Одновременно с этим активный товарообмен между городом и селом,
существовавший до революции, превратился в разовый вывоз урожая.
Отбирая хлеб у крестьян, государство лишало их возможного дохода. В
результате покупательная способность ограбленного населения была
настолько низкой, что покупать крестьянам было просто не на что. Отсюда и
низкий уровень личного потребления, о котором мы говорили выше.
Ситуацию могла бы исправить обратная связь, при которой регионы
формировали бы спрос на строительство инфраструктуры. Но командно-
административная система с ее жесткой иерархией отправляла сигналы сверху
вниз. Директивное планирование вообще не учитывало собственные интересы
регионов, а лучшим региональным руководителем был тот, кто меньше просил
у центра. Главной задачей развития советской экономики в предвоенные годы
было не удовлетворение потребностей населения, а стремление догнать и
перегнать Запад. Во всем мире именно личное потребление кормило малый и
средний бизнес, в котором трудилась подавляющая часть населения развитых
стран. А доходы населения позволяли поддерживать спрос на промышленную
продукцию, производимую крупными предприятиями.
До предела монополизированное производство, не поддержанное
транспортной инфраструктурой и потребительским сектором, оказалось
негибким и плохо сбалансированным. И если в мирное время созданная
экономическая система с трудом, но справлялась с поставленными задачами,
то война выявила все ошибки и просчеты, чудовищными потерями
продемонстрировав несовершенство директивного планирования.
Результатом советской индустриализации стало развитие тяжелой
промышленности, благодаря чему прирост ВВП в течение 1928 - 40 гг.
составил около 4,6 % в год. Промышленное производство в период 1928 - 1937
гг. выросло в 2,5 - 3,5 раза, то есть, 10,5 - 16 % в год. В частности, выпуск
машинного оборудования в период 1928 - 1937 гг. рос в среднем 27,4 % в год.
К 1941 г. было построено около 9 тыс. новых заводов. К концу второй
пятилетки по объему промышленной продукции СССР занял второе место в