Философия возвраждения

Тема эссе:

«ФИЛОСОФИЯ ВОЗРОЖДЕНИЯ»

В то время как историки продолжают спорить о том, когда начался ренессанс или начался ли он вообще, нет никаких сомнений в том, что стиль философии в 1600 году был несколько иным, чем в середине XIV века. Нет ни одного философа этого времени, который мог бы сравниться по значению с Платоном, Аристотелем, Августином и Аквинским, или Декартом, Юмом и кантом; однако этот период знаменателен как время перехода, когда средневековый мир перестал существовать и начался современный секулярный мир. Слово "светский" очень важно. Ведущие мыслители эпохи Возрождения были по большей части верующими, практикующими христианами; тем не менее они внесли свой вклад в развитие образа мышления, не противостоящего теологии, но уже не служащего ей.  Их проблемы все еще оставались традиционными проблемами христианской традиции: Бог, бессмертие человека, мораль, предопределение и свободный выбор; но их трактовка указывала на различие стиля, который уже не был средневековым, но все же не вполне современным. Хотя их следует изучать как индивидуумов, можно признать, что если у них и есть что-то общее, то это их гуманизм.

Как часто отмечал П. О. Кристеллер, термин "гуманизм" употреблялся в широком, не слишком различительном смысле, когда всякое признание какой-либо человеческой ценности носило гуманистический характер. На самом деле слово "гуманизм" происходит от словосочетания studia humanitatis, которое относится к изучению гуманитарных наук; и в жаргоне 15-го века студент гуманитарных наук был гуманистом. Пять предметов специально составляли учебную программу гуманиста: грамматика, риторика, поэзия, история и философия морали. Такой курс обучения не совсем отличался от курса соборных школ Средневековья, но были и отличия. Гуманиста меньше интересовали логика, естествознание и метафизика схоластической программы, и с течением времени все большее внимание уделялось классическим авторам Греции и Рима, чьи труды служили как образцами выражения, так и объектами анализа. В этом отношении Франческо Петрарка считается ведущей фигурой итальянского Возрождения.

Петрарка. Хотя Петрарка мало знал греческий, он понимал, что Рим в долгу перед греческой ученостью. Он был страстным охотником за рукописями и сочетал свою любовь к классической науке с жаждой славы. И все же он был религиозен и в своих размышлениях во время восхождения на гору Ванту по-Августински упрекал себя за слабость и тщеславие. Как переходная фигура от средневекового к ренессансному миру, он предсказывает форму тенденций, которые будут развиваться другими.

Valla. Если Петрарку можно считать самым выдающимся гуманистом XIV века, то Лоренцо Валла будет сильным претендентом на этот титул в XV веке. Широкий вклад Валлы в историю, филологию и риторику характеризует его как человека эпохи Возрождения, наделенного многими способностями: он написал "De elegantia linguae latinae" (1444), разоблачил так называемое пожертвование Константина как подделку, перевел Геродота и Фукидида и применил некоторые из новых филологических методов к изучению Священного Писания. Кроме того, он внес достойный вклад в философию своими диалогами об удовольствии (1431), в котором христианская позиция побеждает, но к Эпикурейскому взгляду относятся с симпатией; диалектические споры (1439), в которых очевидно его неприятие нынешней аристотелевской школы; и о свободе воли (1435–43), в которой исследуется ключевая проблема предвидения Бога, человеческой свободы и Предопределения. Позднее, в своих спорах на ту же тему, Эразм и Лютер ссылались на трактовку этого вопроса Валлой. Валла считал, что предвидение Бога и свобода человека не являются несовместимыми понятиями, но когда он настаивал на том, что знание Бога выражает его предопределение, он отступал от этого вопроса как от неразрешимой тайны.

Куза. Кардинал Николай Кузанский совмещал в своем жизненном творчестве деятельность папского дипломата, занятого проблемами церковных соборов, и размышления философа-мистика. Его мысль о Боге и Вселенной отражает Неоплатоническую традицию, ранее выраженную Джоном Скоттом эригеной и мейстером Экхартом, которую Куза объединил с математической образностью, которая останавливается на парадоксах бесконечного. Название его главного труда " De docta ignorantia (1440), указывает на соединение противоположностей, что является его ключом к пониманию реальности. Как прямую линию можно рассматривать как окружность бесконечного радиуса, так и Бог есть максимум и минимум всего сущего. Куза представляет нечто большее, чем средневековое отрицательное богословие; он порывает с аристотелевскими категориями, которые считали вселенную замкнутой сферой с землей в центре. Для него Вселенная-это бесконечная сфера, окружность которой нигде, а центр-везде. Хотя сам он не сделал никаких научных открытий, его высокое духовное звание и освобождение от категорий современной схоластики побудили его читателей в следующем столетии, например Коперника, выразить себя так, чтобы это привело к научным прорывам. Хотя он написал много трактатов, Куза наиболее известен своим выражением ученого невежества.

Фичино. Ренессансный платонизм сосредоточен вокруг Флоренции и нежной фигуры Марсилио Фичино. Обученный гуманитарным наукам, философии и медицине, Фичино был вдохновлен в своих исследованиях Платона Козимо де Медичи, который пожертвовал виллу в Кареджи для "платонической Академии". "Переведя с греческого на латынь сочинения  Гермеса Трисмегиста (1463), Фичино начал перевод диалогов Платона, который он завершил до 1469 года, когда он написал свой комментарий к симпозиуму. Позднее он перевел некоторые сочинения Порфирия и Прокла, а также Псевдо-Дионисия и плотина. Вдобавок к огромному вкладу Фичино в западную науку, сделав так много платонической мысли на латыни он представил свою собственную философию, смесь христианской мудрости и платонизма, в своей теологии Платона, которую он написал между 1469 и 1474 годами. Фичино попытался детально описать иерархическую вселенную, простирающуюся от Бога до первичной материи и фокусирующуюся на человеке в центре. Озабоченный бессмертием человека, Фичино подчеркивал, что счастье человека приходит тогда, когда он освобождается от своего смертного тела и достигает Бога. Он признавал, что христианское учение о воскресении тела вернет душу в умеренное бессмертное тело, сильно отличающееся от того, в котором она пребывает сейчас. Этот аргумент в пользу бессмертия произвел глубокое впечатление на некоторых философов XVI века и, как полагают, оказал влияние на провозглашение личного бессмертия в качестве догмы Латеранским собором в 1513 году. Теория дружбы Фичино, его учение о платонической любви имели большое влияние, особенно в литературе эпохи Возрождения. Друзья должны быть объединены во взаимном уважении, которое имеет свой обязательный элемент в их общей любви к Богу. Истинный любящий любит другого ради Бога. Здесь отразился христианский платонизм Фичино, которому после его смерти был воздвигнут памятник в кафедральном соборе Флоренции.

Pico della Mirandola. Хотя и связанный с платонической Академией Фичино, Граф Джованни Пико Делла

Мирандолу больше интересовало открытие истины, лежащей в основе платонизма, аристотелизма, арабской философии и Еврейской каббалы. Пико считал, что разные системы выражают разные части истины. Изучая мистические еврейские Писания и пытаясь показать их гармонию с христианской мыслью, он подготовил почву для исследований Дж. В своей знаменитой речи, подготовившись к выступлению на том, что должно было стать дебатом по примерно 900 предложенным им тезисам, Пико начал с особого утверждения достоинства человека и продолжил подчеркивать гармонию между его философскими предшественниками. В то время как Фичино был более привержен Платонизму, Пико также ценил Аристотеля и защищал его схоластических толкователей. Хотя Пико не достиг своего идеала интеллектуального примирения Платона и Аристотеля, более поздние поколения почитали его за его работу в области философии и комментария к священным писаниям, Гептапласа, анализа книги Бытия.

Помпонацци. Подобно тому, как современная философия сопротивляется характеристике одним словом или одним движением, так и философия Возрождения-это нить, состоящая из многих нитей. В то время как платонизм переживал возрождение благодаря трудам Фичино, университеты оставались оплотом секулярного аристотелизма, сосредоточенного на его естественных и биологических аспектах. Рядом процветали различные школы интерпретации: аверроизм, Тхо мисм, скотизм и Александрийство. В такой обстановке Пьетро помпонацци гордился своей попыткой выразить истинного Аристотеля. Таким образом, принимая учение Церкви о личном бессмертии, он спорил о бессмертии , Что такое учение не может быть основано на философских, то есть Аристотелевских, принципах. Потребность интеллектуальной души в фантазмах лишала ее возможности когда-либо функционировать как отделенная душа после смерти. На возражение, что смерть требует бессмертия, Помпонацци, подобно стоикам, ответил, что добродетель сама по себе награда, а зло-наказание. Помпонацци также интересовали предопределение и свободный выбор; он пытался анализировать эти вопросы в натуралистической манере, которая привела его к выводам, отличным от тех, которые он исповедовал в своей вере. Он позаботился, однако, принять на веру учение Церкви, но это не помешало осуждению его деятельности. Что – то от жизненности аристотелизма эпохи Возрождения можно увидеть в спорах, в которых участвовали такие философы, как Джованни Кризостомо джавелли, Томмазо де Вио Каэтан, Гаспаро Контарини, Александр Ахиллини (1463-1512) и Агостино нифо.

Telesio. В то время как аристотелевская традиция процветала в Италии XVI века, она продолжала порождать реакции против самой себя. Такие философы, как Телезио, Патрици и Бруно, отрицали недостатки, которые, по их мнению, они видели в Аристотеле, и пытались исправить его ошибки своими собственными анализами. In De rerum natura Бернардино телезио отверг материю и форму и попытался объяснить природу в терминах материи и силы, горячего и холодного. Он утверждал, что человек имеет материальный дух, который оживляет его тело, и, кроме того, душу, созданную Богом и Вселенную в тело. Он попытался порвать с Аристотелем и построить другую натурфилософию на эмпирической основе.

Патрици. В то время как интересы Телезио были физическими и биологическими, интересы Франческо Патрици были литературными и математическими. Он написал трактаты по истории, Della historia (1560) и по поэтике, Della poetica (1586), а также читал лекции в Риме по философии Платона. Он перевел комментарий Филопона к "метафизике" Аристотеля (1583), "элементы теологии" Прокла и "Elementatio physica" (1583), а также различные трактаты, приписываемые Гермесу Трисмегисту. Он редактировал на латыни так называемое богословие Аристотеля (1591), принимая за подлинное это произведение, которое Фома Аквинский считал неоплатоническим. В области математики он написал работы по геометрии и физическому пространству, Nova de universis philosophia (1591). В целом патриций предпочитал Платона Аристотелю, и его успехи в создании кафедры платонической философии в Риме шли вразрез с современными тенденциями в университетах.

Бруно. Трагические и драматические обстоятельства смерти Джордано Бруно, казненного за ересь после долгого расследования инквизицией, сделали его мучеником за дело свободы мысли. "Один из ведущих и наиболее влиятельных мыслителей эпохи Возрождения" (Коплстон), он объединил неоплатонизм Кузы и герметическую традицию с выводами новой астрономии Коперника в философию, которая приближалась к пантеизму, но никогда прямо не утверждала его. Для Бруно существовало бесконечное число солнечных систем, дающих одну бесконечную вселенную, в которой Бог оживлял материю, как принцип души оживляет тело. Бруно предвосхитил Спинозу, сделав Бога имманентным материальной субстанции Вселенной и в то же время трансцендентным ее причине. В этой системе человек теряет свою субстанциальность, за исключением того, что он является частным проявлением бесконечности Бога. В своей реакции против Аристотеля Бруно предвосхитил развитие современной философии и науки, но сомнительно, что он был их причиной.

Agricola. Чем Петрарка был для итальянского гуманизма, тем Родольф Агрикола был для немецкого гуманизма. Будучи скорее ритором, чем философом, Агрикола предпочитал Цицерона Аристотелю; в "диалектике изобретений" (1479) он делал упор на открытие, а не на суждение. Наряду с его вкладом в реформу образования, он занимался историей и переводами. Священное Писание интересовало его, когда он умер в возрасте 41 года, религиозный человек, верный своей Церкви и не затронутый событиями накануне Реформации.

Reuchlin. Иоганн Рейхлин, прозванный своими единомышленниками Капнионом, считается тем семенем, из которого выросла сильная традиция изучения иврита в Германии. Будучи убежденным гуманистом, Рейхлин заинтересовался магической символикой Еврейской каббалы во время учебы в Италии. Подобно Пико, он стремился использовать эту традицию в поддержку христианства, сочетая числовую мудрость с сильными Неоплатоническими тенденциями, унаследованными им от Николая Кузанского. Когда чрезмерно ревностные христиане предложили уничтожить еврейские книги, чтобы способствовать обращению евреев, Рейхлин храбро защищал ценность еврейских знаний в Ангеншпайгле (1511). И Лютер, и Эразм высоко ценили ученость Рейхлина, но когда кризис лютеранского разрыва подошел к концу его жизни, он предпочел остаться католиком, а не присоединиться к реформаторам.

Эразм. Дезидерий Эразм справедливо считается величайшей фигурой Северного Возрождения, но его вклад в философию был невелик. Будучи великим гуманистом, он горячо приложил свои знания к служению религии с изданием Нового Завета на греческом языке, изданиями Отцов Церкви, таких как Святой Иероним, и моральным трактатом "Enchiridion militis christiani" ("справочник христианского солдата", 1501). Его сборник классических пословиц "Адагия" был бестселлером, а его Похвала глупости-бестселлером. (1509) был одновременно данью уважения его другу Томасу Мору и сатирическим комментарием к слабостям и недостаткам церковников его времени. Поскольку он был язвителен по отношению к различным религиозным практикам, которые умаляли христианское благочестие, многие ожидали, что он будет благосклонен к Мартину Лютеру во время разрыва последнего с Римом. Но Эразм атаковал отрицание свободного выбора Лютером в "Диатрибе де либеро арбитрио" (1524).

Отражая в некоторой степени позицию Святого Фомы Аквинского относительно свободного выбора, Эразм пошел дальше и утверждал, что, поскольку человек действительно не может решить эти вопросы свободы и предвидения, он должен принять свободу, потому что последствия принятия детерминизма были бы катастрофическими. Широкая публика, никогда не отличавшаяся хорошим поведением, отказалась бы от всяких моральных ограничений, если бы больше не боялась ответственности за свои поступки. Затем Эразм боролся с трудными библейскими отрывками, которые, казалось, указывали на то, что Бог "ожесточил сердца" одних и заставил других покаяться. Эта работа побудила Лютера ответить на нее своей полемикой De servo arbitrio (1525). Эразма следует оценивать не по его философским способностям, а по учености, которую он достиг.

Парацельс. Одним из наиболее трудно поддающихся классификации мыслителей XVI века является странный швейцарский врач-философ, назвавший себя Филиппом Ауреолом Парацельсом. Он родился Теофрастом Бомбастусом фон Гогенгеймом и обучался у своего отца медицине, алхимии и астрологии. Его напыщенные сочинения бросали вызов общепринятым медицинским знаниям, но смешивали магию и оккультизм с пониманием различий в химических соединениях и элементах и их влиянии на здоровье. Считается, что он послужил одной из моделей для Фауста.

Böhme. ЯкобБеме, немецкий мистик и философский теолог, пытался в своих религиозных трудах разрешить проблему добра и зла в действительности. Он был удивительно продуктивен, писал книги о религиозном благочестии (путь ко Христу ) и труды по спекулятивной философии, которые стремились понять, как множественность мира возникла из Единства Бога (на трех принципах, 1619). Более поздние философы, такие разнообразные, как А. Шопенгауэр, М. Хайдеггер и Н.А. Берди, признают его влияние; и такие церковные группы, как квакеры, являются частью его наследия в религиозной практике.

Machiavelli. Хотя ученые расходятся в своих оценках политической морали Никколо Макиавелли, они сходятся во мнении о его значении как политического мыслителя. Когда смена политической власти во Флоренции вынудила Макиавелли рано уйти в отставку, мир гуманистических знаний обрел репортера, историка и проницательного аналитика политической власти. В своем комментарии к истории Ливия, Discorsi sopra la prima deca di Tito Livio (1515–19?), Макиавелли сочетал в себе чувство уместности исторического анекдота со способностью очертить политические проблемы современной Италии. Он страстно желал, чтобы его страна достигла национального единства, которое росло во Франции, Англии и Испании, но он горевал о невозможности этой задачи, пока церковь управляла центральной частью Италии. Его социальные комментарии были едкими и циничными, но его патриотизм неоспорим. In Il Principe (написано в 1513 году, впервые опубликовано в 1532 году) Макиавелли предоставил будущим правителям руководство, в котором описывалась техника захвата и удержания власти в хищническом обществе. В то время как книга находится в традиции средневековых трактатов об управлении правителями, она отличается от них своим откровенно аморальным характером. Ж. Маритен утверждает, что техника Иль Принсипи может обещать лишь кратковременный успех, а ее безжалостный прагматизм не может быть основой построения стабильного общества, ибо Вирт Макиавелли- это агрессивная дерзость, талант к оппортунизму, а не форма справедливости.

Во всех своих сочинениях, политических трактатах, военном искусстве и флорентийских историях Макиавелли рассматривает человеческую природу как жестокую, алчную, жаждущую власти и в совокупности трусливую. Он, по-видимому, перекликается в политической сфере с коррумпированным человеком реформаторов.

Боден. В то время как Макиавелли ассоциируется с аморальностью в политическом мышлении, французский политический философ Жан Боден ассоциируется с применением естественного права к политическим вопросам. Живя и писая в условиях гражданских войн, возникших в результате религиозных споров после Реформации, Боден настойчиво подчеркивал необходимость суверенной власти как высшего источника власти в обществе, но для него суверен оставался субъектом морального закона. In Six livres de la République Боден утверждал, что семья является основой общества и что некоторые основные права на свободу и собственность принадлежат субъекту. Боден размышлял также о природе истории в Methodus ad facilem historiarum cognitionem (1566). Такое внимание к природе исторического письма и изучения является отличительной чертой формирующегося современного сознания в отличие от средневекового летописца, который не был столь сознателен во времени. Еще одной современной нотой был элемент библейской критики Боден продемонстрировал в коллоквиуме Гептапломеры (написано ближе к концу его жизни, но не было опубликовано до 1841 года), где католик, кальвинист, лютеранин, мусульманин, еврей, деист и Эпикурейец обсуждают религиозные вопросы, ища какой-то общий знаменатель. Их согласие заключается в том, чтобы отвергнуть атеизм; терпимость к религиозным различиям подразумевается как разрешение разногласий, царивших в XVI веке.

Vives. Хуан Луис Вивес был испанским современником Эразма и, как и он, интересовался образованием и человеком. Он известен своим функционалистским подходом к психологии. В книге "De anima et vita libri tres" (Базель, 1538) он стремился изучать действия человека, а не следовать классическим писателям, объяснявшим природу человека. Его анализ памяти и забывчивости представляет собой вклад в психологию эпохи Возрождения. Подобно Эразму, Вивес использовал свой гуманистический дар для служения христианскому учению, например, в книге "De veritate fidei Christiane" (1543).

Рамус. Пьер де ла рам, или Питер Рамус, известен своей оппозицией Аристотелю и своей критикой схоластики. Его диссертация в колледже Наварры была "все, чему учил Аристотель, ложно" (1536), а также в Aristotelicae animadversiones (1543) и Dialecticae partitiones (1543) он пересмотрел подход к преподаванию логики. Рамус подчеркивал логику как часть искусства выражения; и хотя говорят, что его диалектика не может быть воспринята всерьез ни одним компетентным логиком, его влияние на преподавание риторики и диалектики в конце XVI-начале XVII века, в Европе, а затем в Америке, было огромным. Сотни изданий его диалектики были опубликованы, и именно благодаря его влиянию как автора учебника он является значительным, а не из-за каких-либо внутренних достоинств в его системе. Назначенный Франциском I в 1551 году региусом профессором красноречия и философии (титул он придумал сам), он наслаждался жизнью полемики, которую сам же и породил. Однако, став протестантом где-то после 1562 года, он был отстранен от своей официальной должности. Он был убит во время беспорядков во время резни в День Святого Варфоломея.

Lipsius. В то время как Помпонацци и Монтень использовали стоические темы в своей философии, Юстус Липсиус (или Джоэст Липс, как называли также этого фламандского гуманиста и филолога) считается самым основательным учеником и толкователем стоицизма в эпоху Возрождения. Родившись католиком, Липсиус принимал лютеранство и кальвинизм в те моменты, когда этого требовали условия его работы в качестве учителя. Он вернулся к католицизму в последние годы своей жизни в качестве профессора в Лувене, но некоторые из его современников нашли трудным простить то, что они считали религиозным непостоянством. Истина, по-видимому, заключается в том, что Липсий не был теологически мыслящим; скорее, он сосредоточился на изложении стоической мысли, интегрированной с христианством, которое он унаследовал.

In De Constantia (1584), Politicorum (1589), Manuductio ad stoicam philosophiam (1604), and Physiologia stoicorum (1604), Липсиус показал свой рост в понимании стоической веры, которую, как показал Дж.Сондерс, он примирил с христианством: "жить согласно природе стало означать жить согласно правильному разуму, или согласно добродетели, и, следовательно, означает искать Бога, который сам становится всем важным объектом или целью."В ситуациях, когда стоическая практика имела тенденцию вступать в конфликт с христианством, например, принимая самоубийство, Липсий предпочитал христианскую позицию. В своем возрождении стоицизма Липсиус оказал большое влияние на Монтень, П. Шаррона и Фрэнсиса Бэкона.

Монтень. Мишель Эйкем де Монтень - это почти дистилляция философии Возрождения. Хотя ему было всего около тридцати, он удалился в свое поместье в Бордо, чтобы заняться самообразованием. Свои размышления, наблюдения и беседы о прочитанном и пережитом он опубликовал под заглавием "эссе" (3 ст. 1582–Эти мысли представляют реакцию образованного и образованного человека на смятение и страдания, вызванные Реформацией и последовавшими за ней религиозными войнами. Монтень выразил озабоченность Ренессанса человеком: "я изучаю себя больше, чем любой другой предмет; это моя метафизика; это моя физика. В своих спокойных размышлениях он выразил гуманистические знания, приобретенные им с детства, призвав в качестве свидетелей своих прозрений широкий круг классических авторов. Но споры того времени заставили его скептически отнестись к конфликтующим философиям, и он отверг их догматизм. Его девиз Que scay-je? (Что я знаю?) излагает свою философию; в Апологии Раймонда Себонда он привел свои наиболее критические замечания, чтобы показать бедность человеческого разума и неопределенность, возникающую в результате конфликта авторитетов по поводу фундаментальных проблем жизни. Монтень не был революционером: "поэтому вам лучше будет ограничиться привычной рутиной, какой бы она ни была, чем броситься сломя голову в эту необузданную вольность".—учитывая неспособность человека знать, что лучше, он должен беречь то, что у него есть. Как заметил Джильсон, смирение Монтень - это мудрость принятия самого себя. Это также указывает на его стоицизм, и спокойствие, которое он обещает, - это пиррова Атараксия.

Существенная особенность ренессансной философии состоит в том, что она представляет собой переходный период. К тому времени, когда мыслители, рассмотренные в этой статье, оказали свое влияние, средневековая мысль подошла к своему концу, и была создана обстановка для начала современной философии.