научных дисциплин, занимающихся вопросами гуманитарного развития.

Изучение идеи ненасилия в истории культуры обусловлено также необходимостью определения характера и тенденций социально-нравственного развития в конкретных исторических условиях, на основе которых возникли и развивались идеи ненасилия. Изучение этического наследия прошлого поможет выявить новые пути диалога между совершенно разными культурными традициями. И человечество осознает, что необходимо научиться вести этот диалог, уметь менять систему отсчета, не считать свои ценности и культуру абсолютными, научиться понимать другого.

Анализ этики ненасилия в истории различных народов и культур важен также с точки зрения сравнительного анализа идей западных и восточных мыслителей, установления общего и частного в их содержании.

Цель: определить роль и место взглядов М. Г. Ганди и М. Л. Кинга в этическом учении о ненасилии.

Цели исследования:

Исследовать особенности этического учения М. К. Ганди о ненасилии;

Опишите особенности этического учения М. Л. Кинга о ненасилии;

Сделайте сравнительный анализ взглядов М. К. Ганди и М. Л. Кинга на концепцию ненасилия.

Объект исследования: этическое учение о ненасилии.

Предмет исследования: взгляды М. Г. Ганди и М. Л. Кинга на этическую доктрину ненасилия.

Методы исследования. При анализе ненасилия в этических учениях мыслителей использовались историко-логические и сравнительные методы исследования.

Глава 1. этическое учение М. К. Ганди о ненасилии

Имя М. К. Ганди связано с качественным изменением понимания и реального опыта ненасилия в ХХ веке. Изменение заключается в том, что ненасилие переносится из индивидуально-личностной сферы в Общественную, в сферу политики и рассматривается как действенный инструмент социальной справедливости.

Общая этическая природа понятия ненасилия очевидна - ненасилие является осмысленным определением добра, почти синонимом самой этики, и возможность введения этой идеи в сферу политики была доказана М. К. Ганди на примере собственной жизни.

Хотя идея ненасилия для Индии не была чем-то новым, полностью соответствовала ментальному складу индийского народа и основывалась на многовековой религиозной традиции, метод М. К. Ганди представлял собой особое синтетическое образование. Философия профессионального юриста Мохандаса Карамчанда Ганди формировалась в основном на основе изучения Упанишад, Бхагавадгиты, Махабхараты, Священных Писаний Библии и Корана. На его взгляды оказали непосредственное влияние Лев Толстой, Джон Раскин, Ральф Эмерсон и Генрих Торо.

Непротивление злу насилием чисто индивидуалистично по замыслу. Чистый продукт нравственного самосовершенствования, он ограничен личностью.

Для Ганди его долг-не только соблюдать личное ненасилие, но и бороться за ликвидацию насилия в мире. Сюда входят противники, хотя к ним следует относиться с любовью, а не с ненавистью, и соратники, иными словами, социальные конфликты, общественные движения и организации. Ненасилие Толстого исключало политику, в то время как ненасилие Ганди предполагало ее.

Обращаясь к вопросу о соотношении насилия и ненасилия, Ганди отвергает простое противопоставление этих понятий и даже оправдывает насилие, рассматривая его как промежуточную стадию между трусостью (пассивностью) и бесстрашием (ненасилием). Так, под влиянием М. К. Ганди термин Ахимса входит в терминологию современной этики ненасилия и воспринимается как выражение общечеловеческого ценностного отношения к осуждению иррационального начала насилия, подтверждающего неразумность его использования как в индивидуальной, так и в общественной сферах. Именно трактовка Ахимсы как выражения мирового нравственного закона заняла центральное место в философии М. К. Ганди и его последователей, что позволило рассматривать Гандизм как гуманистическое по своей сути движение.

Сила и непоследовательность Ганди очевидны в том, что он поднял ненасилие на новый социальный уровень. Ганди продемонстрировал, что ненасильственное сопротивление может быть мощным инструментом социальных преобразований. В то же время, вводя принцип ненасилия в политику, он лишал ее той целостности и последовательности, которые были характерны для нее, когда она рассматривалась исключительно в контексте морали.

Поиски Ганди религиозной истины и света привели к ненасилию. Погружение в политику было для него моральным императивом. Но поскольку Гандизм, таким образом, стал не только этическим, но и политическим феноменом, он должен был иметь политические основания, а также этические и личные. Иными словами, Гандизм не мог бы стать политическим движением, захватившим огромную страну и потрясшим основы Британской империи, если бы не отвечал насущным социальным потребностям, условиям, в которых развивалось индийское национально-освободительное движение. Существовало некоторое соответствие между поисками Ганди внутреннего света и перспективами борьбы за независимость, объединявшей десятки и сотни миллионов людей, подавляющее большинство которых были далеки от этических идеалов Ганди. Вот второй, социальный фон, или основа, гандизма как политического движения. Ганди задумал движение в целом, а не только свое участие в нем, как реализацию моральных принципов, но движение, перестав быть индивидуальным актом Ганди, приобрело самостоятельность, оригинальность, и для многих, для подавляющего большинства рядовых участников и лидеров оно стало средством достижения реальных, политических, а не идеальных духовных целей. И самому Ганди пришлось расколоться, чтобы действовать и как политический лидер, и как религиозный пророк. Попытки синтезировать Гандианскую этику и политику оказались весьма противоречивыми, да и не могло быть иначе. Каждая сфера деятельности имеет свои законы, принципы и приоритеты. Это, кстати, хорошо понимали авторы священных книг индуизма, которые говорили о Дхарме Варны, то есть о законах поведения, свойственных различным социальным группам.

Толстой оставался религиозным искателем, этическим реформатором, далеким от политики, и это позволяло ему оставаться верным своим идеалам. Ганди было недостаточно оставаться просто религиозным искателем, этическим реформатором: темперамент борца толкал его к политике. Ганди описывал себя как политика, пытающегося быть святым. И это не было каким-то незначительным дополнением к религиозно-этической платформе, это была страсть и сущность всей его жизни, сущность гандизма. Именно это сделало Ганди и Гандизм таким крупным явлением в мировой истории XX века.

Сочетание святого и политика обрекло Ганди на мучительные противоречия и, по сути, предопределило его трагический конец. Это сочетание заслонило идеалистическую природу гандизма и привело к появлению в нем нескольких слоев. Существует, по крайней мере, два гандизма-чистый, теоретический гандизм и практический гандизм, то есть политика, отмеченная многими отклонениями от идеала и длительным компромиссом с социальными и политическими силами, которые очень далеки от этических принципов Ганди. К методу ненасильственного сопротивления Ганди, Сатьяграхе, также следует подходить с этим двойным стандартом.

Ненасилие для Ганди-не просто политическая тактика, а фундаментальный принцип целостного мировоззрения, учение о смысле жизни и путях нравственного самосовершенствования. Это учение охватывает отношение человека к самому себе, к другим людям, к окружающей среде. Помимо всепроникающих этических требований, она включает в себя правила питания (вегетарианство) и гигиены, близость к природе, физический труд, социальные идеалы.

В концепции ненасилия (Ахимса) Ганди различает позитивное и негативное содержание. Он расширяет негативную сторону Ахимсы по сравнению с традиционной трактовкой не только для индуизма, но и для самой ненасильственной из индийских религий - джайнизма. Насилие не ограничивается лишением жизни, физическим принуждением и причинением физических страданий, но включает в себя и различные формы эксплуатации, и даже бездействие, когда оно превращается в пассивное попустительство. Недоброжелательность, злоба, жестокость, грубость, подавление слабых и лишение их чувства собственного достоинства составляют нарушение Ахимсы.

Ганди чужд формальной классификации актов на насильственные и ненасильственные. Важен не столько внешний характер поступка, сколько его нравственная подоплека. Поэтому в исключительных случаях применение физического принуждения не противоречит ахимсе. Это лишение жизни безнадежно и болезненно больных людей и животных, насилие над бешеными собаками или угрожающими змеями, тиграми, обезьянами, над преступниками, пытающимися совершить убийство, применение принуждения в "преимущественно ненасильственном государстве" для воздействия на преступников, поддержания общественного порядка и т. д. (Ганди рассматривал два последних случая как отступление от принципа, необходимого для обеспечения жизни общества и вызванного слабостью и несовершенством людей; он считал, что борьба без надежды на победу, с полным сознанием своей обреченности на смерть, такая борьба есть не средство к достижению цели, а символ мужества.

Положительная сторона ненасилия-это любовь к людям и животным, служение им, милосердие и самопожертвование. Формы проявления этих качеств в различных сферах частной и общественной жизни разнообразны. Ганди видел в ненасилии "ключ ко всем социальным проблемам."

Для Ганди ненасилие не было формой трусливого подчинения воинствующему злу. Он считал, что борьба за целенаправленное и постоянное следование закону ненасилия делает человека сильным. "Ненасилие-это оружие сильных. Для слабых это легко может быть лицемерием", - пишет Ганди. Ганди не признавал терпимости к злу, но борьба с ним всеми доступными средствами казалась ему аморальной, противоречащей высшим духовным целям.

Пассивность и смирение не составляют оппозиции насилию, но являются его условием или дополнением, и в этом отношении ненасилие становится единственным достойным вызовом насилию.: - Смелое применение физической силы гораздо предпочтительнее трусости." В отличие от пассивности, которая является отношением человека, не доросшего до насилия, это реакция человека, переросшего насилие. Таким образом, обращаясь к вопросу о соотношении насилия и ненасилия, Ганди отказывается просто противопоставлять эти понятия и даже оправдывает насилие, рассматривая его как промежуточную стадию между трусостью (пассивностью) и бесстрашием (ненасилием). Можно, говорил Ганди, представить себе вооруженного человека со страхом в душе. Более того, наличие оружия только подтверждает это. Ненасилие помимо преодоления физического ("животного») страха также требует особой духовной стойкости; мужество, мотивированное гневом и мстительностью, трансформируется в этически более высокое и психологически более трудное мужество, мотивированное любовью и справедливостью. Согласно Ганди, страх и любовь-противоречивые понятия. Любовь отдает безрассудно, не думая о том, что получает взамен. Любовь борется со всем миром, как с самим собой, и в конечном счете доминирует над всеми другими чувствами. Таким образом, в философии Ганди ненасилие трактуется как сила бесстрашия, сила в ее чистейшем, наиболее творческом и наиболее полном проявлении. В его учении ненасилие становится силой любви, преодолевающей гнев и ненависть. Организовывая гражданское неповиновение, Ганди подчеркивал, что оно не было выражением гнева по отношению к правительству. -Только человеческая выдумка разделила мир на группы врагов и друзей, - сказал он.

В то же время Ганди осознавал противоречивые результаты ненасильственного сопротивления. Как лидер освободительного движения, он вполне мог праздновать политическую победу, но не чувствовал никакого триумфа, глубоко переживая свое моральное поражение. Однако, по его словам, Ганди не хотел умирать банкротом и не терял веры в Сатьяграху. Он помнил о своих обещаниях массам Индии начать борьбу за социальную справедливость после обретения независимости, в которой ему, возможно, пришлось бы порвать со многими своими сторонниками независимости. "Должно наступить время, - говорил Ганди в середине 1920-х годов, - когда ненасильственное сопротивление станет для меня долгом, при полном безразличии к побочным эффектам."

Гандизм отвергает "европейскую цивилизацию" с ее стремлением к материальным удобствам, техническому прогрессу и господству над природой. Индустриальная цивилизация подорвала патриархальную чистоту нравов, сделала человека рабом собственных страстей, многократно умножила его способность причинять вред и разрушать, довела до абсурда атомную бомбу. Безжалостная эксплуатация человека человеком, капитализм, колониализм и империализм были результатом"европейской цивилизации". В своей критике современного общества Ганди неоригинальен; он продолжает традиции Торо, Толстого и представителей известного английского консервативного романтизма, в частности Карлейля и Рескина. Гандианский идеал всеобщего благосостояния (Сарводая) - это сельская цивилизация, в которой промышленность сведена к минимуму. Каждый трудится за пищу (физический труд) и пользуется равными правами, обеспечивается справедливое распределение, а эксплуатация отменяется через ненасильственную опеку (помещики и капиталисты управляют своим имуществом как опекуны, в интересах рабочих). Все потребности удовлетворяются главным образом за счет местных ресурсов (свадеши). Политически Сарводайя-это Федерация самоуправляющихся общин. У него нет ни армии, ни полиции. Это "ненасильственное государство". Сарводая представляет собой один из вариантов утопического крестьянского социализма с заметной примесью ненасильственного анархизма.

В качестве переходного этапа предусматривалось создание "преимущественно ненасильственного государства". Она сохранила свои вооруженные силы, и применение принципов опеки еще не привело к полному устранению социального неравенства. Демократические процедуры и, при необходимости, ненасильственное сопротивление обеспечивают постепенную трансформацию в Сарводайю.

Мировоззрение Ганди глубоко религиозно. Имея свои корни в индуизме, Гандизм дает ему реформистскую интерпретацию. Ганди чужд религиозного фанатизма и нетерпимости. Он защищал свободу совести и выступал против союза религии с государством. Он был убежден в фундаментальной общности всех религий и хотел видеть в них средство объединения, а не разделения людей.

Метод ненасильственного сопротивления Ганди назывался Сатьяграхой. Этот термин появился в результате конкурса, проведенного Ганди в Южной Африке на лучшее определение этической сущности движения против расовой дискриминации. Сатьяграха означает "упорство в постижении истины", "сочетание истины и твердости". Ганди видел в Сатьяграхе эффективный способ противостоять эксплуатации человека человеком, класса классом и нации нацией.

Он рекомендовал этот инструмент не только для обретения политической независимости, но и для борьбы с социальной несправедливостью, защиты демократии, поддержания правопорядка и защиты страны от агрессии. Поиск конкретного слова для обозначения новой формы ненасильственного движения был вызван неудовлетворенностью практикой пассивного сопротивления. Пассивный противник избегает насилия из страха, бессилия и тщетности вооруженной борьбы. Он ненавидит врага, мечтает о мести и наказании и по возможности наносит врагу урон. Для пассивного сопротивления ненасилие-это тактика. Для участника Сатьяграхи ненасилие-это принцип. Сатьяграх не допускает насилия не только в действиях, но и в словах, мыслях и желаниях.

Сатьяграха отличается от пассивного сопротивления своим отношением к противнику. Участник Сатьяграхи должен смотреть на противника как на члена своей семьи. Ганди учит нас отделять грех от грешника, сочетать осуждение греха с любовью к грешнику и верить в добрую природу беззаконника. Он стремится разрешить социальные противоречия так же, как и семейные - убеждением, уступками, в крайних случаях - непослушанием, отказом от сотрудничества. Семейные отношения предполагают честность и доверие. Нельзя обманывать того, кого любишь. Надо полагать, что у противника такая же честность намерений. Вот почему "сатьяграх никогда не боится доверять своему противнику. Даже если противник обманывает двадцать раз, Сатьяграха готов поверить в двадцать первый раз, потому что слепое доверие к человеку-это сама суть его убеждений."

Ганди видит еще одно отличие от пассивного сопротивления в открытой, активной природе Сатьяграхи. "Я могу сочетать величайшую любовь с сильнейшим сопротивлением несправедливости", - сказал он. "Без прямого активного выражения ненасилие для меня бессмысленно", - объяснил он суть сатьяграхи. "Это самая большая и активная сила в мире. Никто не может быть пассивно ненасильственным."

Сатьяграха включает в себя предъявление требований открыто и эффективно поддерживая их ненасильственным способом. Ни один противник, ни одно правительство не одобрит Сатьяграху.

Члены движения сознательно идут на лишения и страдания вплоть до смерти во имя справедливости. Это требует исключительного мужества и самоотречения.

Действенный и героический характер идеальной Сатьяграхи не подлежит сомнению. Но противостояние Сатьяграхи пассивному сопротивлению относительно. Она основана на наличии сознательных усилий, но они направлены не на самостоятельное выполнение поставленных задач, а на перевоспитание противника. Это естественное следствие Гандианского понимания взаимосвязи между целями и средствами. Ганди был убежден, что от нас зависят только средства. Следовательно, тот, кто думает только о достижении цели, становится беспринципным в средствах, готовым допустить, использовать и оправдать любые средства в соответствии со знаменитой формулой Макиавелли.

Ганди считал прямое выполнение его требований участниками движения крайне нежелательным и противоречащим принципам Сатьяграхи. Специфика этой формы борьбы заключается в том, что мужество, активность и стойкость полностью сосредоточены на убеждении противника. В этом случае, согласно теории Ганди, единственным средством воздействия является причинение моральных мучений врагу. Чувства оппонента вызваны не его личными трудностями или неудобствами (поскольку к оппоненту следует относиться как к члену семьи, Ганди призывает не причинять ему лишних хлопот), а состраданием, вызванным испытаниями, которым подвергают себя участники Сатьяграхи.

Практический результат хорош только в том случае, если ему предшествует нравственное перевоспитание. Сатьяграха успешна только тогда, когда противник раскаивается и становится союзником. В то же время сатьяграха рассматривается как процесс нравственного роста и очищения самих участников движения. Это самая важная цель и источник движения. Сатьяграха-это следствие моральной необходимости отказаться от поддержки зла. Нравственное возрождение, понимаемое в терминах религиозного жертвоприношения, рассматривается не только как способ укрепления общественного движения, но и как самостоятельная цель. Ганди стремился к социальной трансформации, основанной на приобщении участников движения к нравственному закону. Это было сделано через Сатьяграху. Массовая кампания достигает своих целей, если ей предшествует индивидуальное самосовершенствование.

Модель Сатьяграхи с точки зрения моральных стимулов и переживаний может быть представлена следующим образом. Участники движения бросают вызов недобросовестным практикам, выдвигают требования и защищают их ненасильственными средствами, чтобы не нанести врагу физического или материального ущерба. Они наказываются по всей строгости закона. Сатьяграхи принимают наказание без жалоб. При виде их страданий сердце противника смягчается. Он понимает, что ошибается, и идет на уступки. Ганди рассматривал Сатьяграху как последнее средство, к которому можно прибегнуть только после того, как все законные средства потерпели неудачу.

Первый шаг возглавляемого Ахимсой борца за справедливость-спокойно и открыто заявить о своих требованиях и заручиться их поддержкой путем мобилизации общественного мнения. Заговор противопоказан в Сатьяграхе. По словам Ганди, это "грех и симптом насилия." Любая подпольная деятельность, с его точки зрения, запрещена. Кроме того, Ганди считал, что "никакое тайное или подпольное движение никогда не может стать массовым движением или пробудить миллионы к массовым действиям."

На самом деле сатьяграха использовалась на разных уровнях: индивидуальном, коллективном или массовом. "Индивидуальная Сатьяграха обычно проводится в форме голодовки, но она также несколько раз принимала форму гражданского неповиновения", - пишет С. Абид Хусейн. "Коллективная или массовая Сатьяграха может принимать форму хартала (приостановка работы, закрытие магазинов), дхарны (сидячая акция протеста), пикетирования и уклонения от уплаты налогов, но наиболее распространенной ее формой является гражданское неповиновение." Сатьяграха как широкое общественное движение нашла свое наиболее полное выражение в кампаниях отказа от сотрудничества и гражданского неповиновения.

Отказ от сотрудничества основан на идее, что вся политическая власть основана не столько на насилии или пассивности ее субъектов, сколько на их активной помощи. "Удивительно и унизительно, - рассуждал Ганди, - что менее 100 000 белых могут управлять 315 миллионами индейцев. Они делают это, без сомнения, частично силой, но больше тем, что обеспечивают наше сотрудничество тысячью способов и делают нас все более и более беспомощными с течением времени."

Мощным средством индивидуальной Сатьяграхи в руках Ганди была голодовка. Ганди называл это голоданием, но так как оно всегда было направлено не только на моральное очищение, но и на социальное и, как правило, политическое влияние, и сопровождалось условиями, от выполнения которых зависело его прекращение, то логично говорить о голодовке. Ганди объявлял голодовки в знак протеста против притеснения неприкасаемых; против попытки колониальных властей выделить неприкасаемых в особую избирательную курию, чтобы отделить их от освободительной борьбы всего индийского народа; против индуистско-мусульманской резни и в других случаях только 17 раз, причем самая длительная голодовка длилась три недели.

Голодовка рассматривалась как последнее прибежище Сатьяграхи, венец добровольного страдания, которое он может наложить на себя. Ганди и его последователи склонны трактовать голодовку с точки зрения моральных отношений между Сатьяграхой и его противником: страдания голодающего побуждают противника раскаяться. Поэтому Ганди считал невозможным использовать голодовку против людей, считающих себя врагами Сатьяграхи. Однако при всей своей моральной подоплеке голодовка всегда превращалась в политическую акцию. Его действие зависело не столько от раскаяния врага, сколько от воздействия на общественное мнение, на индийский народ. Во время долгих голодовок Ганди вся Индия, обеспокоенная угрозой, нависшей над жизнью лидера нации, находилась в состоянии брожения. Возмущение масс могло в любой момент обрушиться на головы тех, кто, отказываясь выполнять требования Ганди, продлевал его мучения. Именно это давление побудило к частичным уступкам людей, которых не трогали" посты" Ганди, а скорее раздражали, и которые часто видели в них политический трюк и шантаж.

Ганди привел много аргументов в пользу ненасильственного сопротивления. Он сказал, что насилие навязывает волю одной стороны другой, а не решает конфликт. Таким образом, она порождает ответное насилие и означает возможность новых переворотов и вечной борьбы. Он отметил, что насилие является инструментом государства и государство хорошо защищено от попыток использовать этот инструмент против него. Ганди подчеркнул, что ненасилие, не требуя оружия или больших материальных ресурсов, дает каждому возможность участвовать в борьбе за справедливость. Он выдвигал моральные соображения, говоря, что ненасилие возвышает человека, а применение принуждения унижает его, что насилие имеет поверхностный эффект, тогда как Сатьяграха, затрагивая сердце, позволяет прикоснуться к сути проблемы. Но среди аргументов Ганди в пользу ненасилия нет ни одного. Вопреки распространенным представлениям об относительной безболезненности Сатьяграхи, Ганди никогда не утверждал, что это самый легкий путь трансформации, требующий меньших жертв, чем путь заговора и вооруженного конфликта. Напротив, по словам секретаря Ганди, Пиарелала, который написал прекрасно документированный двухтомный эпос Махатмы Ганди. Последний этап", он "утверждал, что при ненасилии народ должен готовиться к более суровым жертвам, чем при насилии, хотя бы потому, что преследуемая цель выше".

Сатьяграха была новой формой массового движения, имевшей большие возможности для мобилизации, формирования общественного мнения и носившей наступательный характер. Неоспоримые положительные результаты этого движения, ставшего главным орудием свержения колониального ига, объясняются, однако, не столько успехами религиозно-этической пропаганды Ганди, сколько вполне реалистическими, земными свойствами, присущими Сатьяграхе как массовому движению. Открытый протест, осуждение и бойкот властей, агитация, политические демонстрации и создание возможностей для каждого индийца присоединиться к освободительному движению, почувствовать себя полезным и вовлеченным в национальное дело, помогли пробудить в народе дух независимости и сопротивления. Сатьяграха сделал борьбу за независимость национальным делом, и это величайшее историческое достижение Ганди. От петиционной тактики, которая ставила в тупик умеренное крыло Конгресса до контрабандистов, Ганди перешел к массовым действиям, и в конце концов это привело к победе. Однако сатьяграха был не единственным инструментом в политическом арсенале Ганди. Он никогда не исключал возможности переговоров и поиска компромисса. Ее цель состояла не в том, чтобы довести массовую борьбу до решительного сражения с империализмом, а в том, чтобы использовать ее как средство давления, подготовки условий соглашения. Постоянный переход от борьбы к переговорам, даже без надежды на успех, уступки, готовность довольствоваться небольшими достижениями сопровождали все кампании Ганди и не раз приводили к отступлениям, поражениям и деморализации ненасильственной армии.

Очень осторожная Реформистская тактика Ганди была результатом сочетания индивидуальных и общественных, этических и политических факторов. Была также вера в раскаяние врага в соответствии с психологической схемой действий идеального Сатьяграхи и гуманистическое стремление избежать чрезмерных потерь и кровопролития. Но за тактикой Ганди стояло также желание не терять контроль над событиями, не пускать их на самотек, держать руководство движением в своих руках.

Глава 2. Этическая доктрина ненасилия М. Л. Кинга

Мартин Лютер Кинг родился 15 января 1929 года в Атланте, штат Джорджия. Его прадеды были рабами, дед-крестьянином, а отец-священником. Мартин Лютер Кинг тоже решил стать священником. После учебы в теологической семинарии Кроузера в Честере, штат Пенсильвания, в 1951 году он получил степень бакалавра богословия, а в 1954 году стал баптистским пастором в Монтгомери, штат Алабама. В 1955 году он окончил Бостонский университет со степенью доктора богословия.

Кинг начал свою карьеру в качестве лидера борьбы с дискриминацией в декабре 1955 года. Возвращаясь домой с работы, Роза Паркс, чернокожая швея, была арестована за то, что отказалась уступить свое место в автобусе белому пассажиру. После этого случая чернокожая община во главе с Мартином Лютером Кингом бойкотировала транспорт Монтгомери в течение 382 дней. В ноябре 1956 года Верховный суд США признал закон Алабамы о сегрегации неконституционным, и к декабрю черные и белые стали ездить в автобусах.

В 1957 году Кинг был избран президентом Южной христианской конференции лидеров. В течение 11 лет он проехал более семи миллионов километров, произнося речи более 2500 раз, постоянно оказываясь в местах протестов, акций и борьбы с несправедливостью. При этом он успел написать пять книг и огромное количество статей.

Мартин Лютер Кинг был арестован и заключен в тюрьму на девять дней, где написал серию знаменитых эссе " письма из бирмингемской тюрьмы." Это был манифест антидискриминационных активистов, отстаивающих моральное право человека выступать против несправедливых законов.

Кинг был одним из организаторов полумиллионного мирного марша на Вашингтон, который закончился одной из его самых цитируемых речей: "у меня есть мечта". в 1964 году Кинг был удостоен Нобелевской премии мира за борьбу с расовой дискриминацией.

в марте 1968 года Кинг возглавил марш протеста в поддержку бастующих рабочих. 4 апреля он был смертельно ранен. С 1986 года третий понедельник января в США отмечается как национальный праздник в его честь.

Мартин Лютер Кинг вошел в историю не только как борец с дискриминацией, но и как духовный лидер, чья деятельность основывалась на синтезе христианской веры, философии ненасилия и социальной концепции равенства. В своей статье "путь к ненасилию" он излагает свой личный путь к пониманию этого синтеза.

Кинг рассказывает, как во время учебы в духовной семинарии он прочитал труд Вальтера Раушенбаха "христианство и социальный кризис", который привел его к пониманию того, что религия должна основываться на заботе обо всех человеческих потребностях - не только духовных, как это традиционно понимается в христианстве, но и материальных, социальных и экономических. "С тех пор как я прочел Раушенбаха, - пишет Кинг, - Я пришел к убеждению, что религия, которая признает важность заботы о душах людей, но не обращается к социальным и экономическим условиям, причиняющим боль этим душам, является религией умирающего духа, ожидающего только того дня, когда он будет похоронен. Хорошо сказано: "религия кончается там, где кончается человек."

Интересуясь социальными проблемами, Кинг изучал "Капитал" Карла Маркса и "Манифест Коммунистической партии". Хотя Кинг признавал, что социальная справедливость лежит в основе коммунистического учения, он не принимал атеистический материализм, моральный релятивизм или государственный тоталитаризм. "Созидательные цели не могут дать абсолютного морального оправдания разрушительным средствам", - пишет он.

- Я выступаю против политического тоталитаризма коммунизма. При коммунизме человек умирает, поглощенный государством. Правда, марксист утверждал бы, что государство-это "временная" реальность, которая исчезнет, когда возникнет бесклассовое общество; но пока существует государство, именно государство является целью, а человек-только средством для ее достижения. И если какие-то из так называемых прав или свобод человека встанут на пути к достижению этой цели, они просто будут сметены. Свобода слова, свобода голоса, свобода слушать новости, которые нравятся человеку, или свобода выбирать книги для чтения - все это имеет определенный предел. При коммунизме человек становится едва ли более чем стандартным винтиком в прялке государства.

Я не мог смириться с умалением свободы личности. И теперь я убежден, что человек-это цель, потому что он-творение Бога. Не человек создан для государства, а государство для человека. Лишить человека свободы-значит в большей степени низвести его до статуса вещи, а не поднять до уровня личности. К человеку никогда не следует относиться как к средству достижения целей государства, а только как к самоцели."

В то же время Кинг отмечает, что борьба с неравенством сближает коммунизм с христианством, поэтому можно рассматривать коммунистическое учение как форму христианской ереси. Говоря о христианском социальном императиве, он отмечает::

"Христианин всегда обязан отвечать на любой протест против несправедливого обращения с бедными; христианство само по себе является таким протестом, нигде не выраженным более красноречиво, чем в словах Иисуса: "Дух Господень на мне, ибо Он помазал меня проповедовать Евангелие бедным и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, возвещать освобождение пленным, восстановление зрения слепым".,

Можно добавить, что и эти слова, и их первоисточник, пророчества книги Исаии, на самом деле содержат мощный призыв противостоять всем формам дискриминации.

Убежденный в том, что ненасилие является воплощением учения Иисуса Христа, Мартин Лютер Кинг сформулировал шесть принципов ненасильственной борьбы против социальной несправедливости и дискриминации.

Ненасильственное сопротивление-это не метод трусов, которые боятся сражаться, а сопротивление, которое требует силы и мужества. Человек не должен подчиняться никакой несправедливости. Но борьба должна быть направлена не на насилие, а на убеждение. Этот метод-не пассивное непротивление злу, а активное ненасильственное сопротивление злу.

Ненасилие не стремится победить или унизить врага, но пытается завоевать его дружбу и понимание. Хотя ненасильственная борьба может принимать форму протеста, отказа от сотрудничества или бойкота, это не является самоцелью. Цель-объединить людей, разделенных барьерами социальной несправедливости. "Цель-освобождение и примирение, - пишет Кинг, - последствия ненасилия заключаются в создании сообщества, тогда как последствием насилия является трагическая горечь."

Ненасильственная борьба направлена против зла, а не против его носителей. Например, в отношении расовой дискриминации Кинг заявляет: "напряженность существует не между белыми и черными. По своей сути она существует между справедливостью и несправедливостью, между силами света и силами тьмы. И если будет наша победа, то это будет не победа пятидесяти тысяч негров, а победа справедливости и сил света. Мы вышли, чтобы победить несправедливость, а не против тех белых людей, которые являются ее носителями."

Ненасилие воплощает в себе принцип заповеди Иисуса: "тому, кто ударил тебя по щеке, предложи другую." Это означает готовность принять страдания без возмездия - принять удары врага, не отвечая на них ответом. Объясняя это, Мартин Лютер Кинг ссылается на слова Ганди о том, что вещи, имеющие фундаментальное значение для людей, не могут быть достигнуты только разумом, но должны быть перенесены. Страдание бесконечно сильнее закона джунглей в обращении врага к тому, что недоступно разуму.

Ненасилие означает не только отказ от физического насилия, но и отказ от морального насилия. "Борец за ненасилие,- пишет Кинг, - отказывается не только стрелять в врага, но и ненавидеть его. Центром ненасилия является принцип любви. Сторонник ненасильственной кампании будет утверждать, что в борьбе за человеческое достоинство угнетенные люди во всем мире не должны поддаваться искушению ожесточиться или дать себе волю участвовать в кампаниях ненависти. Это не приведет ни к чему, кроме усиления существующего зла во вселенной. На протяжении всей жизни кто-то должен обладать достаточным интеллектом и моралью, чтобы разорвать цепь зла и ненависти. Этого можно достичь, только поставив мораль любви в центр всей нашей жизни."

Объясняя концепцию любви, которая направляет ненасильственное сопротивление, Кинг ссылается на христианскую концепцию "Агапе", которая выражает Божественную любовь, превосходящую "Эрос" (романтическую любовь) и "филию" (дружескую любовь).):

"Агапе-это бескорыстная любовь. Это любовь, в которой человек стремится найти благо не для себя, а для своего ближнего (1 Коринфянам 10: 24). Агапе не начинается с разного отношения к достойным и недостойным людям и качествам, которыми они обладают. Она начинается с любви к другим ради них самих. Это совершенно "добрососедская забота о других", которая находит ближнего в каждом встречном. В этом случае агапе не делает различия между другом и врагом, этот вид любви касается обоих."

Апостол Павел уверял нас, что акт любви-спасения имел место "когда мы еще были грешниками" - и это вершина нашей великой потребности в любви. Поскольку идентичность белого человека была в значительной степени разрушена сегрегацией, он нуждается в любви негра. Негры обязаны любить белых, потому что белые нуждаются в их любви, чтобы стереть пятно напряженности, нестабильности и страха.

Агапе - это не слабая, пассивная любовь. Это любовь в действии. Это любовь, которая стремится защитить и создать сообщество. Он настаивает на общности, даже когда кто-то пытается разрушить эту общность. Агапе - это желание идти до конца ради восстановления общины. Она не остановится на первой Миле, но пройдет через вторую, чтобы восстановить общину. Это желание простить не семь раз, а семьдесят семь раз, чтобы восстановить общность. ... Тот, кто действует вопреки общине, действует вопреки творению. Поэтому, если я отвечаю на ненависть равноценной ненавистью, я только усиливаю раскол в разрушенном сообществе. Я могу только закрыть разрыв в разрушенном сообществе, встретив ненависть с любовью."

Описывая Божественную любовь-агапе, которую люди призваны проявлять по отношению к своим врагам, Мартин Лютер Кинг утверждает логику взаимосвязанности, взаимозависимости всей жизни. Эта логика уходит корнями в восточную философию и наиболее полно отражена в буддизме. Впрочем, оно не чуждо и христианству (это отмечает, например, епископ Каллист Уэр, анализируя идеи преподобного Силуана Афонского в произведениях Достоевского).

Кинг пишет: "в конце концов, Агапе-это признание того факта, что жизнь взаимосвязана. Все человечество вовлечено в единый процесс, и все люди-братья. В той мере, в какой я причиняю вред своему брату , независимо от того, что он делает со мной, я причиняю вред себе. Например, белые люди часто отказывают в федеральной помощи в образовании, чтобы избежать предоставления чернокожим их прав, но поскольку все люди-братья, они не могут отказывать черным детям, не нанося вреда своим собственным. Наоборот, их усилия в конечном итоге вредят им самим. Почему это происходит? Потому что все люди-братья. Если ты причинишь боль мне, ты причинишь боль себе.

Любовь, агапе, - это единственный цемент, который может укрепить разрушенное сообщество. Когда мне свыше приказано любить, мне приказано присоединиться к разрушенной общине, противостоять несправедливости и удовлетворять потребности моих братьев."

В качестве заключительной характеристики ненасильственной борьбы Мартин Лютер Кинг подчеркивает веру в то, что любовь лежит в основе вселенной . :

"Каждый, кто верит в ненасилие, глубоко верит в будущее. Вера-это причина, по которой член ненасильственного сопротивления принимает страдания без возмездия. Он знает, что в борьбе за справедливость космос на его стороне. Есть преданные, которые верят в ненасилие, но не могут поверить в существование личного бога. Но даже эти люди верят в творческую силу, которая работает для полноты вселенной. И независимо от того, называем ли мы это бессознательным безличным процессом или личностным существом, мы признаем существование творческой силы и своего рода любви, которая работает, чтобы привести разъединенные аспекты реальности в гармонию."

Глава 3. сравнительный анализ взглядов М. К. Ганди и М. Л. Кинга на концепцию ненасилия

История глобальных перемен во главе с Ганди в основном связана с американским лидером в области гражданских прав Мартином Лютером Кингом-младшим, который посетил лекцию о Ганди, купил полдюжины книг о Махатме и принял Сатьяграху как заповедь и метод. - Ненависть порождает ненависть. Насилие порождает насилие, сказал он. Мы должны встретить силу ненависти силой духа."

Мартин Лютер Кинг - младший познакомился с учением Ганди во время его подготовки к посту министра. Молодой человек заинтересовался философией ненасильственного сопротивления. Он видел, что радикальные методы Ганди привели к большим социальным изменениям в Индии, и задавался вопросом, будут ли эти методы работать в его стране. Кинг был впечатлен тем, что Ганди освободился от ненависти к своим собственным угнетателям. Он высоко оценил идею Ганди о том, что, освободившись от гнева, можно принести пользу всему человечеству. Ганди поднял послание Иисуса "люби своего врага" на новый уровень. Как сказал Мартин Лютер Кинг-младший: "выбор не между ненасилием и насилием, а между ненасилием и полным уничтожением." Кинг утверждал, что Ганди был первым, кто постиг истину: "Тьма не может вытеснить тьму, только свет может это сделать. Ненависть не может победить ненависть: это может сделать только любовь... Новым в движении Сатьяграхи Махатмы Ганди было то, что оно построило революцию на Надежде и любви, надежде и ненасилии."

Позже Кинг признал, что " метод ненасильственного сопротивления Ганди ... стал путеводной звездой нашего движения. Христос дал моральную силу и мотивацию, а Ганди-метод." Возглавляя борьбу с сегрегацией, Кинг использовал метод ненасильственной оппозиции более эффективно, чем кто-либо другой за пределами Индии.

Центральное понятие М. Ганди - "Ахимса" (санскр. "Ахимса" - "непричинение вреда") - " это избегание убийства и причинения вреда действием, словом и мыслью всем живым существам; основная, первая добродетель, согласно всем системам индийской "практической философии". К" ахимсе "присоединяется" Сатьяграха", оригинальная техника политической борьбы, направленная на улучшение отношений с врагом, достижение гармонии в отношениях различных людей и групп. М. Л. Кинг, следуя классическим правилам Льва Толстого и М. Ганди, оттачивает их до совершенства, подробно объясняя своим сторонникам, как вести себя в ситуациях с врагом: "несмотря на плохое отношение к нам, мы не должны ожесточаться и ненавидеть наших белых братьев. Как сказал Букер т. Вашингтон: "не позволяйте никому доводить вас до того, что вы их ненавидите."

Итак, принцип "возлюби врагов своих" - это общий, абсолютный идеал, на котором строятся классические концепции великих мыслителей. Но постепенно к нему добавляются детали: на наш взгляд, М. Ганди больше фокусируется на ненасилии в политике, а М. Л. Кинг еще более подробно развивает политические аспекты и добавляет алгоритм ненасильственных взаимодействий в личных отношениях. Каждый из философов добавляет важные детали к традиционной, христианской интерпретации ненасилия.

Концепция Сатьяграхи, предложенная Ганди, оказала большое влияние на формирование мировоззрения Мартина Лютера Кинга. Так, по словам самого М. Л. Кинга: "понятие Сатьяграхи (в переводе с санскр. Сатья - истина, тождественная любви; граха - сила; Сатьяграха-истинная сила, или сила любви) вообще имела для меня большое значение. По мере того как я углублялся в изучение философии Ганди, мой скептицизм в отношении силы любви значительно ослабевал, и я впервые увидел ее реальную силу действовать в сфере социальных реформ. Прежде чем читать Ганди, Я пришел к выводу, что мораль Иисуса эффективна только для личных отношений. Мне казалось, что принципы "подставь другую щеку" и "люби своих врагов" имеют практическую ценность там, где отдельные личности находятся в конфликте друг с другом; там, где существует конфликт между расовыми группами или нациями, необходим другой, более реалистичный подход. Но, прочитав Ганди, Я понял, что был совершенно неправ.

Ганди, вероятно, был первым в истории человечества, кто поднял мораль любви Иисуса над межличностными взаимодействиями до уровня мощной и действенной силы большого масштаба. Для Ганди любовь была мощным инструментом социальной и коллективной трансформации. Именно в акценте Ганди на любви и ненасилии я нашел метод социальной трансформации, который искал в течение многих месяцев."

В целом этику ненасилия можно разделить на теоретическую и практическую. Классические концепции Л. Н. Толстого, М. Ганди и М. Л. Кинга, включающие в себя вышеописанные идеи, правила и принципы, в совокупности представляют собой теорию этики ненасилия. Но каждый из трех мыслителей дополняет эту концепцию, внося свой практический вклад в этику ненасилия.

М. Ганди и М. Л. Кинг создают новые дипломатические законы, которые помогают их собственному народу; они не только используют их сами, но и учат им других, и эти принципы были очень эффективны в борьбе угнетенных наций за независимость.

Правозащитник М. Л. Кинг основывает свою технику на отказе от сотрудничества, о котором так много думал М. Ганди. Лютер Кинг видит в социальном бойкоте лучший способ предотвратить "экономические и политические институты государства, которые увековечивают зло в обществе." Более того, Лютер Кинг объясняет эффективность этого метода его длительностью: "бойкот должен поддерживаться в течение нескольких недель и месяцев." В 1957 году он организовал "паломничество свободы" - поездку в Вашингтон, в которой приняли участие 27 тысяч американцев. В 1961 году состоялись "полеты свободы". Каждый участник этих акций должен был придерживаться следующих правил: "не отвечай ударом на удар и оскорблением на оскорбление. Воздержитесь от насмешек. Всегда будьте вежливы и дружелюбны… Помните о любви и ненасилии."

Если Ганди считает метод ненасильственного сопротивления "не допускающим насилия не только в действиях, но и в словах, мыслях и желаниях", то для М. Лютера Кинга ненасильственное сопротивление-это метод "не агрессивный физически, но агрессивный с духовной точки зрения", "средство, способное пробудить в угнетателе чувство стыда"." Он выступает за расовую революцию в Америке, которая может быть только ненасильственной. В качестве примера, иллюстрирующего эффективность этих мер, Лютер Кинг приводит "сидячие забастовки 1960 года, инициированные афроамериканскими студентами в знак протеста против лишения их права питаться в закусочной", которые, в свою очередь, "вызвали большой резонанс в обществе", "отпугнули", по словам баптистского проповедника, "многих белых клиентов и представляли явную угрозу деловой активности в городе"."

В широком смысле именно рост городов и городского населения, сопровождаемый революцией в области массовых коммуникаций, превратил ненасильственное сопротивление в мощный инструмент социальных преобразований, позволив М. Ганди и М. Лютеру Кингу бороться за свободу своих сторонников. Глобальная урбанизация и индустриализация, вырвавшие людей из рутины сельской жизни, усилили их зависимость от таких элементов городской инфраструктуры, как электричество, каналы связи и транспорт. Утрата сельского коллективизма среди горожан происходит за счет коммуникации через различного рода магистрали (образовательные или профессиональные), что позволяет им постепенно сливаться в общечеловеческую общность. Это обстоятельство благоприятствует тому, что ненасильственные действия, блокирующие коммуникационные артерии города, более эффективны, чем вооруженные методы борьбы; отныне ненасилие может парализовать деятельность не только отдельных солдат или полицейских, но и всего государства, его материальных и нематериальных источников власти.

Описывая ненасильственную философию Ганди и его собственное духовное развитие, М.-Л. Кинг пишет в своей статье" паломничество к ненасилию": "Ганди, вероятно, был первым в истории человечества, кто поднял мораль любви Иисуса над межличностными взаимодействиями до уровня мощной и действенной силы большого масштаба. Для Ганди любовь была мощным инструментом социальной и коллективной трансформации. Именно в акценте Ганди на любви и ненасилии я нашел метод социальной трансформации, который искал в течение многих месяцев. Интеллектуальное и моральное удовлетворение, которое я не смог получить от утилитаризма Бентама и Милля, от революционных методов Маркса и Ленина, от теории общественного договора Гоббса, от оптимистического призыва Руссо "назад к природе", от философии сверхчеловека Ницше, Я нашел в философии ненасильственного сопротивления Ганди. Я начал чувствовать, что это был единственный моральный и практически справедливый метод, доступный угнетенным в их борьбе за свободу." Сторонники ненасилия смело убеждены, что даже политика, прародина организованного и законного насилия, может быть радикально преобразована на принципиально ненасильственных основаниях, и что она только выиграет от этой трансформации, и она выиграет как политик.

Таким образом, сравнительный анализ взглядов на теорию ненасилия показывает, что жизнь и деятельность двух исследованных нами мыслителей имели много общего. Таким образом, подобно Ганди в Индии, Мартин Лютер Кинг в Соединенных Штатах выбрал путь ненасильственных действий в своей борьбе против расовой дискриминации. Выступая под лозунгом "Мы победим", он также призвал своих сторонников воздержаться от насилия. Как и Ганди, он пал жертвой убийцы 4 апреля 1968 года.

Лауреат Нобелевской премии мира 1964 года, Кинг был готов столкнуться с опасностями ненасильственного сопротивления в борьбе за расовое равенство: "путь ненасилия, - писал он, - означает готовность страдать и жертвовать. Это может быть тюремная камера... это может быть даже физическая смерть."

Кинг был глубоко вдохновлен примером Ганди и выразил ему свою благодарность следующими словами: "в прошлые века почти все революции подпитывались надеждой и ненавистью. Надежда нашла выражение в растущем стремлении к свободе и справедливости, а ненависть давно стала выражением ожесточения против угнетателей... Новым в движении Махатмы Ганди в Индии было то, что он призывал к революции надежды и любви, надежды и ненасилия.

Вывод

Ганди - ключевая фигура в истории ненасильственных движений нашего века. Он начал свои "эксперименты с истиной", которые для него приравнивались к ненасилию, в конце прошлого века в Южной Африке, куда он приехал в качестве адвоката, нанятого фирмой Порбандарских торговцев. Столкнувшись с расовой дискриминацией в отношении выходцев из Индии, Ганди посвятил себя борьбе за утверждение достоинства своих соотечественников, которая продолжалась в течение двух десятилетий. Именно там, в Южной Африке, родилось и впервые было испытано знаменитое оружие ненасильственного сопротивления Ганди-Сатьяграха. Идея ненасилия пришла к Ганди из глубин индийской культуры и религии, но в какой-то степени и под влиянием христианства. Христианские миссионеры были среди его ближайших друзей и сотрудников в годы его пребывания в Южной Африке. На Ганди произвели большое впечатление нравственные устремления Х. К. Торо, Р. У. Эмерсона и особенно Льва Толстого.

Переняв у них власть, Ганди придал практике ненасилия новые измерения и беспрецедентный размах. Все последующие движения, будь то борьба ряда народов Тропической Африки за независимость или чернокожего населения США под руководством М. Л. Кинга за гражданские права, пацифистские и экологические кампании на Западе, основывались и вдохновлялись индийским опытом.

Качественный скачок, который сделал Ганди по сравнению со своими предшественниками, заключался в придании принципу ненасилия широкого общественного характера. Это особенно очевидно при сравнении взглядов Ганди и Толстого.

Ганди заменил толстовское непротивление злу ненасильственным сопротивлением. Его подход несравненно эффективнее, это не смирение, а протест, причем в высшей степени активный. Она направлена не на то, чтобы быть лично невиновным в зле, воздерживаться от дурных поступков и защищать свою самостоятельность, как это было у Толстого, а на то, чтобы положить конец злу и убедить его носителей.

В современной науке морально-философское учение М. К. Ганди, на которое опираются его многочисленные последователи, называется "Гандизмом". Идеи и образ Ганди использовались различными политическими силами на протяжении всего развития Индии вплоть до наших дней.

В этом мире, где насилие играет решающую роль в решении большинства проблем, существует также альтернативный путь, который не принимает насилие в качестве оптимального средства достижения цели в спорах или конфликтах. Это так называемая теория ненасилия (или ненасильственного сопротивления). Возможно, самым ярким примером реализации этой теории является работа Мартина Лютера Кинга, американского духовного лидера и правозащитника.

В 1964 году Кинг был удостоен Нобелевской премии мира. В своей нобелевской лекции Кинг сказал: "ненасилие означает, что мой народ терпеливо переносил страдания все эти годы, не причиняя их другим ... Это означает, что мы больше не боимся. Но не следует делать вывод, что мы хотим напугать того или другого или даже общество, частью которого мы являемся. Движение не стремится освободить черных, унижая и порабощая белых. Он не хочет никого завоевывать. Он хочет, чтобы американский народ был освобожден."

Рекомендации

1. Василенко В. Педагогическая философия Махатмы Ганди / В. Василенко // Антология гуманной педагогики, М.: Изд-во Шалвы Амонашвили, 1998, 224 с.

. Василенко В. А. Махатма Ганди. Педагогика ненасилия / перевод с английского, предисловие и сборник В. А. Василенко. - Кировоград: Изд-во Кировограда, 2011. - 300 С.)

. Ганди, М. К. моя вера в ненасилие. Вопросы философии. - 1992. - № 3. - С. 65-66.

. Гусейнов, А. А. Великие моралисты/ А. А. Гусейнов, м.: Республика, 1995, 351 С.

5. Гусейнов, А. А. этика ненасилия/ А. А. Гусейнов / / Вопросы философии. № 3, Москва, 1992, С. 72-81.

6. Девяткин С. В. искусство сатьяграхи. опыт ненасилия в XX веке. Под ред. Р. Г. Апресяна, М.: Аслан, 1996, 346 С.

. Мартин Лютер Кинг-младший и ненасильственная борьба за гражданские права в Америке. Джонсон / / "ненасилие как мировоззрение и образ жизни", Москва, ИВИ РАН, 2000. - 126 С.

. Капустин, Б. Г. нравственный выбор в политике: учебное пособие / Б. Г. Капустин, М.: КДУ: Изд-во МГУ, 2004, 496 С.

. Кинг, М. Л. У меня есть мечта. Избранные труды и речи, М. Л. Кинг, М.: Наука, 1970, 372 С.

. Кинг, М. Л. паломничество к ненасилию / М. Л. Кинг / / этическая мысль. 1991, Москва, изд-во "Республика", 1992, 342 С.

. Киселев В. ненасильственный опыт движения за гражданские права в США (50-60-е годы) / В. Киселев / / опыт ненасилия в XX веке. Под ред. Р. Г. Апресяна, М. Аслана, 1996, 374 С.

. Кондрашов С. Н. жизнь и смерть Мартина Лютера Кинга. (Второе издание, исправлено). / С. Н. Кондрашев. - М., "Мысль", 1986. - 263 С.

. Макарова Н. И., Наливайко Н. В. насилие - ненасилие в современном образовании. Новосибирск, 2004, 264 С.)

. Миллер, У. Р. Мартин Лютер Кинг. Жизнь, страдание и величие. перевод с английского В. Т. Олейника / У. Р. Миллер, Москва, 2004, 285 С.

. Оруэлл, Дж.размышления о Ганди. Оруэлл / / Человек. № 2, 2001, С. 73-77.

. Рыбаков Р. Б. ненасильственная борьба за мир без насилия (Ахимса в индийской традиции и в учении М. К. Ганди) / Р. Б. Рыбаков / / пацифизм в истории. Идеи и движения мира", М.: ИВИ РАН, 1998, с. 127-129.

. Ситаров В. А., маралов В. Г. Педагогика и психология ненасилия в образовательном процессе .

. Махатма Ганди: "Апостол ненасилия" / М. Т. Степанянц // эпоха глобализации. № 1, 2009, С. 34-39.

. Этика: энциклопедический словарь. / под ред. Р. Г. Апресяна и А. А. Гусейнова, Москва, 2001, 671 С.

20. идеи и образ М. К. Ганди в политической жизни Индии // Вестник МГУ. Эпизод 13. Востоковедение. Вып.3. Москва, 2007, с. 69-85.